Cерия терактов, организованная радикальными исламистами в Брюсселе утром 22 марта, унесла жизни десятков человек, сотни были ранены. Как полагают эксперты, «Исламское государство» (запрещено в России), взявшее на себя ответственность за бойню в бельгийской столице, на этом не остановится. Чем слабее хватка ИГ в Сирии и Ираке, где наступление на позиции «халифата» ведут иракские и сирийские войска при поддержке России и США, а также курдские военизированные формирования, тем выше вероятность того, что исламские радикалы прибегнут к тактике террора за пределами Сирии и Ирака. Самая вероятная цель – Западная Европа. Прежде всего потому, что здесь исламисты пока не испытывают недостатка в «квалифицированных кадрах».

О том, что «Исламское государство» планирует новые теракты, говорилось в заявлении Europol, правоохранительном агентстве ЕС, выпущенном в январе этого года. Как отмечали эксперты этой организации, ИГ сформировало некую группу боевиков, нацеленную на проведение спецопераций за пределами «границ» этого псевдогосударства. На минувшей неделе анонимные представители западноевропейских спецслужб сообщили агентству AP, что ИГ подготовило порядка 400 человек для проведения терактов в Западной Европе. Тренировались они в лагерях в Сирии, Ираке и Северной Африке. При этом боевикам дана команда не ждать указаний от руководства «халифата», а самим выбирать место и время проведения теракта, с тем чтобы вызвать наибольшее число жертв среди гражданских лиц. И этим террористическая тактика ИГ отличается от методов «Аль-Каиды».

Теракты в Брюсселе – далеко не первая попытка ИГ посеять смерть и разрушения в странах Запада. В мае 2014 года связанный с «Исламским государством» боевик открыл огонь по посетителям Еврейского музея в Брюсселе. В январе 2015‑го последовала атака на парижскую редакцию сатирического журнала «Шарли Эбдо» и масштабные теракты в Париже в ноябре прошлого года.

Проанализировав теракты в столице Франции, западноевропейские спецслужбы пришли к выводу, что «профессиональный уровень» джихадистов значительно вырос. Они могут не только собирать взрывные устройства с использованием бытовой химии, но и обучены навыкам скрытого наблюдения. Кроме того, джихадисты используют шифрованные виды связи. Но самое главное – теракты в Париже были спланированы так, чтобы вынудить правоохранительные органы тратить на нейтрализацию угрозы как можно больше финансовых или людских ресурсов. В ноябре прошлого года террористы объявились сразу во многих точках – у стадиона «Стад де Франс», у концертного зала «Батаклан» и у нескольких парижских ресторанов. В Брюсселе террористы прибегли к похожей тактике – после теракта в аэропорту через час прогремел взрыв в метро. По приблизительным оценкам, боевики ИГ или же адепты террористов совершили за последние годы около 75 терактов в 20 странах мира – за пределами Сирии и Ирака.

Среди наиболее крупных акций международных террористов начала 2016 года: 7 января – теракт в Ливии, 12 января – в Турции, 14 января – в Индонезии, 20 января – в Пакистане. ИГ также взяло на себя ответственность за взрыв на борту российского авиалайнера над Синаем 31 октября прошлого года. При этом, как отмечают эксперты, активизация боевиков ИГ за пределами Сирии и Ирака может быть спровоцирована тем, что «халифат» начинает отступать под давлением своих противников: с января 2015 года контролируемая им территория сократилась на 22 процента.

«Теракты в Брюсселе – часть войны, которую исламисты ведут против Запада и против тех, кто выступает против радикального исламского терроризма. Это попытка продемонстрировать свою мощь, – считает старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Борис Долгов. – Это крайне продуманная с пропагандистской точки зрения акция – ведь теракты произошли в столице Евросоюза, а теракт в метро – в нескольких десятках метров от институтов ЕС и НАТО».

ИГ теряет территорию, но говорить о начале разгрома исламистов еще рано, считает Борис Долгов. «Если сирийская правительственная армия и международная коалиция будут добиваться успехов на поле боя, к сожалению, нельзя исключать, что исламисты опять прибегнут к тактике террора», – говорит эксперт.

Возвращенцы

Почему ИГ столь активно в Западной Европе? Потому что именно среди местных мусульман ему удается находить новых сторонников. Вербовщики эксплуатируют самые разные мотивы: и романтику исламского братства, и причастность к некой большой идее. А в некоторых пропагандистских материалах, предназначенных для будущих солдат «халифата», описывается гарантированное питание и мягкий климат в «Исламском государстве».

Оценки численности иностранных джихадистов, воюющих в Сирии и Ираке, весьма разнятся. По данным структур ООН, речь может идти о 15–20 тысячах человек. Из стран–членов ЕС – около пяти тысяч человек. Больше всего боевиков приезжает из таких крупных европейских государств, как Франция, Великобритания и Германия. Из той же Бельгии с 2012 по 2015 год уехали воевать за «халифат» порядка 400 человек. И около 117 вернулись.

При этом, как отмечают западные эксперты, малочисленным и страдающим от недостатка финансирования бельгийским спецслужбам крайне непросто их отследить. Например, Салаху Абдесламу, единственному выжившему члену группировки, организовавшей теракты в Париже, удалось более четырех месяцев прятаться в бельгийской столице. Эксперты отмечают и еще одну тенденцию. Ряды исламистов в последнее время пополняют не верующие, а криминальные элементы: члены уличных банд, молодежь из бедных мусульманских кварталов – не «радикальные исламисты», а «исламизированные радикалы».

Братья Бакрауи, смертники, которые привели в действие бомбы в аэропорту и в метро Брюсселя, ранее отбывали сроки в бельгийских тюрьмах за вооруженный грабеж и кражу автомобилей.

Удар по единой Европе

«Исламское государство» очень грамотно выбрало момент, чтобы нанести удар в сердце Европы, которая пытается совладать с массовым наплывом беженцев с Ближнего Востока. В 2015 году их насчитывалось более миллиона, в этом году – уже 135 тысяч.

После терактов в Брюсселе споры о том, что делать с неконтролируемой миграцией, вспыхнут с новой силой, усугубляя и без того глубокий раскол в рядах стран–членов Евросоюза.

Премьер-министр Польши Беата Шидло после событий в Брюсселе заявила, что республика не готова принимать беженцев из числа прибывших в ЕС нелегальных мигрантов. «Возможно, пришло время стукнуть кулаком по столу и сказать: «хватит терроризма!». Наши дети и наши страны в опасности, и все мы начинаем испытывать страх», – сказала польский премьер-министр.

Естественно, на теракт в Брюсселе отреагировали и крайне правые политики. «Пришло время действовать. Прежде всего мы должны закрыть наши национальные границы и задержать всех джихадистов, которым мы по глупости позволили вернуться из Сирии», – заявил основатель голландской Партии свободы Герт Вилдерс. При этом надо учитывать, что Шенгенское соглашение, предусматривающее свободное перемещение людей, товаров и услуг между 26 странами Европы, – один из столпов европейской интеграции.

Ультраправые считают, что побороть терроризм можно, только отказавшись от идеи «объединенной Европы». Евробюрократы придерживаются иной точки зрения. «Идея о том, что европейский подход не работает, а меры на национальном уровне – да, иллюзорна. Верно обратное, потому что то, что мы имеем на сегодняшний день, – национальный способ борьбы с терроризмом, а не общеевропейский. И это именно национальный подход не работает, поскольку мир глобализируется», – заявила глава европейской дипломатии Федерика Могерини в интервью газете la Repubblica.

Радикальные методы

Трагедию в Брюсселе комментировали и российские официальные лица. «Совершенно понятно, что такого рода теракты не остаются без последствий. Они, безусловно, окажут свое влияние и на политику Европейского союза, и, наверное, на наши решения. Конечно, мы тоже будем иметь в виду все, что случилось, при выстраивании своих внешнеполитических приоритетов, а также при принятии решений в сфере экономики», – заявил премьер-министр Дмитрий Медведев.

ИГ представляет «прямую и явную угрозу» и для России. Под его флагами воюют не только выходцы из Западной Европы, но и граждане России. По официальным данным, приведенным в конце января на заседании Национального антитеррористического комитета главой ФСБ Александром Бортниковым, на сегодняшний день установлены более 2900 россиян, подозреваемых в причастности к деятельности международных террористических организаций в Сирии и Ираке.

Генпрокурор Юрий Чайка на минувшей неделе заявил на расширенном заседании коллегии Генпрокуратуры, что по фактам участия наших граждан в боевых действиях на стороне ИГ расследуется более тысячи уголовных дел.

Но число фигурантов этих дел, если судить по официальным заявлениям, резко сокращается. 14 марта, когда было объявлено о выводе части российского военного контингента из Сирии, министр обороны Сергей Шойгу доложил Верховному главнокомандующему, что на территории этой страны «уничтожено более двух тысяч бандитов, выходцев из России, в том числе 17 полевых командиров».

После терактов в Брюсселе некоторые российские политики вновь заговорили о необходимости формирования единого фронта для борьбы с этой угрозой.

«Некое очень узкое сотрудничество типа обмена разведывательной информацией между спецслужбами о готовящихся терактах возможно. Но кооперация в более широком плане маловероятна», – считает руководитель Центра Международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений имени Евгения Примакова РАН Алексей Арбатов.

«Такой кардинальный поворот требует изменения основ политики, которые были заложены в последние годы. Почитайте наши официальные документы: Военную доктрину, принятую в декабре 2014 года, Стратегию национальной безопасности от декабря 2015 года. Все главные угрозы исходят от США и НАТО. И внешние, и даже внутренние – в части подготовки «цветных революций» для свержения законной власти. Это отражение взглядов правящей элиты на внешний мир и внутренние проблемы. Нельзя сказать: ладно, сейчас мы эти бумажки положим в стол и превратимся в союзников», – считает эксперт.

«Посмотрите программу вооружений, что в ней главное? Укрепление наших стратегических ядерных сил. Они нацелены на террористов? На Севере создаются базы – но в Заполярье ни одного террориста я пока не увидел», – говорит Арбатов.