Казалось бы, при чем здесь Россия? Но в сегодняшнем Казахстане и к такой ситуации ее можно приплести. Что и сделали некоторые комментаторы, углядев в упомянутых событиях «руку Москвы». В интервью популярному изданию известный блогер заявляет, что Россия заинтересована в нагнетании антикитайских настроений в Казахстане и, хотя «прямых доказательств нет», вероятно, «российские агенты влияния подогревают эти настроения». Популярный журналист разворачивает тему: России невыгодна «идеология независимого Казахстана», она ревнует к его усиливающемуся сотрудничеству с КНР, и поэтому «структуры ФСБ в нашей стране работают на должном профессиональном уровне», сея синофобию среди казахов. Тут же в ход шли и «исторические» аргументы: дескать, еще в XVIII веке Россия поддерживала оружием джунгар, предков калмыков, в их борьбе против китайцев и казахов (что не соответствует действительности).

Этот случай примечателен своей абсурдностью, но отнюдь не уникален. В сегодняшнем казахстанском информационном пространстве вне официоза нечасто можно встретить позитивное упоминание России, зато негатива сколько угодно. Как видно из приведенных цитат, есть персоны, для которых Россия – то же, чем был Карфаген для Катона Старшего. Хватает и тех, у кого русофобия не принимает столь радикальные формы. Причем, когда дело не касается России, взгляды у этих людей могут быть диаметрально противоположными. Например, эмигрировавший в США по политическим мотивам и не любимый казахскими националистами журналист Бекжан Идрисов считает, что, поскольку казахская армия получает снаряды из России, в случае агрессии со стороны Москвы страна просто останется без боеприпасов. А вот слова одного из наиболее известных общественных деятелей, позиционирующего себя националистом, Доса Кошима: «Мы не поддерживаем то, что Россия делает в Сирии, не поддерживали то, что она делала в Чечне, однозначно не поддерживаем ее действия на Украине. Так что в политическом вопросе нельзя сказать, что мы союзники».

Разумеется, именно националистический лагерь наиболее резко настроен по отношению к России. Например, незадолго до вступления Казахстана в Евразийский союз ряд известных фигур обратились к народу и правительству республики с призывом воздержаться от этого шага. В их послании были такие слова: «Чтобы оправдать вхождение, по сути, в состав Российской Федерации, некоторые пугают нас якобы страшным и коварным соседом – Китаем. Мы считаем это избитым популистским приемом. Китай – торговец, и он скупает у нас только то, что мы сами ему по-компрадорски продаем. …Давайте помнить, что именно в составе Российской империи, а потом и Советского Союза казахи от голода и репрессий потеряли свыше половины своей численности. Нашу интеллигенцию, выдающихся патриотов народа, расстреляли и загубили в ГУЛАГе как «шпионов и предателей». А приобрели мы однобокую экономику, ориентированную на вывоз нашего сырья, отравленную на многие десятилетия экологию. А от последствий ядерных испытаний мы до сих пор страдаем, особенно молодые матери и новорожденные дети! До сих пор огромные участки нашей земли Россия бесконтрольно использует под свои военные полигоны. Мы считаем, что пора это прекратить».

Неприязнь к России проецируется на концепцию евразийской интеграции. Речь не о спорах, кому объединение более выгодно и выгодно ли вообще, – такие дискуссии идут и в России. Речь о тщательно расставляемых акцентах. Так, экономический аналитик Уалихан Кайсаров на вопрос, полезно ли членство в ЕАЭС для Казахстана, ответил: здесь есть аргументы и «за», и «против», но главное – это то, что Казахстан выступает категорически против предложений России о политическом союзе в рамках этого проекта.

По поводу членства Казахстана в ЕАЭС и ОДКБ ведущий казахстанский политолог Досым Сатпаев год назад заявил: «Наше присутствие в этих организациях почему-то многие в России уже сейчас путают с некоей клятвой верности «северному соседу», воспринимая нас больше как «лояльного сателлита», чем равноправного союзника. Отсюда и постоянно возникающие возмущения в российских СМИ и соцсетях… по поводу любых признаков самостоятельной внешней и внутренней политики Казахстана, будь то поддержка партнерских взаимоотношений нашей республики с западными государствами или начало перехода казахского языка на латиницу. Все это подается под соусом антироссийской политики. И это также нехороший индикатор, указывающий на то, что в будущем те же ОДКБ и ЕАЭС могут больше напоминать капкан, из которого тяжело будет выбраться без серьезных проблем с «северным соседом». Возможно, это хорошо понимал покойный президент Узбекистана Ислам Каримов, который приостановил членство своей страны в ОДКБ несколько лет тому назад и отказался входить в ЕАЭС. Кстати, и новое руководство этой страны не торопится менять эту ситуацию».

А уже в нынешнем году Сатпаев сказал, что восприятие Казахстана в мире как близкого союзника России является для него «большой проблемой». Если после смены власти Казахстан попробует выйти из ОДКБ и ЕАЭС, Москва, по мнению Сатпаева, начнет против Астаны гибридную войну, к которой уже начала готовиться. «Я уверен, что российский политический истеблишмент уже составил список, кто лоялен к России, а кто – нет», – утверждает эксперт.

Экономические проблемы России, ее технологическое отставание от ведущих стран также регулярно упоминается в казахстанских прессе и блогосфере. Иногда в формате сравнительного анализа, а иногда – просто как констатация хронической болезни. Многое отмечается справедливо. Но тут нельзя не заметить, что в российских СМИ смакование казахстанских проблем встречается нечасто: редко и мало пишут о провале всех модернизационных экономических программ, крахе популярной в 1990‑х концепции превращения республики во «вторую Саудовскую Аравию» или, например, о том, что мяса в Казахстане производится в 1,5 раза меньше, чем в 1990 году. Да и сравнениями эволюции производственной сферы экономики в Казахстане и, скажем, в Узбекистане российская пресса не увлекается.

Тем не менее претензии к российским СМИ звучат в Казахстане часто. Причем им априори отказывают в какой-либо самостоятельности: раз написали без восторга и одобрения (такие публикации о Казахстане в России не редкость), значит, заказ. А он может идти только сверху (персоналии, конечно, не называются) – предполагается, что власть российские редакторы и журналисты «слушаются, как кролик удава». Здесь порой бывают переборы, заставляющие вспомнить поговорку про соринку и бревно в глазу; ведь среди руководителей казахстанских СМИ есть бывшие сотрудники администраций, пресс-служб и советники первых лиц государства. И никто из них не покинул те посты из идейного несогласия. Зато когда российские журналисты рассказывали о трагических событиях декабря 2011 года в Жанаозене, это вызвало возмущение у некоторых их казахстанских коллег. Видимо, в их понимании союзнические отношения двух стран подразумевали «молчание в эфире».

В 2016‑м была осуждена по обвинению в подготовке насильственного захвата власти в Казахстане группа лиц во главе с «пивным королем» одного из регионов страны – Тохтаром Тулешовым. История эта до сих пор выглядит довольно мутной, но в нашем контексте важно другое: Тулешов, согласно его «официальной биографии», был председателем экспертного совета при Госдуме РФ, а также возглавлял некие русские общественные организации в Казахстане. Хотя эти утверждения ничем не подкреплялись, в соцсетях быстро разошлась версия: заговор Тулешова устроила Россия, чтобы тем самым повторить в Казахстане «украинский сценарий».

Подобные примеры из СМИ и соцсетей можно перечислять еще долго.

Как-то казахстанский журналист спросил в интервью известного политолога: в российском информационном поле встречаются негативные публикации о Казахстане, почему же Кремль молчит? Политолог стал рассуждать на тему заданности этого «тренда» именно Кремлем. Как же расценивать все перечисленные выше примеры не только критики России, но и настоящей русофобии? Тоже как «заданные»?

Есть ли альтернативный информационный тренд? Конечно, есть. Иногда даже можно встретить заявления, правда, довольно декларативные, типа Казахстан сегодня – «прорусская страна». Многие факты, упоминание которых могло бы улучшить отношение к России, редко попадают в информационное поле. Стоило бы чаще писать о том, что основной объем жизненно важного для Казахстана экспорта в дальнее зарубежье идет через российскую транспортную систему и не слышно, чтобы у Астаны бывали с этим большие проблемы. Или о том, что в свое время решение вопроса о межгосударственных границах у Казахстана с Россией прошло намного проще, чем с некоторыми другими соседями.

Автор этих строк обратился к ряду известных казахстанских политологов с вопросом: что стоит за потоком негативных публикаций о России? Показательно, что все комментаторы согласились отвечать лишь на условиях анонимности…

Один из них связывает всплеск критических заявлений по поводу России с серьезным разочарованием в евразийском интеграционном проекте. «Ожидания от него были завышены», – пояснил он. Второй фактор, на взгляд эксперта, – это жесткая позиция российского МИД по соглашению Казахстана и США о транзите американских грузов через каспийские порты. «Казахстан – суверенное государство, имеющее право на самостоятельную внешнюю политику», – сказал мой собеседник. (Ни в коем случае не ставя под сомнение этот тезис, нельзя тут не заметить: рост негатива к России начался заметно раньше подписания упомянутого соглашения.) «Плюс наверняка есть заказ сверху», – резюмировал эксперт.

Другой политолог сказал следующее: «Не думаю, что в Казахстане есть фобии на уровне политической элиты. Другой вопрос, может ли она играть на страхах, которые есть у отдельных категорий населения. На мой взгляд, это ситуативно возможно, чтобы использовать национал-патриотов во время торга с Россией. Всегда можно, например, сказать партнеру: «видите, какое возмущение у нас вызывает евразийская интеграция! Нужны с вашей стороны уступки!» Элита эти настроения использует и иногда подогревает. Но это не стратегия, которая нарастает».

Третий эксперт полагает, что в стране осуществляется попытка сменить лидеров общественного мнения из числа националистов на более молодых и управляемых. Новые фигуры «легитимизируются» благодаря антироссийским выпадам.

Кто бы и из каких соображений ни запустил антироссийский тренд, он получил серьезную поддержку среди активной в информационной сфере части общества. Катализатором антироссийских настроений стали и события на Украине последних четырех лет. Но абсолютизировать этот фактор не стоит; негативное отношение к России в казахском обществе традиционно занимает видное место. Как и к евразийскому проекту. Еще в 2013 году авторы известной в Казахстане работы «Сумеречная зона» утверждали:

«… в отношении России жители страны обеспокоены возможностью вступления Казахстана в Евразийский союз… негативно оценивают такую перспективу». Проблема антироссийских настроений в Казахстане в России практически не изучалась, известны лишь отдельные публикации. В одной из них, вышедшей еще в 2008‑м, отмечалась исходная ориентация значительной части казахстанской интеллектуальной элиты на негативное восприятие России. Сейчас можно повторить вывод той статьи: «Образ России в казахстанском политическом истеблишменте, особенно в среде оппозиции, но также среди части экспертов и журналистов нельзя назвать позитивным. В нем явно отразились многие фобии и стереотипы, как имеющие под собой объективную основу (напомним хотя бы о периодически падающих ракетах, запускаемых с Байконура), так и мотивированные чисто субъективными факторами».

Москва игнорировала задачу создания положительного имиджа России в Казахстане, полностью упуская инициативу и обрекая себя на серьезные неприятности в будущем, начало которых мы сегодня и наблюдаем. Имела место и другая проблема: многие россияне были убеждены, что в Казахстане на все основные политические вопросы, особенно международные, смотрят так же, как и в Москве. Союзные отношения двух стран эти люди считали едва ли не чем-то сакральным. Отсюда и болезненная реакция части российского общества на недавние шаги Казахстана, не вписывающиеся в эту картину. Но это не попытка навязать свою позицию «лояльному сателлиту», как думают многие в Казахстане. Это удивление и растерянность, вызванные крахом иллюзий. Ответственность за то, что эти иллюзии возникли, несут как сами россияне, не изучавшие партнера, так и те в Казахстане, кто годами «рисовал» через иных российских журналистов и экспертов определенный образ страны для российской публики. Теперь России необходимо отказываться от стереотипов и учиться смотреть на соседа объективно, понимая, что у него есть свои, отличные от российских, взгляды на мир.

Пожалуй, можно сказать, что сейчас в Казахстане нет сколько-нибудь заметной страты, действительно симпатизирующей России (хотя отдельных личностей разного этнического происхождения, позитивно настроенных к ней, немало). Антироссийские настроения, естественно, свойственны прозападной, либеральной части казахстанской интеллигенции и бизнеса. Вообще, те, кто оппозиционно настроен к политической системе Казахстана, переносят это отношение и на Москву, как партнера официальной Астаны. И, конечно, русофобские позиции занимает самая динамичная и политически перспективная страта – казахские националисты (при всей растянутости этого понятия в данных условиях).

Насколько антироссийский тренд захватывает умы и души? При всем его масштабе он не занимает монопольное положение. Немалое количество казахских студентов учатся в российских вузах. Есть казахи, переезжающие в Россию на ПМЖ. Здесь же, пожалуй, можно упомянуть и то, что Россия – на последнем месте среди стран, имеющих крупные казахские диаспоры, по репатриации казахов в Казахстан. Однако скажем вещь, на первый взгляд парадоксальную: вне зависимости от споров о проектности казахского националистического дискурса сегодня России нужно работать над тем, как выстраивать с ним перспективные коммуникации. Именно он станет доминирующим в Казахстане в скором будущем. Как ни удивительно это звучит, но точки соприкосновения есть. Главное – не наделать опять ошибок и не сдать интересы безопасности русской диаспоры.

____

Редакция журнала «Профиль», обращаясь к казахстанским читателям, со всей ответственностью заявляет: этот текст не является частью какой-либо кампании и не был напечатан по указу Кремля, МИД или какого-либо еще официального органа РФ.