Судя по прозвучавшим из Кремля на прошлой неделе заявлениям, там тоже еще не осознали до конца масштабы случившегося. Накануне одобрения законопроекта сенатом (но сомнений в таком исходе уже не было) Владимир Путин на пресс-конференции в ходе визита в Финляндию высказывался о готовящихся санкциях обтекаемо – «это вызывает особые сожаления», «это явная попытка использовать свои геополитические преимущества в конкурентной борьбе», «окончательных мнений на этот счет у нас тоже нет», «но в какой-то момент нам придется отвечать». Такой момент наступил в пятницу, когда МИД РФ распространил специальное заявление с осуждением пакета антироссийских санкций. В нем констатируется, что «в известных кругах Соединенных Штатов закрепились русофобия и курс на открытую конфронтацию с нашей страной», в связи с чем и объявляются решения о лишении посольства США дачи и склада.

Однако, если не брать в расчет гневную риторику заявления, политическим ответом – хоть симметричным, хоть асимметричным, как любят рассуждать российские политики, – это никак признать нельзя. США принимают многостраничный законопроект с подробным перечислением запретов и ограничений в отношении российских компаний, чиновников и граждан, а им на это – два абзаца про дачу и склад. Тем более что выяснение отношений с посольским имуществом и персоналом – история еще прошлогодняя. На деле это ответ на одно из последних решений администрации прежнего президента Обамы, которая в декабре объявила персонами нон грата 35 сотрудников посольства РФ и генконсульства, а также закрыла две дипломатические дачи в штатах Нью-Йорк и Мэриленд, которые использовались якобы для разведывательных целей. Российская же сторона тогда решила не реагировать на «провокацию».

Что касается самого пакета новых санкций в отношении РФ, то эксперты в первую очередь обратили внимание на его разнообразие и масштабность. «Вопросы с отсутствием допуска к технологиям, кредитам – верхушка айсберга. Самая важная часть – общий настрой, нежелание сотрудничать с нами по каким-либо вопросам, – считает старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Михаил Субботин. – Россия оказывается инфицированной, с ней становится просто опасно иметь дело. Непонятно, какие санкции и на каком основании будут введены на следующем этапе. Позавчера обсуждался Крым, вчера – Донбасс, сегодня – Сирия и кибератаки. Не распутывая узелки, а собирая их в клубок, мы создаем взрывоопасную ситуацию. Внутренний аспект санкций: они отпугивают потенциальных инвесторов, кредиторов, высокотехнологичные компании, которые принесли бы современные знания, оборудование и т. д. Внешний аспект – мы продолжаем постепенно выпадать из международного разделения труда, технологических цепочек. Нас фактически выбрасывают с тех рынков, на которых мы были, и возвращаться на них придется как новичкам. И то, что мы оказались в законе, который посвящен трем странам – Ирану, КНДР и РФ – с точки зрения общения с миром в любом виде, дипломатическом, экономическом, личном, – чрезвычайно неприятно. И без решения проблем, которые привели к этому, ничего не получится. За три года мы дошли до того, что при всех разногласиях в политическом классе США получили практически единогласное голосование в конгрессе».

И предугадать, как будет развиваться ситуация дальше, чем санкции для нас обернутся, по мнению Субботина, в нынешних условиях уже невозможно: «Здесь возникло очень много экономических, политических, дипломатических коллизий. Раньше под санкции попадали «второстепенные» страны, а такой серьезный игрок, как Россия, член СБ, обладатель ядерного оружия и большого экономического потенциала, оказался под ними впервые. Санкции против СССР нельзя сравнивать: они не были всеобъемлющими и вводились против замкнутой плановой экономики. А это совершенно новый эксперимент».

«Вопервых, это еще не санкции, а набор инструментов, которые разрешают использовать Белому дому. Воспользуется ли ими Трамп, пока неизвестно, – согласен партнер агентства RusEnergy Михаил Крутихин. – По идее, новые санкции направлены в первую очередь на новые проекты в нефтегазовой сфере и энергетике. Но не исключаю, что прежние договоренности американских и европейских компаний с «Газпромом», «Роснефтью» и даже «Новатэком» могут серьезно пострадать, если американцам не разрешат, например, финансировать какие-либо начинания «Газпрома», такие как «Северный поток- 2» или сложные технологические проекты. Но самое главное в санкциях – финансовая составляющая, даже не относящаяся напрямую к нефти и газу. Если будут наложены санкции на приобретение российских корпоративных облигаций или ОФЗ, это может нанести катастрофический удар по нашей финансовой системе».

Ведущий аналитик группы компаний TeleTrade Марк Гойхман отметил, что на 1 июля 2017 года внешний госдолг России составил $47,2 млрд, большая часть которого приходится на гособлигации. Причем при их размещении в первые месяцы до 80% выкупалось иностранными инвесторами. «В случае запрета на их приобретение и сохранение в инвестиционных портфелях произойдет распродажа бондов, – говорит эксперт. – Это вызовет отток капитала из России, падение цен ОФЗ, дополнительные сложности в покрытии дефицита бюджета, усиление инфляции, снижение курса рубля. Среди российских структур будут нести потери многочисленные банки и инвесткомпании, имеющие в активах данные бумаги».

Впрочем, эксперты отметили, что возможные проблемы и потери российских нефтегазовых компаний и финансовых структур – небольшая новость. Вопервых, их так или иначе коснулись уже санкции, введенные США и ЕС в 2014 году после присоединения Крыма, а риски новых ограничений начали учитывать еще на стадии разработки принятого в США законопроекта. Но есть в нем и принципиальное новшество – возможность персональных коммерческих и финансовых санкций в отношении российских политиков и бизнесменов.

«Самое интересное в принятом пакете – требование доклада от Минфина США, который предполагает изучение не только всех коммерческих связей людей, попавших в санкционные списки, но и их родственников, – отметил Михаил Субботин. – Это же будет открытый доклад, и вся мощь американских расследований будет брошена именно на него. Это прямой выпад против современной российской элиты, которая повязана на крупнейшие компании». По мнению эксперта, тогда выложенный в прошлом году в открытый доступ архив панамской юридической компании Mossack Fonseca, обслуживавшей офшорные счета многих мировых политиков (среди клиентов компании оказался и друг Владимира Путина музыкант Сергей Ролдугин), может показаться «детской игрой».

На этот же момент в принятом законопроекте обратил внимание и Михаил Крутихин: «Самое серьезное – это необходимость отслеживать связи чиновников, членов их семей, друзей и так далее с подозрительными сделками, в том числе и приватизационными. Это очень нехорошие санкции, которых больше всего боятся наши руководители».