«Заговариваем оружие»: почему военнослужащие все чаще выбирают язычество

Содержание:

• Культ силы
• «Их больше сотни тысяч»
• Фронтовые заклинания
• Камуфлированное язычество
• «Формирует образ врага»

Культ силы

«На войне атеистов не бывает» – на практике это утверждение воплощается по-разному. Кто-то крестится и читает «Отче наш». Кто-то складывает руки для совершения намаза и произносит суры Корана. Кто-то повязывает тфилин (специальное молитвенное облачение у иудеев) и напевает псалмы. Кто-то воскуривает благовония и начитывает мантры. А кто-то зажигает огни и произносит заклинание. Непременно упоминает Перуна, бога войны, и, конечно, Рода, «создателя яви и нави».

Перед выходом на боевое задание берут с собой обереги. Также заговаривают оружие – для этого есть специальный ритуал. Причем, в отличие от «традиционных» религий, у язычников нет строгого канона, как совершать обряд. Сами военные объясняют смысл так: боги, предки дают силу. Именно на этот момент на днях обратил внимание патриарх Кирилл.

«Война порождает к жизни деформированные формы духовности. Например, неоязыческие идеи нередко получают почву для развития среди военных, потому что в этих неоязыческих идеях важное место принадлежит, как вы знаете, насилию, силе. А армия – это место, где проявляется человеческая сила, поэтому есть большой риск того, что невоцерковленных, далеких от православия военнослужащих может привлекать риторика неоязыческих проповедников… Думаю, настало время, особенно для наших священников, которые работают в вооруженных силах, постоянно обращать внимание воинов на подвиги христианских святых, которые служили своему Отечеству в армии, в вооруженных силах», – заявил предстоятель РПЦ.

Глава крупнейшей в России религиозной организации уже не впервые высказывается на тему язычества. В РПЦ в целом давно уже говорят о распространении культа Сварога и Одина как о проблеме. Прежде всего потому, что, с точки зрения представителей Русской православной церкви, неоязычники отрицают роль христианства в формировании культуры.

В 2018 году, например, патриарх критиковал священнослужителей за бездействие – они не объясняют опасность языческих воззрений, прежде всего спортсменам и бойцам спецназа.

«Когда мы стали получать информацию о том, что среди спортсменов сейчас становятся популярными некоторые языческие воззрения, то вначале отнеслись к этому как к некой странности, абсолютному исключению из правил. А потом, после того как был собран большой объем информации, мы поняли, что как в спортивной среде, так и среди военнослужащих, особенно тех, которые работают в сфере специальных операций (где присутствует постоянный риск для жизни), становятся популярными среди определенной части спортсменов и военнослужащих языческие идеи, идеи, проистекающие из языческого отношения к человеку», – отмечал тогда патриарх Кирилл.

Ни сейчас, ни шесть лет назад РПЦ не приводила какую-либо статистику: сколько военных исповедуют такие идеи, какова динамика численности, какие именно течения популярны и так далее. При этом в церковной среде неоязычество изучают давно и довольно подробно, прежде всего в миссионерских целях.

«Их больше сотни тысяч»

На вопрос о том, как много военнослужащих заговаривают оружие и совершают моления богам, сами язычники отвечают уклончиво.

«Если говорить в целом, то в наших общинах за последние годы стало больше людей. Ненамного, но больше. Но дело в том, что родноверов становится больше вообще, по факту. Это очень заметно. Однако все они общаются теперь не явно, вживую, на праздниках и обрядах, как раньше, а в соцсетях», – поясняет «Профилю» жрец, основатель Союза славянских общин славянской родной веры Вадим Казаков.

Эта организация была одной из первых в России – появилась в 1993-м на волне повального увлечения магическими и неоязыческими культами. Себя называют родноверами, так как исповедуют «родную славянам религию» с довольно известным пантеоном: Сварог, Мокошь, Перун, Велес, Даждьбог и так далее. На праздники, которые, как правило, привязаны к дням солнцестояния, совершают различные ритуалы, облачаясь в костюмы в древнерусском стиле. Используют заговоры и заклинания, читают молитвы, произносят «славы» (особые молитвенные восхваления).

Хоть родноверы и подчеркивают свою «связь с предками», ученые однозначно утверждают: все на самом деле не так. Дело в том, что науке известно о дохристианских верованиях славян совсем мало, так как бесписьменная культура почти не оставила источников. Даже большая часть пресловутых славянских богов, по сути, была придумана в XVII–XIX столетиях. И вероучение родноверов преимущественно основывается на «фолк-хистори», той же «Велесовой книге», известной мистификации XX столетия.

Отсюда и приставка «нео», дабы можно было отличить от язычников, чья традиция в течение веков не прерывалась. К таким, если говорить о России, относятся прежде всего марийцы. В той или иной степени древние верования сохранились и у соседних народов эрзя и мокша.

В отличие от «классических», у неоязычников нет строгого следования какому-либо одному канону, отсюда и множество течений. Помимо родноверов в России еще популярно движение асатру («вера асов») – основанные на германской (прежде всего скандинавской) мифологии представления. Также встречаются неокельтские объединения. В Америке и Европе вместе с асатру популярны неодруидизм («вера друидов») и викканство, смесь взятых из разных культур представлений о божественности природы. Каждое из этих течений делится на множество мелких, между которыми постоянно идет спор, кто из них «истинный» и совершает «настоящие обряды предков», а кто «ряженый» и «занимается реконструкцией».

«Время от времени определенные круги, в том числе и церковные, акцентируют внимание на том, что язычники у нас активизировались. На самом деле это достаточно длительная тенденция. Неоязычество развивается и изменяется, оно гораздо более гибкое, потому что не представляет собой единой религии, – объясняет «Профилю» социолог религии Лариса Астахова. – Это именно направление, так же как субкультура. Внутри него множество школ, зон интересов. Они могут быть малочисленны, например, 10–15 последователей какого-нибудь волхва, толкователя, жреца. И это уже отдельная религиозная группа».

Специалисты же к категории новых религиозных движений относят всех. Где грань между маскарадом и серьезной верой – вопрос для исследователей открытый.

«Если брать чистых родноверов (то есть активно религиозных. – «Профиль»), то у нас в стране их пара десятков тысяч. А если всех, кто себя таковым считает, то за сотню тысяч, наверное, уже перевалило», – заявил Вадим Казаков.

Сейчас неоязычество становится все более индивидуальным, подтверждает религиовед Алексей Гайдуков: «Об особом росте числа язычников, совершающих коллективные или индивидуальные обряды, говорить не приходится. Однако «индивидуалов», настроенных на мистическое и магическое восприятие мира, ожидающих «божественную халяву» и «протестующих» против общепринятых социальных, религиозных и научных институтов, значительно прибавилось». Это благодатная среда для появления язычников, ориентированных на мировоззренческую всеядность и отсутствие догматики, отмечает эксперт.

Фронтовые заклинания

Какая-то часть из них – в составе вооруженных сил. Так, исследователь неоязычества Роман Шиженский приводит такие данные, ссылаясь на разговоры с российскими военными: около трети от общего числа ушедших добровольцами на фронт.

Вадим Казаков, в свою очередь, подтверждает, что немало членов его общины сейчас на передовой. Среди них есть даже жрец, который выполняет свои функции на «нуле», то есть на передовой. «Он там в качестве военного священника, но, конечно, на ставке военного, в медчасти работает. Просто в подразделении было до 30% язычников, они попросили себе жреца», – рассказывает Казаков.

Непривычные условия влияют и на обряды. Например, родноверы тщательно выбирают место для капища. Но в боевой обстановке с этим все куда проще, говорит Казаков: «Нужно всего лишь собрать краду – священный огонь. Тот жрец, например, проводил обряды на территории разрушенного монастыря. Там же совершал наречения, освящал оружие и обереги».

Камуфлированное язычество

Впрочем, как правило, бойцы не выставляют свои убеждения напоказ. Казаков называет родноверческих жрецов «подпольными», ведь служители других религий «сильно будут против» присутствия язычников на фронте.

Вместе с тем каждый случай индивидуальный – каждый человек по-разному афиширует свои убеждения, поясняет, в свою очередь, религиовед Лариса Астахова: «Принадлежность к язычеству сегодня менее популярна, чем, например, 20 лет назад. Но если говорить о военных или близких к ним условиях, то тут религиозность человека, как правило, обостряется, становится более выраженной».

И это ведет к изменениям порядков в самой армии, например, в виде каких-либо исключений для той или иной религиозной группы. Показателен пример вооруженных сил США, где последователи викканства и неоскандинавских течений добивались изменения устава. Их число кратно выросло в 90-е, пошло на спад в нулевые, затем снова резко увеличилось.

В связи с этим в 2015-м Пентагон начал перерабатывать список «религиозной принадлежности» солдат и спустя два года включил в него друидизм, викканство, кельтизм и еще несколько неоязыческих течений. Тогда же, в 2017-м, разгорелась тяжба между министерством обороны и рядовым 795-го батальона военной полиции, который носил бороду. Суд в итоге встал на сторону военнослужащего: постановил внести изменения в устав специально для неоскандинавских язычников. Правда, с оговоркой. «Язычество, в отличие от сикхизма (тогда было разбирательство и вокруг сикхов. – «Профиль»), не предписывает ношение бороды», – говорится в вердикте.

В том же году был еще один прецедент: одному из военнослужащих разрешили пользоваться в казарме рогом вместо кружки. Кроме того, окончательно закрепили правило для военных кладбищ: позволили высекать на могильных плитах молот Тора.

«Формирует образ врага»

У военных союзников США судебные разбирательства с военнослужащими-язычниками немного другого порядка. Так, бундесвер периодически сотрясают скандалы, связанные с участием военных в различных неонацистских движениях. Например, в 2020 году командование расформировало роту элитного спецназа KSK, «гордости немецкой армии», заподозрив в связях с радикалами. Некоторые из военнослужащих придерживались неоязыческих взглядов.

Вообще, праворадикальные организации довольно часто прибегают к символике язычества, прежде всего скандинавского. Во второй половине десятых, в разгар миграционного кризиса, на улицах некоторых европейских городов появлялись «антимигрантские патрули». Самый известный из них – «Солдаты Одина», в чьих рядах были в том числе отставные военные.

Некоторые формирования – уже в составе вооруженных сил – и вовсе не скрывают этой «смеси взглядов». В 2017-м разгорелся скандал на Украине: члены батальона «Азов» (запрещенная в России террористическая организация) устроили капище Перуну, о чем отчитались публично. Замкомандующего Нацгвардией поспешил оправдать их: мол, они просто занимались реконструкцией и «увлекаются историей». Однако сами «азовцы» это опровергли. После они неоднократно в интервью западным СМИ говорили, что исповедуют язычество и одновременно идею «превосходства белой расы».

«Если говорить в целом о военнослужащих в разных странах, то их в неоязычестве привлекает, с одной стороны, конструирование мифа о «золотом веке» и идеализация прошлого. С другой – отсутствие единых прописанных норм, целей и ценностей, священного текста и авторитетов. Это нормальное проявление постмодерна, или, если хотите, постпостмодерна», – поясняет религиовед Алексей Гайдуков.

К тому же, отмечает он, такое мировоззрение позволяет некоторым «легче преодолеть христианские заповеди о запрете насилия и уйти от парадигмы единства всех людей во Христе». Отсюда и стремление приобщиться к «культу силы».

«Или же, если говорить о сегодняшних событиях, от «братских славянских народов» перейти к формированию образа врага своего рода, народа, государства, с которым ведется бой», – заключает исследователь.