Архивная публикация 2005 года: "Сидеть подано!"

Здесь сидели гэкачеписты Дмитрий Язов и Анатолий Лукьянов, актер Георгий Юматов, киллер Александр Солоник, бывший министр юстиции Валентин Ковалев, лидеры ореховской, курганской, солнцевской преступных группировок. Ныне — из известных — сидит Михаил Ходорковский с коллегой Платоном Лебедевым. В СИЗО №1, или, как его еще называют, «Матросская Тишина», не хватало только наших корреспондентов. И они там побывали.По адресу: г. Москва, ул. Матросская Тишина, д. 18, в окружении обычных жилых домов, расположено государство в государстве: камеры, следственные кабинеты, подсобки, больница, запутанные системы переходов, железные двери («Закрывайте дверь на два оборота» — написано на некоторых большими буквами). Но не всем известно, что за легендарным брендом «Матросская Тишина» скрываются сразу два учреждения. Первое — обычный изолятор, где может очутиться любой москвич или гость столицы. Второй — специальный, предназначенный для содержания особых подследственных. Впрочем, обо всем по порядку.

Обстановочка…

Здания «Матросской Тишины» можно рассматривать как проект-инсталляцию на тему «Прошлое, настоящее и будущее российского СИЗО». Пять лет назад в нашей стране началась реализация программы строительства и реконструкции следственных изоляторов. В советское время их практически не ремонтировали. И не мизантропия тому причиной. По словам одного высокопоставленного сотрудника Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), большая часть денег шла в колонии, которые являлись частью промышленной системы и обслуживали различные министерства. Почти половина зарплаты осужденных (около 250 млн. рублей в год) перечислялась в бюджет. Неудивительно, что не приносящие дохода изоляторы были Золушками в системе исполнения наказания. Результаты такой политики в полной мере оценили сидельцы начала 90-х, спавшие посменно. А каково приходится их собратьям по несчастью в новом тысячелетии? Чтобы почувствовать разницу, достаточно спуститься по лестнице.

В камерах старого образца (третий этаж), не обезображенных ремонтом, можно снимать фильмы в стиле «невыносимый ужас совместного бытия». И использовать их в качестве иллюстративного материала по профилактике правонарушений. Ну а тем, на кого это не подействует, придется воочию лицезреть темные стены с остатками бумажных постеров, двухъярусные железные кровати (пространство под ними забито клетчатыми «челночными» сумками с личным барахлом); этажерку, прикрытую засаленной занавеской (на полках всевозможные ложки-плошки); стол с самодельными пепельницами, любовно обернутыми фольгой, туеском с крупной серой солью, шахматами, домино. На окнах камеры — допотопные вентиляторы, в «красном углу» — иконы, лампады. У входа — две раковины (вода горячая и холодная), бачок, набитый мусором. За старенькой занавеской скрывается легендарная параша (формат «дыра в небольшом возвышении»), стены «санузла» украшены плакатами начала 90-х с полуголыми красотками.

Среди оригинальных деталей интерьера — телевизор, находчиво привязанный веревкой к оконной решетке. В «обглоданном» тазике замочено чье-то бельишко. Пейзаж нерадостный, вызывающий прямые ассоциации с хрестоматийным «пасть порву, моргалы выколю»…

Обстановка в камерах нового образца (первый и второй этажи) более благополучная. Народу меньше, кислороду больше, выкрашенные масляной бежевой краской стены, аккуратно заправленные двухъярусные койки, нет валяющегося там и сям жуткого на вид барахла. Отхожее место изолировано, располагается в отдельной кабинке, стены которой выложены керамической плиткой. В общем, этакий тюремный евроремонт. Впрочем, глава ФСИН Юрий Калинин выступает против термина «европейский стандарт». Словосочетание «нормальный российский» нравится ему гораздо больше. Он уверяет, что через несколько месяцев пристойно будут выглядеть все камеры: на ремонт СИЗО №1 московское правительство выделило 18 млн. рублей (впрочем, признается г-н Калинин, в Бутырку вложено гораздо больше денег — тамошние корпуса пребывали в таком состоянии, что кирпичи можно было вынимать голыми руками). А в федеральном бюджете-2006 заложено почти 1,5 млрд. рублей только на реконструкцию изоляторов.

Так что будет «подсевшим» гражданам свой угол (в идеале и по закону — 4 кв. м на человека, сейчас в «Матросской» в среднем 2,5 кв. м), место в тумбочке, возможность справить нужду в интимной обстановке и бесплатное водо- и электро-снабжение (свет в камерах горит круглосуточно). А желающим приобщиться к таким благам цивилизации, как телевидение, придется обратиться к местной администрации. Телевизор можно взять напрокат (450—500 рублей в месяц в зависимости от диагонали) или получить с воли, от родственников. В аренду предоставляются также холодильники и вентиляторы.

Ветер перемен коснулся и следственных кабинетов. Они тоже делятся на «до» и «после» ремонта. «До» — ободранные двери и стены, мебель, справившая как минимум 20-летний юбилей. А «после» — вполне приличный мини-офис со свежевыкрашенными стенами, подвесным потолком, новыми столами и стульями. В каждом кабинете — «тревожная» кнопка (помещения звукоизолированы), в коридоре постоянно дежурит сотрудник.

Любопытно, будь в России частные тюрьмы, какие условия предлагали бы богатым постояльцам они? Увы или к счастью, глава ФСИН уверяет, что частных тюрем в России не будет, в тюрьме все должны быть равны — и олигархи, и слесари.

Не для всех

Впрочем есть здесь место, где условия содержания не совсем обычные.

...Полковнику Ивану Прокопенко всего 31 год. Карьеру начинал выводящим, пришлось и на посту постоять. А теперь он — «гражданин начальник». Иван заведует специзолятором, созданным 1 сентября 1985 года (местная шутка: «Дети в школу, а у нас свой праздник»). Максимальная численность постояльцев (на официальном языке, «лимит наполнения») — 125 человек. Сидят в отдельном здании, в условиях, так сказать, повышенной комфортности — по трое-четверо в отремонтированных камерах, являются «счастливыми» обладателями 4 кв. м на душу. Но не потому, что богаты и знамениты. Здесь под строгим надзором содержатся особо опасные преступники. Несколько лет назад таковыми считались члены ГКЧП, сейчас — тоже «члены», но орехово-медведковской ОПГ, в том числе и ее главный киллер Саша Солдат.

Ну а в кабинете самого начальника специзолятора самыми заметными деталями являются парадный портрет президента и огромный фикус в горшке. На вопрос: «Искусственный?» — Иван солидно отвечает: «Настоящий! У нас все настоящее!»

А компот?

В обеденном меню постояльцев «Тишины» непременно присутствуют первое, второе и десерт. Готовые яства разливают в термосы (зеленые бидоны объемом 36 л) и разносят по камерам. В день нашего визита подследственных кормили вполне съедобным супом гороховым, кашей перловой с мясом (по виду и вкусу больше похоже на тушенку) и киселем из брикета (вкус «Лесные ягоды»).

Конечно, нельзя было не поинтересоваться: а чем потчевали г-на Ходорковского? «А вот тем же самым и кормили». Кстати, супчик оказался недосоленным. Но, как выяснилось, умышленно: «Мы специально немного недосаливаем. Они уж там сами разберутся…»

На заданный с пролетарской прямотой вопрос: «А бром-то в кисель кладете?» — был получен шутливо-возмущенный ответ: «Да вы что! Мы же сами его пьем. А у нас, между прочим, тоже семьи…» И конечно, каждому сидельцу выдают хлебушек. Суточная норма черного хлеба для обычного подследственного — 450 г, больным «выписывают» плюс 250 г; в будущем в рационе будет почему-то больше белого хлеба, меньше — черного. Попробовать его довелось еще теплым, ароматным, и впечатления остались самые позитивные — сероватый, с хрустящей корочкой «кирпич» провинциального образца. Пекут его тут же, в «Тишине».

По словам Юрия Калинина, своя пекарня имеется у каждого учреждения: это позволяет экономить около 250 млн. рублей в год. Кстати, в системе ФСИН функционирует 780 подсобных хозяйств, они на 100% обеспечивают потребность в муке, крупе, растительном масле, на 30—40% — в мясе, картофеле, овощах. В первом полугодии 2005 года собственное «приусадебное хозяйство» позволило сэкономить 642 млн. рублей!

Но занимаются им не от хорошей жизни. Государство выделяет на питание одного «лишенного свободы» около 26 рублей в день (60% пайка солдата), при этом в «Тишине» фактическая стоимость питания подследственного — от 18 до 73 рублей (для сравнения: по данным Федеральной службы государственной статистики, минимальная стоимость продуктов питания в потребительской корзине в конце 2004 года составляла 34,7 рубля в день).

К людям в белых халатах

Если постоялец «Тишины» заболел, действовать полагается следующим образом: написать заявление и ждать «вывода» в медицинскую часть. Начальство уверяет, что заявки удовлетворяются оперативно — подав «прошение» утром, подследственный попадает на прием в течение дня. Болящего помещают в специальную железную клетку, предназначенную для «первичного осмотра», берут анализы, меряют температуру и при необходимости препровождают в больницу на 700 коек. Сотрудники медчасти отмечают: «По сути, мы работаем как санпропускник, диагностируем не только туберкулез, но и ВИЧ, сифилис (выявление больных — 100-процентное). Да что там, кое-кто лишь в изоляторе попадает на прием к стоматологу!»

Здесь есть собственное хирургическое отделение, полностью оборудованная операционная, в которой не делают разве что аорто-коронарное шунтирование (говорят, один из сотрудников больницы — отбывающий срок реаниматолог, доктор наук, ранее работавший в центре нейрохирургии).

Однако основной проблемой СИЗО №1 (как и любого места лишения свободы) остается туберкулез. Сегодня лишь в «Тишине» сидит около 220 туберкулезников, а по всей России больных активной формой сидельцев насчитывается почти 51 тыс. Более 80% из них приносят болезнь с воли. По официальным данным… С инфекцией борются, благо, финансирование «тюремной» медицины за последние годы выросло в три раза. В «Тишину» регулярно приезжает главный фтизиатр страны академик Михаил Перельман, создан уникальный банк штаммов туберкулеза…

Штат тюремной лаборатории — 10 человек, а ее создание обошлось в 15 млн. рублей. Деньги — бюджетные. Юрий Калинин рассказывает: «Я веером засылал письма нашим так называемым олигархам с просьбой помочь с ремонтом, строительством больниц. И не получил ни одного положительного ответа. Правда, некоторые, уже попав сюда, предлагают помощь, деньги. Но мы не берем. Поздно».

По мере сокращения числа сидельцев (по сравнению с 1999 годом в целом по России их стало меньше почти на 200 тыс.) появляется возможность переходить от лечения к профилактике. И сейчас, по словам Юрия Калинина, в местах лишения свободы ситуация с туберкулезом более благоприятная, чем даже на воле. Есть и другое отличие «тюремной» медицины от «гражданской». Как пошутила медсестра, «это единственное место в России, где медицинская помощь по-настоящему бесплатная…».

С недавнего времени сидельцам положены еще и бесплатные услуги психологов/психиатров — в 2005 году на это впервые выделены средства, около 400 млн. рублей. А для сотрудников изолятора имеется «комната психологической разгрузки».

Гражданин начальник!

По словам Юрия Калинина, в большинстве побегов виноваты сами работники учреждений. Иногда причина кроется в их усталости, иногда — в алчности. Сотрудники могут и не заметить «подкопной» деятельности своих подопечных, как это было в Бутырке с тремя сбежавшими приговоренными к пожизненному заключению. И за некоторую сумму денег закрыть глаза, чтобы не увидеть побега. Но, по мнению г-на Калинина, большинство его сотрудников добросовестны. Особенно важно «удержать» молодого сотрудника в самом начале, в период адаптации, так как влияние среды всегда очень сильно. Оступившихся сотрудников увольняют.

Добросовестных и дисциплинированных ищут по-разному — говорят, кадровики выезжают в военкоматы, дают объявления в газеты (любопытно было бы посмотреть на образец), по телевидению. После этого начинается проверка: врачебная комиссия, психологические тестирования, с недавнего времени — еще и детектор лжи. Тем, кто прошел проверку, предлагается стартовая позиция младшего инспектора и оклад около 5 тыс. рублей на первый год (в Москве, с учетом «лужковской надбавки», — 10 тыс.).

Работать, в общем, можно. И сидеть, простите, тоже. Но последнее — точно не нужно.