В середине августа немецкие СМИ облетела фотография избитого члена городского совета от партии «Альтернатива для Германии» (АдГ) Андреаса Юрки. 35-летний политик подвергся нападению со стороны неизвестных ранним субботним утром 12 августа, когда возвращался домой после вечеринки. Медики диагностировали у Юрки перелом лодыжки и многочисленные гематомы. Несмотря на заявление АдГ о политической подоплеке преступления (по словам Юрки, его атаковали после вопроса о намерении баллотироваться в баварский ландтаг, причем нападавшие обзывали его «чертов нацист»), полиция и прокуратура уклонились от скорых выводов по поводу причин случившегося.

Справа налево: зачем России поддерживать немецкую оппозицию

Более того, спустя несколько дней в отношении политика был подан судебный иск, в котором он обвинялся в «симулировании покушения» ради «возбуждения народного гнева». Иск направил «антифашистский активист» Гильберт Калленборн из относительно далекой от Баварии федеральной земли Саар. В подтверждение своего обвинения он привел мнение анонимных экспертов, указавших на то, что следы от ударов на лице Юрки противоестественно симметричны, а, следовательно, не были получены в реальной драке.

Так или иначе своей цели нападавшие добились. Андреас Юрка, ранее готовившийся к предвыборной кампании в Баварии, заявил о приостановке политической деятельности. Все, что он, по его собственным словам, готов сейчас делать – оказывать посильную поддержку своим однопартийцам и сосредоточиться на восстановлении своего здоровья.

Вышеописанный инцидент не единственный в своем роде. В 2019-м большой резонанс вызвало нападение на депутата бундестага от АдГ, 66-летнего Франка Магница. Парламентария атаковали днем в центре Бремена, когда он возвращался с новогоднего приема. Тогда преступление осудили большинство немецких политиков, а президент ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер охарактеризовал произошедшее как «нападение на правовое государство». Возможно, дело в статусе (депутат бундестага не чета члену городского совета) или в том, что за прошедшие несколько лет немецкая политика сильно изменилась, но в случае с нападением на Андреаса Юрку от былого осуждающего единодушия политического мейнстрима ФРГ не осталось и следа.

Красные в городе

Традиции левого радикализма в Германии восходят по меньшей мере к временам Веймарской республики 1918–1933 годов. Уличные драки политических оппонентов были в ту неспокойную пору обычным делом. Не только сторонники НСДАП, но и их противники без лишних раздумий пускали в ход кулаки, дубинки и прочие подручные средства. Боевик «штурмовых отрядов» СА Хорст Вессель, ставший первым «святым» нацистского пантеона, погиб после стычки с членами коммунистического «Союза красных фронтовиков». Активно действовали и боевые отряды социал-демократов. При этом убийство бойцами фрайкора в январе 1919-го лидеров Компартии Германии Карла Либкнехта и Розы Люксембург дало леворадикальным силам моральное право на ответное насилие.

Почему крупные немецкие партии теряют поддержку избирателей

В послевоенной ФРГ взлет левого радикализма совпал с взрослением первого поколения, не заставшего войны и гитлеровской диктатуры. Замалчивание самых мрачных сюжетов недавней истории в период «эры Аденауэра» стало катализатором роста недоверия между «отцами» и «детьми». Молодые люди зачастую видели в представителях старшего поколения мимикрировавших нацистов. Левая активистка и журналистка Беате Кларсфельд, прилюдно влепившая пощечину ранее состоявшему в НСДАП федеральному канцлеру Курту Кизингеру, отделалась сравнительно мягким наказанием.

Идеологическую основу для деятельности левых радикалов заложили труды философов Франкфуртской школы. Особую популярность получила работа Герберта Маркузе «Одномерный человек», в которой автор обличал индустриальное общество за стремление контролировать и подавлять личность, а также призывал бороться с обществом изобилия и потребления. Таким образом, антинацистские установки леваков дополнялись широкой панорамой построения нового общества гармонии и социальной справедливости.

Главным действующим лицом левого террора в ФРГ стала «Фракция Красной армии» (Rote Armee Fraktion, RAF) – группа боевиков, развернувшая на территории Западной Германии настоящую партизанскую войну с диверсиями и убийствами. Ее жертвами в 1970-е стало более 30 человек – в основном политики и бизнесмены. Пик активности левых террористов пришелся на 1977-й. В тот год члены RAF застрелили генерального прокурора Зигфрида Бубака, главу Дрезденского банка Юргена Понто, похитили, а затем убили президента Федерации немецких промышленников Ханса Мартина Шлейера. Немецким силовикам потребовались жесткие меры, чтобы постепенно обуздать левых радикалов. Тем не менее, несмотря на аресты и ликвидацию боевиков, RAF оставалась активной до середины 1990-х. Организация самораспустилась в 1998 году. С тех пор окружавший ее романтический ореол, поддерживаемый в том числе благодаря кинематографу, нисколько не поблек. А сама RAF по-прежнему служит ролевой моделью для радикалов по всему миру.

Наследники

Своими врагами «Фракция Красной армии» считала наслаждающихся финансовым и социальным благополучием немцев, скрывающих при этом свои связи с национал-социализмом. Часть немецкого общества, даже если и не одобряла методы RAF, в целом разделяла их стремление бороться с затаившимися нацистами.

Однако, поскольку бывших членов НСДАП по понятным причинам становилось все меньше, леваки переключились на другие мишени. Ими закономерно стали идеологические противники – неонацисты и правые радикалы. Недостатка в новых врагах не было. Под удар левых группировок попали как такие же маргинальные экстремистские сообщества, но с правым уклоном, так и немногим более респектабельные карликовые националистические партии вроде НДПГ (Национал-демократическая партия Германии). И снова осторожные симпатии немецких граждан оказались на стороне леваков. Их экстремистские выходки воспринимались скорее как издержки извращенного социально-политического идеализма, тогда как в ультраправых видели лишь опасных преступников, против которых все средства хороши.

Картина стала более пестрой после миграционного кризиса 2015 года. Решение канцлера Ангелы Меркель пустить в Германию свыше миллиона беженцев из Африки и с Ближнего Востока изменило настроения в немецком обществе. С одной стороны, у столь либерального подхода в миграционной политике появились противники, в том числе и среди влиятельных представителей истеблишмента. С другой – миграционное решение Меркель было подано ее сторонниками и СМИ как единственно верное в сложившейся ситуации. В результате немецкий политический центр, определяющий магистральные направления развития ФРГ, сдвинулся сильно влево. Те, кто раньше числился среди умеренных консерваторов, внезапно обнаружили себя националистами-радикалами и, соответственно, законной целью для леваков, теперь видевших «нацистов» во всех противниках миграционной политики Меркель.

Конец эпохи Коля – Меркель: прощание с золотым веком

Тактической удачей стала для левых экстремистов демонизация партии «Альтернатива для Германии», которая на фоне миграционного кризиса прошла в бундестаг на выборах 2017 года с двузначным результатом. Партии немецкого политического мейнстрима отказались от любого взаимодействия с АдГ, а СМИ стали травить ее, внося значительный вклад в расчеловечивание не только националистического крыла «Альтернативы», но и противников леволиберального дискурса в целом.

По данным Ведомства по защите конституции ФРГ, в 2022-м левые экстремисты совершили 3847 преступлений. Годом ранее эта цифра была почти в два раза больше и составляла 6142 преступления. Немецкие силовики могут рапортовать об успехах, однако столь резкое изменение статистики, в целом не характерное для последнего десятилетия (относительно сопоставимый спад был только в 2018 году), провоцирует вопросы к методам подсчета и регистрации. Тем более, как следует из статистических данных того же ведомства, общее число людей с левоэкстремистскими взглядами только растет – участвовать в красном терроре в том или ином виде готовы почти 11 тысяч немцев (два года назад – менее 10 тысяч).

Переменчивая динамика активности левых экстремистов определяется в том числе и кризисом партии «Левые», старавшейся направлять радикальный энтузиазм своих сторонников в рамки разрешенной законом политической дискуссии. Парадоксально, но левый сдвиг немецкого политикума при Меркель не пошел на пользу «Левой». Партия не выдержала сеанс одновременной игры с конкурентами из левого лагеря – Зелеными и СДПГ и с основным конкурентом на оппозиционном поле – «Альтернативой для Германии». Чудом сохранив за собой кресла в бундестаге после выборов 2021 года, партия погрузилась в тяжелый кризис, который может обернуться ростом «автономных» левацких группировок, сформированных гражданами, разочаровавшимися в системных партиях и их методах. Контуры политической силы, которую будет пытаться выстроить вокруг себя популярный левый политик Сара Вагенкнехт, в нынешнем виде не указывают на то, что она будет привлекать радикалов.

Что помогает «Зеленым» идти к успеху в Германии

Нарастание экономических трудностей в ФРГ, высокая инфляция и падение уровня жизни создают опасный набор условий для подъема экстремизма: как левого, так и правого. Ситуация усугубляется тем, что многие важные вопросы, касающиеся развития страны, в Германии открыто осуждать не принято, протестные голоса заглушаются. Болезненнее всего это проявляется на территории бывшей ГДР, жители которой чувствуют себя гражданами второго сорта и все чаще голосуют за АдГ или по-прежнему поддерживают «Левую» как наследницу ПДС и СЕПГ.

Сосредоточившись на угрозе правого экстремизма, с которым немецкие правоохранители связывают противодействие миграционной политике, заигрывание с «отмененной» Россией и попытки госпереворота, правительство ФРГ видит в левых радикалах либо вызов второстепенной важности, либо и вовсе полезный противовес «угрозе справа». Это не означает, что в Берлине готовы закрыть глаза на левый терроризм, однако принятая в ФРГ иерархия вопросов внутренней безопасности оставляет идейным наследникам RAF большую свободу рук. Эту свободу сегодня ограничивают не столько действия полиции и Ведомства по защите конституции, сколько отсутствие былого сочувствия со стороны немецких граждан, в значительной части оказавшихся вне интересов своего правительства.

Автор – научный сотрудник Института международных исследований МГИМО