Новость об этом, однако, произвела эффект, скорее, не информационной бомбы, а хоть и громкого, но безобидного фейерверка – о махинациях, за которые Александр Реймер теперь вдруг лишился свободы, те же спецслужбы и СМИ долго и даже нудно вещали больше двух лет. Поэтому главной интригой разгоревшегося скандала стали не сами махинации, а логика действий властей в выборе времени и информационной подачи новой «посадки».

Давняя история

Согласно заявлениям Следственного комитета РФ (СКР) и пояснениям его представителей, данным в суде при аресте Александра Реймера, ему вменяется статья 159 ч. 4 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере). Вместе с ним по делу проходят бывший заместитель Николай Криволапов, директор ведомственного ФГУП «Центр информационно-технического обеспечения и связи» (ЦИТОС) Виктор Определенов и гендиректор компании «Мета» Николай Мартынов.

По версии следствия, при их непосредственном участии в 2010–2012 годах было похищено более 2,7 млрд рублей, выделенных из бюджета Федеральной службе исполнения наказаний (ФСИН) для закупки «систем электронного мониторинга поднадзорных лиц» (СЭМПЛ), попросту – электронных браслетов, позволяющих контролировать передвижения находящихся под домашним арестом или иным ограничением свободы. Предполагается, что на деле ФСИН заплатила за эти устройства в несколько раз больше начальной цены: стационарное контрольное устройство стоимостью 19 тыс. рублей, как заявили в СКР, закупалось за 108 тыс. рублей, а мобильное – за 128 тыс. рублей вместо тех же 19 тыс. «Поэтому впору говорить, что браслетики для домашних арестантов, которым, кстати, в силу своего здоровья стал один из обвиняемых, Криволапов, обошлись бюджету государства дороже золотых украшений», – говорится в сообщении СКР.

Между тем ничего принципиально нового в деле об электронных браслетах так и не появилось. Более того, на протяжении последних двух лет сообщались куда более вопиющие подробности этой истории.

Впервые о махинациях с закупаемыми ФСИН электронными браслетами стало известно еще в конце 2012 года, когда при получении 80 млн рублей были задержаны замначальника отдела по обеспечению экономической безопасности оперативного управления ФСИН Александр Тюрин и его коллега, старший оперуполномоченный Игорь Фоменко. Прибыв с ревизией в ЦИТОС, где было налажено производство электронных браслетов, они уже тогда выявили огромную переплату. Но оперативники решили подзаработать и в обмен на «правильный» отчет потребовали 2 млн евро, после чего представители ЦИТОС и «Меты», выступавшей субподрядчиком, обратились в спецслужбы. По итогам начавшихся проверок в марте 2013 года было возбуждено уголовное дело в отношении тогда еще «не установленных должностных лиц», ущерб от махинаций с браслетами оценивался в 1,6 млрд рублей. Более того, периодически в СМИ попадала информация о подробностях аферы – уже тогда было известно, что электронные браслеты закупались более чем втридорога и, более того, были практически непригодны – экспертизы показали, что арестанты их могут без особых проблем снять, просто разрезав ножницами и не допустив при этом срабатывания. А также браслеты с огромным опозданием или вообще не реагируют на нарушение «владельцем» режима передвижения и т. д. Тогда же сообщалось, что документы по закупке электронных браслетов утверждали лично Александр Реймер и его заместитель Николай Криволапов.

С учетом всего этого нынешние претензии следствия к бывшему главе ФСИН абсолютно понятны и логичны. И единственное, что осталось пока не ясно, – почему же при такой богатой фактуре правоохранительные органы начали действовать только теперь.

Настал критический момент

«Почему это все случилось сейчас? Все очень просто. По моей информации, недавно, где-то в течение месяца, об этой истории во всех подробностях узнал сам президент, – говорит основатель социальной сети Gulagu.net Владимир Осечкин. – Доложили, что были хищения, были собраны подтверждающие факты, был проведен аудит Счетной палаты и проверка ФСБ по распределению бюджетных средств. Плюс и общественное мнение было подготовлено, в том числе не без нашего участия. Мы вместе с представителями Общественных наблюдательных комиссий три года проводили расследование по деятельности Реймера, привлекали СМИ. В данном случае все вместе и сложилось – общественное мнение, востребованность посадок каких-то реальных фигур и огромный ущерб, который пока так и не возмещен».

Председатель правления Центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл – Россия» Елена Панфилова также не видит в произошедшем логики собственно следствия и борьбы с коррупцией. «Чтобы попытаться найти ответ на вопрос, почему за Реймера взялись так решительно и жестко и почему именно сейчас, условно можно разложить пасьянс из разных возможных вариантов», – говорит она.

Первый вариант, по версии Елены Панфиловой, предполагает, что главный герой этой истории и другие ее участники в силу каких-то причин лишились прикрытия со стороны неких влиятельных фигур, как говорят, «крыши», которая до поры сдерживала расследование махинаций.

Второй вариант можно назвать «стерильным»: он предполагает, что мы будто бы живем в другой стране, где все делается строго по закону и при расследовании таких дел нет никаких «подводных камней». «То есть компетентные органы долго и скрупулезно собирали улики и наконец нашли все неопровержимые доказательства. Этот вариант хоть и может показаться идеалистическим, но, как честные люди, мы не можем его исключать, – полагает Елена Панфилова. – Также шум вокруг этой истории можно объяснить тем, что 11 апреля исполнится год со дня утверждения президентом Владимиром Путиным очередного национального плана по борьбе с коррупцией на 2014–2015 годы. Это был самый жесткий и энергичный из всех принимавшихся ранее подобных планов. Это очень важный, программный документ для наделенных властью людей в самых разных ведомствах. Поэтому к годовщине такого плана, естественно, должна готовиться какая-то отчетность, демонстрирующая эффективность принимаемых мер, и решительный арест бывшего главы целой службы – прекрасный образец.

Четвертый вариант позволяет взглянуть на произошедшее как на своего рода дань традиции или заведенному порядку. Наблюдение за российской действительностью – по аналогии с заданием для школьников 3‑го класса по наблюдению за окружающей природой – показывает, что у нас все большие криминальные истории, как правило, ходят парами: один губернатор – один силовик, один мэр – один замминистра. Ну и тут власти, следуя этой тенденции, решили выстрелить таким вот дуплетом из ФСИН и Сахалина (4 марта этого года по делу о получении крупной взятки был задержан на сегодня уже бывший губернатор Сахалинской области Александр Хорошавин. – «Профиль»)».

И наконец, пятый вариант, по мнению Елены Панфиловой, предполагает, что в историю с арестом экс-главы тюремного ведомства был заложен некий социальный смысл – обществу показали, что борьба с мздоимцами и нечистыми на руку чиновниками ведется, власть не дремлет и исполняет свои функции, люди могут быть спокойны, все в порядке. Мол, были некие сигналы о непорядке во ФСИН в свое время – вот теперь и разобрались.

Ну и последний, наиболее вероятный сценарий – это сочетание в той или иной пропорции вышеперечисленных вариантов, как в коктейле, – три части одного, часть другого и т. д.

«Искать в произошедшем какой-либо другой глубокий смысл – например, почему теперь взялись так сурово разоблачать именно ФСИН, больше ли там нарушений, чем в других ведомствах, и т. д., бесполезно, – уверена Елена Панфилова. – У нас давно уже сложилась такая ситуация, что с коррупцией дело обстоит примерно одинаково, вне зависимости от времени, тех или иных внешних факторов и конкретных ведомств и чинов. Я убеждена и все время это повторяю, что сейчас можно смело брать телефонный справочник, в котором значатся люди, облеченные более-менее серьезными полномочиями, и с закрытыми глазами выбирать – на любого что-нибудь да найдется. У кого поменьше нарушение, у кого – большое, но обязательно найдется. Поэтому, на мой взгляд, резонанс всей этой истории – результат исключительно субъективных причин и мотивов, которыми руководствовались ее инициаторы.

Что меня больше всего раздражает в этой истории – ее абсолютная непубличность, закрытость и конспиративность, если угодно. В нормальной обстановке в нормальной стране, если возникает подобная ситуация, она не должна пропадать из информационного поля. Если под подозрение попадает человек такого высокого ранга, каждый шаг следствия, каждый шаг и выступление самого подозреваемого должны быть в центре внимания и освещаться максимально возможно во избежание недомолвок, слухов и пересудов. У нас же ситуация складывается обычно ровно противоположная и оттого диковатая – еще два года назад стало известно о неких махинациях, причем в прессе о них писали весьма подробно, а потом все это ушло, как в болото, в глубину. О деле никто не писал, никто не рассказывал, и лишь изредка в СМИ появлялись непонятные «сливы» со ссылкой на анонимные «осведомленные» источники. А потом, когда информационное поле взорвалось новостью о новом громком аресте, только и остается всем гадать, а что же на самом деле произошло. Все это на корню подрывает доверие как к самим таким историям, так и к генерирующим их органам власти и всей власти в целом».

Одобрение на продолжение

Решительность и жесткость действий следствия в отношении Александра Реймера и его коллег дает все основания ожидать не менее показательного развития этого дела. Последние два года помимо истории с электронными браслетами также постоянно в открытый доступ просачивались подробности и других сомнительных манипуляций прежнего руководства ФСИН. В частности, еще в феврале 2014 года Счетная палата РФ объявила о результатах проверки деятельности подразделений и учреждений системы ФСИН, которая обнаружила многочисленные нарушения. В отчете указывалось, что необоснованное превышение цен только в семи проверенных сельскохозяйственных ФГУПах (занимающихся производством и поставками сельхозпродукции для заключенных) из 17 действующих по сравнению с региональными ценами производителей привело к лишним тратам 3,8 млрд рублей. Кроме того, правоохранительные органы интересовались в последнее время закупками и другого оборудования для нужд ФСИН в бытность Александра Реймера, в том числе так называемых интегрированных систем безопасности для нужд СИЗО и колоний, контракты по которым исчисляются сотнями миллионов и миллиардами рублей.

«Ущерб в 3 млрд рублей от махинаций по электронным браслетам – это только то, что пока озвучили, – говорит заместитель главного редактора портала Общественных наблюдательных комиссий ОНК.рф Игорь Голендухин. – По нашей информации, оперативники и следователи потенциально располагают фактами вывода денег из бюджета по линии ФСИН в размере более 30 млрд рублей. На это было получено одобрение, сейчас будут вскрываться дальше эпизоды хищения средств на закупках еды, на внутрисистемных поставках, на завышенных ценах при строительстве и т. д.».

Александр Реймер был назначен главой ФСИН в августе 2009 года, сменив на этом посту Юрия Калинина – основателя современной российской системы исполнения наказаний, возглавлявшего службу еще с 1992 года. Новый руководитель сразу же провел в ведомстве кадровую реформу. «В первую очередь Реймер сменил большую часть начальников ведомственных ФГУПов, – говорит Игорь Голендухин. – Всего их в системе ФСИН 35. Это предприятия, которые ведут основную производственную и коммерческую деятельность для нужд ФСИН. ФГУПы эти делятся условно на две категории – строительные и сельскохозяйственные. Последние, по идее, создавались для решения двух основных задач – обеспечения системы, то есть в первую очередь населения российских тюрем и колоний, продовольствием и для привлечения к труду осужденных. Но в итоге эти ФГУПы производят в лучшем случае 10% от того, что поставляется в колонии и тюрьмы, а все остальное – это чисто посреднические операции. И, судя только по открытым источникам, необоснованное превышение цен там наблюдается почти повсеместно. При этом на электронных аукционах эти ФГУПы практически отсутствуют, а закупки почти всего продовольствия для нужд системы производятся у единственных поставщиков, на безальтернативной основе. Примерно такая же ситуация и с обеспечением занятостью во ФГУПах заключенных. По данным за 2013 год, в них работали 0,43% трудоспособного контингента исправительных учреждений».