• Фонды в новых регионах
• Механизм ограничения
• Запретный плод сладок
• Не раньше осени

Авторы инициативы, группа депутатов из комитета по культуре во главе с тогдашним председателем, ныне советником президента Еленой Ямпольской (ЕР), предложили внести изменения в действующий закон «О библиотечном деле».

Фонды в новых регионах

Одно из них касалось библиотек на территории ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей. Ольга Германова (ЕР) так объясняла необходимость этой меры: «Фонды библиотек этих регионов комплектовались, когда они входили в состав Украины, поэтому в этих фондах много националистической литературы, литературы, которая героизирует приспешников Гитлера, таких как Бандера, Шухевич, литературы, направленной на пропаганду русофобии, которая переформатировала сознание украинского народа, искажает историческую правду и так далее».

Свободный доступ к такой литературе недопустим, но и убрать ее из фондов будет неправильно, считает депутат, потому что с этими произведениями должны работать историки, политики, эксперты. «Поэтому мы и предлагаем Минкультуры разработать особый порядок доступа к фондам библиотек в этих регионах», – сказала она.

Против этого предложения никто в Госдуме не возражал. А вот второе, касающееся всей территории РФ, вызвало вопросы.

Механизм ограничения

Любые документы, созданные лицом, включенным в реестр иностранных агентов, или лицом, включенным в перечень тех, в отношении кого есть сведения о причастности к экстремистской деятельности или финансированию терроризма, все общедоступные библиотеки должны будут размещать и выдавать посетителям по особым правилам – их потом утвердит Министерство культуры, говорится в законопроекте, принятом в первом чтении. Это же ведомство решит, как именно будет формироваться перечень документов, доступ к которым гражданам ограничат.

Запрет на книгу: опустеют ли витрины магазинов и полки библиотек

В официальном отзыве правительства отмечается, что из текста инициативы «не представляется возможным сделать вывод о предполагаемом механизме ограничения» и «о местах размещения общедоступными библиотеками таких документов». Но законопроект кабинет министров поддержал – при условии доработки.

В реестр иноагентов, который ведет Минюст, может попасть любой гражданин, занимающийся политической деятельностью (публичное высказывание мнения о действиях властей таковой тоже является) и находящийся под иностранным влиянием. Правовое управление Госдумы в своем заключении обратило внимание на то, что в действующем законе об иноагентах запрета на доступ к документам, созданным включенными в этот реестр лицами, нет. Есть лишь обязанность маркировать их книги или статьи как «18+», продавать и распространять их в непрозрачных обложках с указанием особого статуса автора.

Что касается «лиц, о которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму» – под этой формулировкой скрываются те, кто попал в другой перечень, который ведет Росфинмониторинг. Основанием может быть вступивший в силу приговор суда по хотя бы одному из описанных в 26 статьях Уголовного кодекса преступлений, в основном террористической и экстремистской направленности. Но достаточно и стать подозреваемым или обвиняемым в совершении хотя бы одного из таких преступлений.

Запретный плод сладок

«Мы не изымаем книги этих авторов, мы не запрещаем их. А почему мы должны изъять того же Акунина «Азазель» или другие его детективы, фантастику? Они же пользуются спросом, и он не был тогда (когда писал. – «Профиль») иноагентом. Но эти книги будут выдаваться по особому порядку, они не будут на первых полках, чтобы не пропагандировать автора», – говорила Германова и приводила в пример порнографическую литературу, которая находится в ограниченном доступе, но из библиотечных фондов не изъята.

Борис Акунин включен и в реестр иноагентов, и в перечень Росфинмониторинга, куда он попал по инициативе следствия в конце 2023 года после возбуждения против него уголовного дела по ст. 205.2 УК («Публичное оправдание терроризма»). Законопроект, таким образом, касается не книг и статей, экстремистских по содержанию, а книг и статей, созданных включенными в вышеназванные перечни лицами.

В Красноярском крае убрали из продажи "Вредные советы" Остера из-за иллюстраций

Многие участники обсуждения вспоминали СССР и так называемый спецхран. Алексей Куринный (КПРФ) выразил сомнение, что «беллетристика какая-то, фантастика способна нанести вред, даже если написана иноагентом, а вот запретный плод, вспомним позднесоветские времена, очень сладок – когда всё это читалось, перечитывалось, переписывалось». «При сегодняшних возможностях распространения электронных версий эффективность ограничений, наверное, будет крайне низкая», – заметил депутат.

«Я считаю, что маркировать подобные издания необходимо, и когда мы читаем вроде бы безобидную стилизацию «Азазель», нам стоит знать, как в дальнейшем стал смотреть на нас господин Чхартишвили. Но ограничение доступа к таким произведениям в лучшем случае усилит интерес к ним», – сказал Анатолий Вассерман (СР).

Напомним, спецхраном называли отделы специального хранения в библиотеках: там в изолированных помещениях, иногда за железными решетками, держали книги, газеты и журналы, доступ к которым для широкой публики по идеологическим соображениям был закрыт. Чтобы получить право знакомиться с литературой в читальных залах этих отделов, требовалось получить специальную бумагу по месту работы. Студенты, аспиранты или научные работники получали разрешение на ознакомление с изданиями строго по теме исследования.

В спецхран попадали как советские книги, изданные до 1936 года, в которых упоминались Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев (их труды были там же), так и литература и периодические издания на русском языке, изданные за границей. Что должно храниться вне общего фонда, решало ведомство, ведавшее цензурой печатных произведений и защитой государственных секретов в СМИ. На последнем этапе своего существования оно называлось Главным управлением по охране государственных тайн в печати (Главлит).

Возвращение книг из спецхрана началось в 1987-м. Окончательно эта система цензуры была упразднена приказом Главлита от 9 июля 1990 года, все книги тогда передали в общие фонды.

Не раньше осени

Среди включенных в реестр иноагентов лиц помимо писателей вроде того же Бориса Акунина, Дмитрия Глуховского, Людмилы Улицкой, Дмитрия Быкова есть и ученые – экономист Игорь Липсиц, социолог Григорий Юдин, антрополог Александра Архипова и другие. Они преподавали, писали учебники и научно-популярные книги, публиковали научные статьи в разных изданиях. Видимо, всё это тоже попадет в перечень документов ограниченного доступа, как и газеты и журналы со статьями журналистов-иноагентов.

Исполняющий обязанности главы думского комитета по культуре Александр Шолохов (ЕР) сказал «Профилю», что все спорные вопросы «будут в центре внимания в ходе дальнейшей работы над законопроектом» с привлечением заинтересованных федеральных органов исполнительной власти. «Надо сделать всё, чтобы аккуратно подойти к решению проблемы, но и допускать такое, что я видел в библиотеках Луганщины, после того как эти земли вошли в состав России, на мой взгляд, нельзя», – заявил Шолохов. «Мы не торопимся, законопроект непростой, до конца весенней сессии (то есть до конца июля. – «Профиль») на второе чтение точно не выйдем. Предстоит большая работа», – заключил он.

В комитете по культуре надеются увидеть проекты подзаконных нормативных актов Минкульта «заблаговременно», то есть до второго чтения. Не дожидаясь законодательного оформления, библиотеки по всей стране уже убирают книги писателей-иноагентов на дальние полки.