— Социологи фиксируют поступательный рост поддержки власти и на этом фоне — падение протестных настроений россиян. Как это выглядит в цифрах?

— Действительно, мы отмечаем высокую поддержку власти и ее инициатив, и, в первую очередь, на «украинском направлении» и в ситуации с Крымом. Причем речь идет не только о высоком уровне поддержки Путина (87% вместо докризисных 65-68%), но и целого ряда институтов, которые в обычных условиях не вызывают одобрения у населения.

— Вы имеете в виду Госдуму?

— Да, Госдуму и правительство. За время, прошедшее с начала кризиса на Украине, Дума прибавила с 39% до 53%, а правительство с 43% до 60% (премьер-министр Дмитрий Медведев с 48% в январе до 71% в августе!). Рост поддержки ведет и к снижению протестного потенциала. Сейчас он составляет порядка 9%, тогда как в «пиковый» для власти период — на рубеже 2011-2012 гг., во время событий на Болотной площади — он достигал 14-15%. Однако это «средние по больнице» показатели. В отдельных группах протестная активность достаточно высокая.

— О каких группах населения идет речь?

— В первую очередь, это Москва. В целом по России примерно 19% говорят о том, что возможны массовые протесты против падения уровня жизни. В Москве же о вероятности выступлений с экономическими лозунгами говорят 30%. Протестные выступления с политическими лозунгами считают возможными в целом по стране 14%, по Москве же — 27%. То есть в столице уровень оппозиционности практически вдвое выше. Москва продолжает сохранять свой протестный потенциал.

— Однако нужно различать оценку протестной активности других и возможность личного участия в протестах?

— Конечно. Вторая категория всегда меньше. Сейчас тех, кто видит рядом собой людей, готовых выступить с политическими лозунгами, как я уже сказал, около 14%. Тех же, кто готов лично принять участие в таких акциях, всего 9% (в Москве – 15%).

Но эти цифры не должны никого успокаивать. Конечно, о вероятности масштабных протестных акций, всеобщих забастовок по всей стране, в обозримом будущем говорить не приходится. Но ситуация, когда в каких-то локальных точках люди выйдут на улицы с экономическими или политическими лозунгами, вполне возможна. Потому что проблем, которые могут сыграть роль запала, слишком много: это могут быть и техногенные катастрофы, и произвол чиновников, и ситуация с продуктами. А история нашей страны показывает, что локальные выступления (такие, как, например, 9 января 1905 года), вполне могут перерасти местные рамки и создать проблемы для власти в целом, как говорится, на тысячи километров и на десятки лет.

Так что политикам расслабляться не следует — их работа предполагает совершенно другое. Тем более, что на наших границах идет война, льется кровь, а сама наша страна находится под санкциями со стороны Запада. И то, что сейчас это игнорируется общественным мнением, которое считает, что санкции нас не коснутся — это точно временное явление.

— Сейчас рейтинг Путина подбирается к своим рекордным величинам. Как вы это оцениваете?

— Общество демонстрирует высокую сплоченность вокруг фигуры Путина: в августе его рейтинг достиг 87%, при том, что абсолютный рекорд был поставлен в сентябре 2008 года – 88%. Кого-то может радовать такая высокая сплоченность населения. Но, на мой взгляд, она хороша и нужна, когда страна решает какую-то важную задачу. Мобилизация людей для решения такой задачи — это то, что нужно. Но в данный момент перед нашими гражданами задачи, которую они сами могли бы решать, нет. Такая задача просто не поставлена: программ трансформации общества не предлагает ни правящая элита, ни оппозиция. И поэтому получается так: мобилизация общества есть, а задач, которые это общество могло бы решить, не видно. И не я один с беспокойством жду, как разрешится такое необычное положение вещей. Может быть, все постепенно сойдет на нет. Но нельзя исключать вариант, когда такое необычное состояние вызовет и необычные последствия.

— Но ведь это состояние массовой лояльности, а не протестной активности. Чем, на ваш взгляд, грозит массовая лояльность?

— Такая высокая поддержка — это ожидание от власти, что она что-то сделает. Сейчас Путин получил очень много плюсов в связи с решением крымского вопроса. Но что делать дальше? Власти придется искать выход из этого положения. Именно потому, что поддержка слишком велика, и ее быстрое обрушение крайне опасно.

— Как вы оцениваете качество этой поддержки? Ведь не секрет, что в либеральных кругах рост популярности Путина принято объяснять тем, что население оболванивают при помощи ТВ и прочих средств массовой пропаганды. Есть, по вашему мнению, для этого роста объективная основа?

— Объективная основа в том, что мы представляем собой общество в целом, и элементами этой целостности является и власть, и СМИ. Эта система находится в состоянии крайнего возбуждения, и это возбуждение общее и для публики, и для СМИ, и для власти. И в этом смысле вопрос «что больше влияет» для меня напоминает вопрос «кто раньше — курица или яйцо?». Конечно, очень много зависит от того, что показывают по телевизору, но по телевизору показывают то, что общество в данный момент хотело бы видеть. Действия власти, конечно, влияют на то, что люди думают. Но и адресатом самих действия — того же присоединения Крыма — является население Российской Федерации.

Поэтому меня очень беспокоит, что нынешняя система представляет собой то, что физики называют «самовозбуждающийся контур». Ведь, как известно, возбуждение, которое переходит определенные границы, способно этот контур разрушить.