Любовь к ар-деко — это своего рода ностальгия. По красоте, изяществу, идеальному миру. Стиль entre deux guerres, как его называли во Франции, расцвет которого приходится на короткий период между двумя мировыми войнами, был закономерным психологическим и эстетическим следствием Первой мировой. За его богатством, пышностью, расточительностью, яркой декоративностью стояло стремление забыть потери, травмы и лишения войны, закрасить шрамы и заглушить боль. И тем не менее эскапизм ар-деко несет отпечаток пережитой катастрофы. На смену изогнутым линиям, асимметрии, приглушенным краскам и «органическим» орнаментам его предшественника ар-нуво приходит прямолинейность, симметричность, яркие цвета и геометричность — даже листья и цветы принимают формы простых фигур: квадрата, круга, треугольника.

Более того, эпоха ар-деко — это уже время технологии, массового производства, и мрамор, тусклое серебро, красное дерево, полудрагоценные камни ар-нуво уступают место полированному серебру, блестящей латуни и хромированной стали, подчеркивающей респектабельность слоновьей кости и черного дерева. Ар-деко иногда называют «стилем океанских лайнеров», легендарным воплощением которого стал трансатлантический лайнер «Нормандия», упоминаемый, кстати, в «Одноэтажной Америке» Ильфа и Петрова. Этот корабль, по отзывам современников, был настоящей «плавучей выставкой французского декоративного искусства». В экспозиции музея можно увидеть уменьшенную авторскую копию одного из четырех лаковых панно Жана Дюнана «Мужские игры и удовольствия», украшавших сигарный салон первого класса. Швейцарский скульптор и дизайнер использовал для их создания сложнейшую технику, перенятую от японского мастера Сейзо Сугавары.

Гордость нового музея — самая крупная коллекция произведений румынского скульптора Дмитрия Чипаруса. Хотя неизвестно, был ли он знаком с Сергеем Дягилевым и видел ли когда-нибудь балеты «русских сезонов» или же работал исключительно по фотографиям, многие его скульптуры вдохновлены танцовщиками русской труппы. Вообще Чипаруса можно назвать «певцом танца» — его завораживала красота поз, экспрессия движения, выразительность образа. Танцоры, танцовщицы, соло, дуэты — повторяющийся мотив не оставляет ощущения однообразия, его скульптуры будят воображение: так и представляешь себе восхищенную публику, гул театрального зала, огни кабаре и мюзик-холлов.

Отчасти в ар-деко выразилось стремление избавиться от ограничений «старого уклада» с его лицемерием и фальшью. Культурный и социальный бум в Европе 1918 — начала 1930-х годов сопровождался постоянными скандалами, подрывающими устои традиционного общества. «Девушка с хлыстом» австрийского скульптора Бруно Зака — собирательный образ эмансипированной женщины 20-х годов: короткая мальчишеская стрижка, самоуверенный взгляд, осознание собственной сексуальности и силы. В ней уже нет той анемичной томности и загадочности женщины эпохи ар-нуво, она звеняще здорова и предельно конкретна. Она живет в этом мире и точно знает, чего от него хочет. Она ищет удовольствий и развлечений. Она проводит вечера в тех самых кабаре и мюзик-холлах, танцует чарльстон, танго и фокстрот на паркете знаменитого нью-йоркского бального зала Roseland. Декоративное панно француза Пьеро Бобо, некогда украшавшее этот зал, сейчас занимает полстены в зале основной экспозиции. Реставраторы проделали кропотливую работу, восстанавливая утраченные или поврежденные слои лака: художники ар-деко, с их страстью к эксперименту, часто использовали техники, описание которых не сохранилось.

Извилистым оказался экспериментаторский путь Эдгара Брандта, основателя металлического ар-деко. Парижский художник-кузнец, он был еще и дизайнером оружия, который внес существенный вклад в развитие технологии производства гранат, винтовок и противотанкового оружия. И все же его имя прежде всего ассоциировалось с изумительной красоты декоративными предметами интерьера и экстерьера: коваными решетками, лампами, мебелью, мелкой скульптурой. Отчасти возникновение самого термина «ар-деко» связано с именем Брандта: он был главным координатором знаменитой парижской Международной выставки декоративного искусства 1925 года, которая и дала название новому стилю. В собрании музея находится набор стульев, дизайн которых был разработан Эдгаром Брандтом в середине 1920-х годов.

Сейчас на 2 тыс. квадратных метрах музея представлено порядка 150 экспонатов — лишь малая часть коллекции, насчитывающей более тысячи произведений. Пока его залы кажутся слишком «новыми» и необжитыми, именно что «выставочными», им не хватает атмосферности, настроения ушедшей эпохи. Возможно, временные выставки привнесут этот необходимый штрих.

Идеальный мир ар-деко просуществовал недолго — идеал по определению недостижим, а жизнь всегда безжалостно разрушает иллюзии. Но не мечты. Жизнь с какой-то даже старомодной сентиментальностью опекает мечтателей и фантазеров. Сегодня ар-деко — это элемент дизайнерской стилизации, модного фьюжна, постмодернистской игры, в которой смешиваются прошлое и будущее. Музей ар-деко — тоже в каком-то смысле игровое пространство, декорация к фильму. Здесь приятно находиться, рассматривая мельчайшие детали орнаментов панно, костюмы танцовщиц и изгибы кованых рам для зеркал, мысленно примеряя их на собственный интерьер. Новый музей имеет все шансы стать популярным культурным пространством — его организаторы обещают регулярные образовательные программы, экскурсии и тематические выставки, совместные проекты с другими музеями. Да, все это правильно и хорошо, но в голове крутится неотвязная мысль: почему-то музей стиля, ставшего синонимом эскапизма, открылся именно сейчас. Просто совпадение, конечно — но в духе времени.