О масштабных проектах

— Какие масштабные архитектурные проекты планируется осуществить в Москве в течение ближайших 5 лет?

— Перечислять все очень долго, Москва в этом смысле город счастливый. Могу назвать лишь самые значимые: развитие промзоны ЗИЛ, территории Москвы-реки, Мневниковской поймы и Тушинского аэродрома, где уже почти построен стадион «Спартак», зоны вокруг МКАДа, а также административно-деловой центр в Коммунарке и Международный финансовый центр в Рублево-Архангельском.

— А что будет с «лужковскими» проектами: туннелем под Пушкинской площадью, трассой Формулы-1 в Нагатино?

— Туннеля и трассы Ф-1 сейчас нет в повестке дня. В Нагатино появится развлекательный парк, в планах там развитие технопарка, бизнес-центров, жилого и общественного пространства.

— В каких еще сферах будут объявлять архитектурные конкурсы, скажем, в пределах 5 лет?

— На такой длительный срок мы, честно говоря, не планируем. Есть несколько актуальных тем, например, развитие территории Москвы-реки, которые обязательно станут предметами конкурсов. Также есть ряд проектов, по которым мы сейчас активно сотрудничаем с инвесторами. Должен отметить, что проведение архитектурных конкурсов перестает быть экзотикой. Заказчики оценили возможность выбрать лучшего архитектора и получить на выбор несколько сценариев того, что можно сделать на одном и том же участке. Когда мы только начали внедрять конкурсную практику, мы тратили огромное количество сил и времени, агитируя людей за проведение архитектурных состязаний. Сейчас то же самое требует уже заметно меньших усилий: конкурсная практика подтвердила свою жизнеспособность, и профессиональное сообщество, в том числе инвесторы, по достоинству ее оценили.

— Один объект на это вряд ли способен, но, например, в июле издание The Huffington Post включило парк «Зарядье» в десятку проектов, представляющих архитектуру будущего. Именно такие объекты, безусловно, и формируют архитектурную репутацию города, делают их привлекательными для миллионов туристов. В Москве к таким многообещающим проектам, помимо парка «Зарядье», на мой взгляд, также относится новое здание Государственного центра современного искусства вместе с парком на Ходынке. Вообще все проекты реконструкции музеев, которым сегодня в Москве дан старт, способны многократно преумножить привлекательность российской столицы: это и оба Политехнических музея, и развитие Третьяковской галереи, и музейный городок ГМИИ им. А.С. Пушкина. Объекты культуры играют ключевую роль в формировании репутации города, равно как и общественные пространства, и именно их развитию мы сегодня уделяем самое пристальное внимание.

— Что вам хотелось бы сделать в Москве, но вы понимаете, что это невозможно?

— Смысл работы архитектора в том, чтобы учитывать, в первую очередь, актуальные городские реалии и вызовы настоящего, а не гипотетические возможности, поэтому я не очень люблю рассуждения в сослагательном наклонении. Никакой проект не рождается по взмаху волшебной палочки – он кропотливо создается с учетом всех исходных ограничений. Я считаю, что главная задача архитектора состоит как раз в том, чтобы создавать качественные проекты, параметры которых определяет жизнь, а не сам архитектор и не кто-либо другой. И свои основные усилия я всегда направляю на то, чтобы то, что делается, делалось на максимально высоком уровне.

— Кто те три-пять архитекторов, которые формируют новый облик города?

— Невозможно и неправильно, чтобы облик такого города, как Москва, определяли несколько человек. Конечно, у нас есть хорошие, очень востребованные архитекторы, и их имена, думаю, всем известны, нет смысла их перечислять. Конкретные имена не хочу называть еще и потому, что всегда кто-нибудь обидится, не обнаружив себя в ряду самых-самых. К тому же, мы работаем над тем, чтобы круг активно работающих для города архитекторов постоянно расширялся: их не может быть слишком много, но и не должно быть слишком мало. Мне в этом смысле очень близка концепция европейских мегаполисов, где работает много маленьких архитектурных бюро, и сообща они делают одно дело – развивают и улучшают свой город. Именно так рождается наиболее интересная, по-настоящему авторская архитектура, чутко реагирующая на время и контекст. Думаю, Москва не должна быть исключением, ведь у нас, помимо крупных проектных институтов, есть много хороших бюро самого разного масштаба.

— Практически все масштабные задачи, которые сегодня стоят перед Москомархитектурой, мы решаем при участии Института Генплана. Например, именно НИиПИ Генплана организовал конкурс на парк «Зарядье» (совместно с Институтом Стрелка) и конкурс на лучшую концепцию развития территории завода «Серп и Молот». Кроме того, Институт занимается такими ключевыми для города территориями, как административный центр в Новой Москве, МФЦ в Рублево-Архангельском, Москва-река, а сейчас вместе с нами начинает проект кампуса МГУ. Важно понимать, что деятельность института не сводится к сугубо проектной работе, он выполняет еще и организаторские функции, например, занимается адаптацией идей международных экспертов под наши реалии.

О санкциях против России

— Из-за западных санкций снизился объем иностранных инвестиций в Россию. А как обстоят дела с инвестициями в Москву и в проекты, победившие на архитектурных конкурсах?

— Об этом много говорят, но на нашем профессиональном поле санкции никто не вводил и ничего не пересматривал. Проблем с контактами с международными специалистами у нас нет, никто до сих пор не отказывался работать в Москве или участвовать в конкурсах, ссылаясь на санкции. Мы открыты для всех.

О жилых районах

— На Московской биеннале архитектуры вы и ваши коллеги говорили, что нужно развивать жилые кварталы. А сейчас есть угроза того, что разрушится планировка района Тропарево-Никулино с единственным жилым кварталом — там собираются на одном и том же месте, например, построить школу и пешеходную зону.

— Мне сложно комментировать этот конкретный сюжет, поскольку Москомархитектура им занималась на самой ранней стадии, а сейчас перешло в компетенцию наших коллег. Искренне надеюсь, что коллеги, которые работают над развитием Тропарево-Никулино на уровне префектуры, разберутся с этой нестыковкой, и там все будет нормально.

— Где еще могут появиться жилые кварталы?

— Прежде всего, я бы поправил: не жилые кварталы, а просто кварталы. Ведь по-настоящему комфортной жилая среда становится лишь тогда, когда собственно жилая функция в ней дополняется множеством других, делающих проживание в районе интересным и разнообразным, и это именно то, за что мы сегодня так активно боремся, внедряя в Москве принципы новой градостроительной политики. На вопрос же о том, где именно возникнут новые кварталы, я бы ответил так: там, где это будет нужно городу и его жителям.

— Какие еще меры городской политики нужны, чтобы сделать Москву архитектурным центром мирового уровня?

— На мой взгляд, все, что сейчас нужно, так это максимально качественное исполнение того, что задумано. Мэр Москвы Сергей Собянин проводит политику развития архитектуры как заметного и популярного института, и граждане следят за этим процессом с интересом и, как мне кажется, воодушевлением. Важно и то, что исчез раскол между «официальной» архитектурой и «полуподпольной»: еще несколько лет назад считалось, что качественно проектировать могут только архитекторы-«диссиденты», противостоящие городским властям, тогда как сегодня появился единый профессиональный цех.

Наша основная проблема сегодня в том, что с момента первых позитивных сдвигов прошло еще слишком мало времени. Довольно много трудностей возникает на этапе строительства, так как производственная база нуждается в определенной модернизации, но я надеюсь, что все преодолимо. Когда я общаюсь с иностранными коллегами, они говорят, что, если мы реализуем все, о чем рассказываем, Москва станет флагманом мировой архитектурной мысли. Звучит очень амбициозно, но все шансы есть.

— Можете прикинуть, в какой срок это может произойти?

— Могу. Например, в 2018 году должна закончиться работа над многими проектами, и если они будут сделаны хорошо, Москва подтвердит свою репутацию мировой архитектурной столицы, которая на самом деле складывается уже сегодня. Предъявим парк «Зарядье» в таком виде, чтобы он встал в один ряд с лучшими современными парками, к примеру, Миллениум-парк в Чикаго, Парк Хайлайн в Нью-Йорке, парк Тяньцзинь Киаоуань, — и сразу вырвемся вперед. Для города сейчас крайне важна качественная реализация проектов.

— Недавно московское правительство запустило приложение «Активный гражданин», где пользователи могут решать судьбу городских проектов. Как он будет развиваться дальше, возможно ли, что мы будем решать судьбу каких-то проектов на нескольких стадиях, а не на одной, как сейчас?

— Эта система делает первые шаги, и пока очень удачные. Городские власти пытаются все больше взаимодействовать с людьми через электронные каналы, в «Активном гражданине» уже зарегистрированы около 200 тысяч человек, и это число продолжает расти. Мне кажется, это очень правильная инициатива: власть должна представлять, что волнует массы. Но поскольку большинство людей занимает довольно пассивную позицию, вывести людей из этого состояния можно, только давая им доступные и легкие способы влияния на ситуацию, вот как приложение для смартфона, например. Я сам тоже отвечаю на все вопросы, которые появляются в этой системе. И мне кажется, будущее именно за такими способами исследования общественного мнения. Кто знает, может быть, постепенно мы дойдем до того, что и генплан города будем обсуждать через подобные каналы связи.