• Кризис или шок
• Нефть как оружие
• Судный день стал судным годом
• Шок и афтершоки, но не все плохие

Кризис или шок

В этом столетии на стабильность нефтяного рынка крайне негативно повлиял мировой экономический кризис 2007–2009 годов, но не нефть была его причиной, а финансовый пузырь, который снизил инвестиции в ее поиски, добычу и переработку.

Потом, во время пандемии, почти на треть упал спрос на моторные топлива, и цена нефти начала стремиться к нулю и даже опускаться до отрицательных значений. 20 апреля 2020-го американский сорт нефти WTI достиг исторического дна в минус $37 за баррель. Правда, уже через день цена выросла до плюс $20, но до конца года оставалась низкой.

Инструменты для потолка: как Россия может противостоять ограничению цен на нефть

Отрицательная цена – не курьез, а рыночная, точнее, логистическая необходимость. Нефть нужно где-то хранить, пока ее не забрал покупатель, а ему она оказалась не нужна. Тем временем добывающая компания продолжала вести добычу, потому что скважина – не водопроводный кран, который можно открывать и закрывать бесконечное число раз. Заглушить скважину можно, но позже на возвращение ее в строй уйдет несколько недель, и не факт, что реанимировать получится. Вот поэтому компании в отдельные дни отчаянно призывали: «Заберите у нас нефть, мы еще доплатим за это!»

Лишняя нефть вызвала панику, но проблема ее перепроизводства решаема. Самый простой путь – отгружать на танкеры с тем, чтобы они побыли хранилищами до лучших времен. Так уже бывало не раз, но после апреля 2020 года и до окончания острой фазы пандемии стало массовым явлением.

И финансовый кризис, и пандемия на нефтяной рынок повлияли лишь косвенно. Большую часть времени он саморегулируется через отношение спроса к предложению. Манипулирование рынком производителями носит мягкий характер. ОПЕК и поддерживающие картель страны, включая Россию, не имеют намерения «перекрыть кран» и лишить себя доходов. Цель прямо противоположная: убрать с рынка часть баррелей, поднять цены и заработать в итоге больше. Но в начале 1970-х экспортеры нефти действовали очень жестко, почти самоубийственно. Причиной стало обострение отношений стран Ближнего Востока (поставщиков нефти) и стран Запада (ее потребителей).

Нефть как оружие

Нефтяной шок случился не за день, он был подготовлен цепочкой экономических и политических событий в течение десятилетий. В 1950-х в Венесуэле росла добыча черного золота, страна поставила задачу войти благодаря нефти в число развитых экономик и построить «нефтяной социализм». Для этого надо было продавать нефть подороже. Чтобы искусственно поднять цены, нужно было также искусственно ограничить предложение. Венесуэла убеждала в этом ближневосточных производителей, и ей это удалось. 14 октября 1960 года к ней присоединились Саудовская Аравия, Иран, Ирак и Кувейт и создали ОПЕК (Организация стран – экспортеров нефти), первый и единственный нефтяной картель в истории.

К концу 1960-х годов Венесуэла ушла в решение своих внутриполитических проблем, да и добыча перестала расти. Ее коллеги по ОПЕК, напротив, добычу только увеличивали. Нефть стала ассоциироваться в первую очередь с поставщиками Ближнего Востока. Однако роль картеля поначалу была незначительной из-за противоречий между его членами и противодействия мейджоров. Тем временем рост добычи черного золота и его растущая роль в мировой экономике тешили эго ближневосточных правителей и соблазняли их оказать влияние на Запад.

Впервые ОПЕК опробовала «нефтяное оружие» после первой войны Израиля с арабскими странами, Сирией и Египтом. В историю она вошла как шестидневная, продолжалась с 5 по 10 июня 1967 года и закончилась победой Израиля. Арабская коалиция решила проучить поддержавшие еврейское государство США, Германию и Великобританию и прекратила поставки им нефти. Поставщики начали нести огромные убытки, спохватились и отменили эмбарго 1 сентября. Первый блин оказался комом.

ОПЕК тем временем прирастала новыми членами. Ради единства рядов и скоординированной политики два крупнейших члена картеля, суннитская Саудовская Аравия и шиитский Иран, закрыли глаза на религиозные противоречия и региональные амбиции. Рост добычи также укреплял ближневосточный «нефтяной кулак». Рано или поздно он должен был ударить по Западу, зависящему от арабской нефти, но поддерживающему Израиль. Для удара зрели причины: растущая взаимная непримиримость еврейского государства с арабскими и стремительная милитаризация всех сторон. Нашелся и повод – «война Судного дня».

Судный день стал судным годом

6 октября 1973 года армии Египта и Сирии начали с противоположных сторон наступление на израильские позиции. Первые три дня они делали это успешно, но Израилю удалось остановить их, и война стала переходить в затяжную форму.

До США поздно дошло, чем новая – уже четвертая – израильско-арабская война может обернуться для них и всего западного мира. Америка тогда с головой ушла в коррупционный Уотергейтский скандал, в космическую гонку с СССР, налаживание с отношений с Советским Союзом через первые контакты Никсона с Брежневым, а также подготовку к экономическому противостоянию с Китаем. К тому же госсекретарь США Киссинджер заявил, что «нефть – это дело компаний, а не властей». При этом он поддерживал Израиль во всем. Впрочем, его европейские коллеги тоже.

«Война Судного дня» не привела к быстрой победе арабских стран, и тогда было решено проучить западных спонсоров Израиля. В Кувейте 17 октября состоялось экстренное заседание министров нефти ОАПЕК (версии ОПЕК, включавшей только ближневосточных экспортеров). Они предложили сократить на 5% поставки нефти странам, поддерживающим Израиль. Сокращение физических объемов кажется скромным, но рынок живет страхами и ожиданиями, поэтому эффект оказался сильным. Тот день стал концом дешевой нефти.

ОАПЕК ограничила поставки не только в США. Больше всех пострадали Нидерланды. Эта страна никогда не была крупным потребителем нефти, но в ней находится порт Роттердам, откуда она поставляется по всей Европе.

Чем обернется для российского бюджета сокращение добычи в рамках соглашения ОПЕК+

В 1974 год мир вошел с понятием «дефицит нефти». Заменить арабские страны было невозможно, в СССР добыча только начинала рост, в США стагнировала, в Европе снижалась. Формально поставщики сняли эмбарго уже в марте, но восстанавливать поставки не спешили. Сокращение было вовсе не на 5%. В декабре 1973 года – на 7%, в январе 1974-го – на 8%, в октябре – на 11%, в декабре – на 13%.

Последствия для западных экономик оказались близки к катастрофическим. В 1973-м нефть в среднем по году стоила $3 за баррель, в 1974 году она подорожала в четыре раза, до $12. Арабские страны в среднем за период шока сократили поставки на 10%, но остальные 90% продали дороже на 400% – на этот раз выиграли от ситуации.

Среди проигравших были страны с высокой зависимостью от нефти. В США к 1974 году ее доля в энергобалансе составляла 47%, а на транспорте – 67%. Собственная добыча в стране была всегда, но вплоть до последнего десятилетия ее не хватало (кстати, сейчас американской нефти настолько много, что США уже третий год увеличивают ее экспорт). В период шока США зависели от ближневосточной нефти на 17%, Европа – на 80%, Япония – на 93%.

В 1974 году промпроизводство в США сократилось на 17%, в Японии – на 20%, в Германии – на 22%. Американцы почувствовали «вторую депрессию» и узнали, что такое многокилометровые очереди на АЗС; Германия нормировала потребление топлива, введя талоны талоны на него; Лондон отключил световую рекламу, Париж увеличил интервал движения поездов метро, в Риме возник черный рынок велосипедов. Впервые после 1945 года Запад осознал, что его благополучие эфемерно и может пошатнуться по воле десятка арабских стран.

Шок и афтершоки, но не все плохие

Война тем временем сходила на нет благодаря дипломатическим усилиям США, СССР и всех членов ООН. 18 января 1974-го Израиль подписал соглашение о прекращении огня с Египтом, 31 мая – с Сирией.

Уже через год развитые экономики начали восстанавливаться. Цены на нефть перешли к плавному росту и к 1981 году составили $35 за баррель. Они стали отражением макроэкономической ситуации, а не следствием чьей-то воли. Сегодня нефть торгуется около $90 за баррель, и это хорошо: такая цена не запредельна для потребителей, а производителям дает возможность инвестировать в новые проекты, которые объективно становятся все дороже.

После 1974 года ОПЕК осознала свою зрелость, но сменила агрессию на плавное манипулирование ценами. Она подала пример производителям других сырьевых товаров. Семь стран – производителей бокситов, сырья для алюминия, подняли за год цены на него с $2,5 до $15 за тонну. Рост цен по цепочке от нефти прошел по товарам, на первый взгляд, не связанным с ней: сахар подорожал на 105%, рис – на 138%, пшеница – на 196%, хлопок – на 355%. Правда, к началу 1980-х цены от панических перешли в рыночные.

В неожиданном выигрыше от нефтяного шока оказался на какое-то время СССР. Высокие цен на нефть стимулировали освоение месторождений Западной Сибири, добыча росла и в 1988 году достигла исторического максимума – 624,326 млн тонн (в 2023-м в РФ – 530 млн тонн). С начала 1980-х мировые цены на нефть снова вошли в фазу снижения и не могли отыграть рост объемов экспорта. Дешевая нефть – одна из экономических причин того, почему развалился «Союз нерушимый».

США с тех пор ускорили освоение морских месторождений Мексиканского залива, арктических на Аляске, а уже в нынешнем столетии взяли джекпот сланцевой нефти и газа. Страна не только отказалась от импорта нефти, но и стала ее экспортировать. На самом деле импорт есть из Канады, но он носит технический характер и связан с особенностями транспортировки нефти по трубопроводам Северной Америки. Нефтекомпании США увеличили экспансию по всему миру и часто добивались значимых успехов. Например, Exxon с 2015 года увеличила запасы южноамериканской Гайаны до 12 млрд баррелей, а Chevron и Marathon вошли в самые перспективные СПГ-проекты в Австралии и в Африке.

Эксперт рассказал, сможет ли экономика обойтись без нефти

Шок привел к созданию 17 ноября 1974 года Международного энергетического агентства (МЭА), которое стало выразителем интересов потребителей любых энергоносителей, в том числе и нефти. Агентство – главный критик ископаемого топлива и пропагандист чистой энергетики в противовес нефти, газу и углю. Кто знает, не будь нефтяного шока, что было бы сегодня с ветряной и солнечной генерацией и обсуждал бы кто-нибудь всерьез водородные проекты.

Если бы не шок, то и атомная энергетика сегодня была бы другой. С середины 1970-х годов США, Япония и Южная Корея ускоренно строили АЭС, а во Франции в 1980-е они закрывали около 85% потребностей в электроэнергии (сегодня – около 70%). Что бы ни говорили про реакторы и как бы ни опасались, аварии на них единичны, а ужесточение регулирования безопасности позволяет надеяться, что ЧП не повторятся. Зато АЭС дают энергию дешевую и абсолютно чистую, а выбросов – ноль.

Кризис изменил мышление потребителей энергии и сменил экономическую парадигму. Индустриализация перестала быть приоритетом для зрелых экономик и осталась в XX веке. Все больше стран ставят на постиндустриальную экономику – наукоемкую, высокотехнологичную и энергоэффективную. Поговорка «Нет худа без добра» еще раз получила подтверждение своей правоты.