Главным и новым оружием государства против терроризма теперь может считаться «возмущенная общественность». Это наглядно продемонстрировала прокатившаяся на прошлой неделе по стране волна митингов в связи с трагедией в Петербурге, где 3 апреля в результате теракта в метро погибли 14 человек и пострадали более 50. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, правда, что «Кремль не занимается организацией митингов», но это скорее можно было расценить лишь как то, что к ним не имеет отношения его непосредственный руководитель. Местные же власти и даже ведущие новостных программ государственных телеканалов не скрывали, что эти акции организованы в лучших советских традициях. 6 апреля митинги проходили почти повсеместно в рабочее время, а участниками в подавляющей массе были бюджетники и студенты, часть которых иногда вообще свозили на автобусах.

Что касается более практических вопросов борьбы с терроризмом, то об успехах пока смогли доложить лишь участники расследования взрыва в питерском метро. Уже на третий день работы было объявлено об аресте восьмерых предполагаемых участников преступления. Хотя точного представления, кто и как его организовал, все равно еще не было. Оставалось не очень понятно, устроил ли взрыв именно смертник, или бомбу погибший предполагал оставить в другом месте и она взорвалась в его сумке случайно, или, возможно, организаторы вообще использовали его «втемную».

По поводу же того, почему этот теракт стал возможен и как избежать чего-то подобного в будущем, власти особо горячиться не стали. 5 апреля президент Путин на встрече с руководителями спецслужб стран–членов СНГ оценил произошедшее почти с олимпийским спокойствием как данность, с которой приходится жить не только России, но и всем другим. «Мы видим, что ситуация, к сожалению, не улучшается, – констатировал он в связи с трагедией в Петербурге. – Мы знаем, что каждая из наших стран, практически каждая, является возможным потенциальным объектом террористических атак». В подобном тоне высказался и глава комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктор Озеров: «Трагедия, которая произошла в Петербурге, говорит о том, что меры по противодействию терроризму – законодательные и специальных служб – не сработали. Сейчас надо проанализировать причины, понять, где наша система дала сбой».

При всей кажущейся простоте (что может быть проще, чем посидеть и поанализировать) задача на деле представляется практически неразрешимой. Потому что разобраться в этой самой системе противодействия терроризму и выделить какое-то одно слабое место в ней в принципе невозможно. Система выстраивалась под руководством и по инициативе Владимира Путина без перерыва практически все последние 15 лет и давно уже не является неким отдельным механизмом, обслуживающим те или иные объекты. На деле борьба с терроризмом стала основой (или, если угодно, поводом) для построения всей нынешней российской государственной политической системы и во многом даже для регулирования бизнеса и многих прочих сфер жизни.

Фундамент ее заложил сам Владимир Путин осенью 2004 года после трагедии в Беслане. Рассказав, что «вдохновители, организаторы и исполнители терактов стремятся к тому, чтобы дезинтегрировать страну, стремятся к распаду государства, к развалу России», он тогда постановил, что «борьба с терроризмом должна стать в полном смысле общенациональным делом, и потому так важно активное участие в ней всех институтов политической системы, всего российского общества». В итоге были не только отменены прямые выборы губернаторов, но и запущены многие другие законодательные и аппаратные механизмы нынешней России – расширены практически безгранично полномочия спецслужб, получивших право подслушивать и подглядывать за любым человеком; изменена система выборов в парламент; сведен к минимуму институт суда присяжных; придуманы законы о противодействии экстремизму, под которым теперь может пониматься любое недовольство представителями власти, включая карикатуры на них; фактически запрещено проведение любых не одобренных властью массовых мероприятий и даже одиночных пикетов и т. д. Позже последовали выделение и успешное «осваивание» миллиардов рублей на повсеместную установку рамок металлодетекторов и устройств сканирования и досмотра, рассаживание где только возможно охранников, принудительное назначение бизнеса и просто владельцев недвижимости ответственными за антитеррористическую безопасность с принудительной же оплатой этих расходов. Апофеозом же антитеррористических усилий стал принятый в прошлом году скандальный «закон Яровой», поставивший новые и практически невыполнимые требования перед операторами связи и интернет-бизнесом, заставив их хранить всю информацию о переговорах и переписке своих клиентов. В пояснительной записке к нему прямо указывалось, что это позволит «обеспечить реализацию дополнительных мер по защите гражданина и общества от терроризма, а также будет способствовать упреждению указанных преступлений».

Но что именно из этого в Петербурге 3 апреля 2017 года не сработало, никто пока даже не предположил. И сами террористы, если их удастся арестовать и «разговорить», наверное, вряд ли в этом помогут. Скорее всего, они даже и не подозревали, как много всего государство придумало и сделало для борьбы с ними, а просто слепили из подручных средств бомбу и пошли с ней в метро – мимо бессмысленных рамок на входе и десятков околачивающихся там же охранников и постовых и не догадываясь о неизмеримой мощи «закона Яровой».

В такой ситуации сдержанная реакция властей на трагедию в Петербурге выглядит вполне логично, поскольку уже и фантазии, очевидно, не хватит, чтобы придумать что-то еще новое для борьбы с террористами. Поначалу некоторые депутаты по обыкновению заговорили о необходимости еще большего ужесточения наказания за террористические преступления и возврате смертной казни, но руководство все же, наверное, сообразило, что пугать этим смертников, мягко говоря, нелогично. Через два дня после теракта в Петербурге спикер Госдумы Вячеслав Володин сообщил: «Нельзя здесь метаться, не должно быть суеты, не должно быть паники, «закручивания гаек». Ввиду отсутствия еще не закрученных «гаек», очевидно, главным ответом власти террористам пока и стала «возмущенная общественность».

Впрочем, без ритуального усиления мер все же не обошлось. 5 апреля премьер-министр Медведев подписал очередное постановление правительства об утверждении требований по обеспечению транспортной безопасности для различных категорий метрополитенов. Но практический смысл его оказался весьма условен. Единственное, что предусматривает этот весьма объемный, 40‑страничный, документ на деле, – создание на метрополитенах неких круглосуточных «групп быстрого реагирования», которые должны выполнять «задачи по реагированию на подготовку совершения или совершение актов незаконного вмешательства». При этом осталось не понятно, правда, чем же эти группы могут помешать террористам. Да и в остальном новые требования оказались образчиком бюрократической казуистики, рассказывая о «порядке» таких процедур, как «выявление лиц, совершивших, совершающих или подготавливающих совершение актов незаконного вмешательства», и «досмотр объектов досмотра».