Сам договор прямо не затрагивал эти сферы, лишь констатируя отказ всех сторон от «возмещения военных расходов и убытков» – формально Брестский мир обошелся без контрибуций и официального объявления России побежденной. Неформальные последствия были сложнее. Отдельное приложение к договору содержало многозначительную фразу: «С заключением мира оканчивается война в экономических и финансовых отношениях».

Но до 1914 г. Второй рейх, как тогда именовали Германию, был для российской экономики и вторым по значению кредитором, уступая лишь Франции. Задолженность России и ее подданных перед германским капиталом исчислялась многими сотнями миллионов золотых рублей.

Первая мировая война превратила в бумагу все денежные системы Европы

В ходе мировой войны выплаты по немецким долгам были заморожены, масса германской собственности и инвестиций в России подверглись конфискациям. Аналогично поступили и в Германии с собственностью российских подданных. Заключенный мир означал, помимо прочего, возвращение к прежним финансовым обязательствам, и для России то был весьма непростой вопрос – ее довоенная задолженность перед Германией была куда выше, чем германские долги перед нашей страной.

Уже в ноябре 1917 г. Иностранное отделение Кредитной канцелярии Министерства финансов, еще даже не ставшего Наркоматом финансов, предоставило правительству Ленина соответствующие цифры – госдолг перед немцами (довоенные кредиты и гарантированные государством ценные бумаги с процентами) составил 1650 млн руб. Еще на 700 с лишним миллионов оценивались частные долги русских подданных перед Германией. Обратные обязательства были скромнее – Германия и немцы задолжали России и русским около 700 млн марок, или чуть более 300 млн руб.

Поэтому сразу после подписания Брестского мира между Берлином и правительством Ленина начались сложные переговоры о довоенных долгах. Неудивительно, что на этом этапе Льва Троцкого на посту главы советской делегации сменил Георгий Сокольников – один из главных руководителей советских финансов. «Это мир, с которым Россия вынуждена смириться, стиснув зубы» – таково было публичное мнение Сокольникова о договоре в Бресте.

Большевики совершенно не горели желанием платить по царским долгам, особенно платить «живыми» деньгами и ценностями. Поэтому переговоры всячески затягивали, предлагая немцам различные, порой удивительные схемы – например, Берлину предложили получить от России право взыскать с Турции остатки военной контрибуции еще за Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. (в Бресте подписали мир и с турками, следовательно, стала актуальной и старая задолженность Османской империи перед нашей страной).

Бунт против «немецкого» электричества

И так непростой ход переговоров резко усложнила внутренняя ситуация в России. После начала Гражданской войны правительство Ленина приняло декрет о национализации крупных промышленных предприятий, прежде всего в области металлургии, энергетики и химии, но как раз там до 1914 г. была особенно велика доля германского капитала.

Несложно догадаться, как на это отреагировал образованный в Германии консорциум основных держателей русских долгов (прежде всего Deutsche Bank, банк Disconto-Gesellschaft и банкирский дом Mendelssohn&Сo). Берлин стал жестко давить на Москву, скованную разгоравшейся Гражданской войной. В итоге 27 августа 1918 г. подписали дополнение к Брестскому договору – советская Россия «для вознаграждения потерпевших от русских мероприятий германцев» обязалась уплатить 5 млрд марок (чуть более 2 млрд руб. золотом).

Воспользоваться этой контрибуцией Второй рейх не успел – финансовое соглашение к Брестскому миру действовало всего 78 дней, от России успели получить лишь 120 млн руб. золотом. Сразу после ноябрьской революции в Германии правительство Ленина аннулировало все соглашения с Берлином.