Насколько плохо влияет на нас поддельная вода? Чем отличается от оригинальной? Почему разница в цене за литр воды достигает 100 раз? И зачем вообще покупать воду, если из-под крана льется прозрачная и вполне неплохая на вкус? Внести ясность «Профиль» попросил главного «водяного» страны, академика РАН и РАМН, эксперта ВОЗ, 17 лет возглавлявшего НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. Сысина, Юрия Анатольевича Рахманина.

– Вы же знаете, мы на две трети состоим из воды, мы водяные существа, – оторвался от документов, разложенных на огромном письменном столе, академик. – Пожилые состоят из воды на 55–60 процентов, взрослые – на 70–75, новорожденные – на 80, а шестинедельный эмбрион – на 97 процентов. В нашей основе лежит водная матрица. От воды, которую мы пьем, зависит многое. Наши развитие, полноценность, ясность ума, состояние зубов, функционирование органов, риск развития онкологических заболеваний и активное долголетие. Есть вода, которая ухудшает качество жизни, а сейчас мы исследуем воду, которая, по предварительным данным, может продлевать жизнь лабораторных животных более чем вдвое. Поэтому, забегая вперед, скажу, что за подделку воды, равно как за подделку лекарств, фальсификаторы должны нести уголовную ответственность. Их необходимо выявлять, судить и сажать. Подделка воды – преступление против человечности.

У нас тут не Вена

– Я передачу про воду смотрел, – с горечью говорит Юрий Анатольевич. – В конце которой авторы сделали вывод, что пить надо воду из-под крана, а бутилированную воду, мол, придумали американцы, чтобы деньги зарабатывать. Это полнейшая профанация! Как врач и как ученый, я сырую воду из-под крана пить не могу советовать! Потому что я не могу гарантировать ее безопасность. А американцы, да, первыми стали бутилировать воду. Но для кого? Для тех, кто находится в дороге – в поезде, в самолете, на корабле. Понимаете – кран есть не везде.

Как рассказал профессор Рахманин, в России существуют ГОСТы, обязывающие водоканалы анализировать водопроводную воду по 56 основным параметрам (содержание 50 приоритетных химических веществ не должно превышать их ПДК). И еще возможен контроль по 700 дополнительным веществам в случаях, когда есть опасность попадания в воду стоков от конкретных местных производств. В Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и еще ряде городов эти нормативы выполняются. Но такая водоочистка требует серьезных вложений. К примеру, московская Юго-Западная водоочистная станция – самая современная в стране – обошлась примерно в 120 миллионов долларов.

Всего же в России более 60 тысяч водопроводов. Где-то халатность, где-то отсутствие денег – в результате в среднем по стране водопроводная вода регулярно исследуется не по 56, а по 25–35 показателям.

– Вы видели, как президенту Путину во время «прямой линии» показывали воду не рыжую, а коричневую, которая течет из крана, – возмущается эксперт. – Попробуйте попить. Но даже прозрачную воду, за какими-нибудь редкими исключениями, пить не стоит. У нас не Вена, где написано, что воду можно пить. К сожалению, в РФ вопросы обеспечения населения гарантированно безопасной водой не решены. Никто не хочет этим серьезно заниматься. К водоканалам тоже особых претензий нет. Их очистные сооружения не справляются с очисткой воды, особенно из поверхностных источников, которые местами превращены в сточные канавы.

200 миллионов соединений

– Даже в московской водопроводной воде сегодня выявляются десятки химических веществ, для которых не разработаны нормативы, не проведены исследования. И это точно не витамины, – шутит академик. – Это ксенобиотики – чужеродные химические вещества. Вы посмотрите, в какое время мы живем. В американской базе Chemical Abstracts Service Register зарегистрировано более 200 миллионов химических соединений, синтезированных человеком. И каждый год прибавляется еще по 10 миллионов новых. Слава богу, только одна тысячная из них начинает широко использоваться и попадает в круговорот воды, но попадает. Пример – в Антарктиде давно уже обнаружили ДДТ.

Промышленность в нашей стране выбрасывает в атмосферу около 30 миллионов тонн загрязняющих веществ в год. Промышленность США – более 100 миллионов тонн. Порядка 150 тысяч химических соединений (стиральные порошки, краски, нефтепродукты и так далее) широко используются в хозяйственной деятельности современного человека ежедневно. Гигантские свалки твердых бытовых отходов по всей стране гниют, выделяя тысячи химических веществ, в том числе не изученных. А единственная моющая жидкость на Земле – вода. То, что не ушло в озоновый слой и не выпало в осадок, вымывается дождями и снегопадами, попадает в реки и пополняет грунтовые воды. Природа давно не справляется с очисткой поверхностных вод.

Взять рядовой российский город Ижевск. Местный водоканал забирает воду из водохранилища, где в одной только группе летучих углеводородов обнаружено 232 вещества, из которых 10 изучены и имеют гигиенические нормативы. Эта вода проходит сквозь очистные сооружения, и в ней все же остается 103 вещества, из которых только 9 имеют гигиенические нормативы. Для остальных 94 веществ их нет.

– Они что, безвредны? – продолжает Юрий Анатольевич. – Я, как врач, не могу дать такой гарантии. Это необходимо изучать. Но это достаточно много работы, экспериментального материала, средств и специалистов, которых осталось – на пальцах перечесть.

Хлор, кипяток и колодцы

Кроме старых и новых химических соединений в водопроводной воде присутствует хлор. Хлорирование необходимо для обеззараживания воды. В одной Москве более 100 тысяч километров водопроводных труб, в том числе довольно старых. В коррозионных отложениях старых труб в огромных количествах выявляется серая железобактерия. Малоизученная, но точно неполезная. И это одна из десятков опасностей. Без обеззараживания водопроводной воды не обойтись.

Но хлор – палка о двух концах. Он вступает в реакцию с другими веществами, находящимися в воде, и может образовывать порядка 300 соединений, значительная часть которых куда более опасны, чем сам хлор. Работы, проведенные в США еще в 80‑х, показали, что только хлорированные углеводороды, которые образуются при обеззараживании воды хлором, вносят от 5 до 15 процентов вклада в рост онкозаболеваемости населения. Работы, проведенные в Институте им. Сысина, показали, что если в воде присутствует анилин, широко распространенное вещество, то образуется 12 новых соединений хлора с анилином, более опасных, чем анилин и хлор. Из них 6 – канцерогены и мутагены. К счастью, хлор и все его продукты можно вывести из воды посредством кипячения.

– Кипячение дает воде сразу три серьезных преимущества, – говорит Ю. Рахманин. – Первое: вода умягчается – в чайнике в виде накипи оседают те вещества, которые, возможно, могли бы стать камнями в наших печени и почках. Второе: вода надежно обеззараживается – в отдельных местах из водопроводной воды могут высеиваться условно-патогенные энтеробактерии, в незначительном проценте, но тем не менее. Третье: хлор и хлорорганические соединения имеют температуру испарения ниже, чем у воды, и при кипячении выходят в воздух.

Возникает вопрос: а что родники, скважины и колодцы? В них вода хорошая?

– Ничего нельзя сказать вообще, – пожимает плечами академик Рахманин. – Только в каждом конкретном случае. Только исследование может показать качество воды. Ни родник, ни глубокая скважина сами по себе ничего не гарантируют. Все колодцы стоят на первом грунтовом слое, и все зависит от местности, где формируется вода. В Индии от колодезной воды в некоторых регионах люди травятся до черных пятен по телу, до смертельных исходов. Причина в мышьяке – в высоком содержании мышьяка в грунтовых водах. Я бы в незнакомом месте воду из родника или колодца, которая не прошла лабораторных исследований, по крайней мере некипяченой пить не стал.

Что касается скважин, как рассказывает Юрий Рахманин, вода тоже везде разная. В Зеленограде несколько горизонтов изучили. На 7‑м горизонте оказалась отличная вода. В Чеховском районе, в Черноголовке нашли горизонты, где вода высшей категории качества. А в Одинцовском районе просмотрели несколько сотен скважин и не нашли качественной воды. Обязательно есть какая-то пакость – то железо повышено, то барий, то литий, то сероводород. В Шевченко (сегодня Актау) для водоснабжения города использовалось 56 скважин. Провели исследование и порядка 10 скважин забраковали, потому что в этих скважинах содержались высокие концентрации вредных веществ.

Эликсир молодости

В супермаркете передо мной два молодых человека положили на транспортер кассы упаковку воды «Эвиан» – 12 бутылок по 0,75 литра стоимостью более 4 тысяч рублей.

– «Эвиан» для папы? – спросил один.

– Если бы не «Эвиан», не знаю, смог ли бы он в свои 80 обыгрывать аспиранток в теннис, – усмехнулся второй.

Правда ли вода способна оказывать омолаживающее действие на человека? И чем дороже, тем сильнее? Коррелируют ли цена и качество воды?

– Не обязательно. Это скорее вопросы имиджа, престижа, культуры и тому подобного, – уверен профессор Рахманин. – Знаете, где постоянно пьют дорогую воду? В Голливуде. Там бутылка воды 0,75 литра стоит от 30 до 70 долларов – дешевле покупать неприлично. А какая самая дорогая вода в мире, занесенная в «Книгу рекордов Гиннесса», знаете? Acqua di CristalloTributo a Modigliani – 60 тысяч долларов за 750 мл. Есть еще вариант этой же бутылки, выполненный из драгметаллов и бриллиантов, стоимостью 3,3 млн долларов. Это чистая, хорошая вода, но цена, конечно, не за воду. И все-таки в бутылке вода, а не коньяк, оливковое масло или дорогое вино. То есть люди понимают ценность хорошей воды. «Эвиан», «Перье» – очень вкусные чистые воды, которые добываются из подземных источников в высокогорных районах. Но обе они воды первого класса – не высшего. Для нас в них не хватает, например, фтора. Единственное их очевидное преимущество перед нашими водами, возможно, в том, что в Европе нет подделок воды – там это очень жестко преследуется законом.

Качество воды определяется не ценой, а категорией. В России расфасованная питьевая вода разделяется на воду первой категории, высшей категории и детскую воду. Вода высшей категории и детская питьевая на самом деле могут помочь человеку обеспечить себе активное долголетие.

Косвенный пример тому – Юрий Анатольевич Рахманин, который в 82 года ежедневно работает с 10 до 20 часов, ведет ряд исследований, ясно мыслит и динамично излагает. Но вернемся к воде.

Вода первой свежести

Основная характеристика воды 1-й категории – гарантия безопасности, то есть высокое обеспечение отсутствия в ней химических и биологических загрязнений.

Если водопроводная вода подлежит обязательной проверке по приоритетным 56 показателям, то расфасованная вода должна быть проверена по 93 показателям – это стандарт, то есть закон. Кроме того, если сравнивать отдельные допустимые нормы, то для бутилированной воды они по 24 показателям от 2 до 5000 раз ниже, чем для водопроводной. Расфасованные воды в обязательном порядке диагностируются на суммарную мутагенную активность – те самые скрытые долгие эффекты, – чтобы в течение 30 лет не произошло повышения риска онкозаболеваемости. Это делается с помощью теста Эймса. Запас надежности качества бутилированной воды от пороговой зоны химического загрязнения как минимум десятикратный.

Вода первой категории в основном берется из глубоких подземных скважин, в которые не проникали продукты жизнедеятельности человека. Поэтому в ней в принципе отсутствуют следы промышленных отходов на уровне чувствительности лабораторного оборудования. Ксенобиотиков, синтезированных человеком, в нормальной бутилированной воде нет и не может быть. В принципе нет таких пестицидов, как симазин или альдрин, для которых в водопроводной воде установлены ПДК.

– Вода первой категории по качеству стоит на голову выше практически любой водопроводной, – подытоживает академик Рахманин. – Но при условии, что все необходимые исследования проведены. На практике это не всегда так. Приехали мы в Калининградскую область, нам дают данные 9 производителей и всего по 41–46 показателям. Я спрашиваю: где полный анализ? Отвечают: местная лаборатория больше не позволяет. Так отправьте в Москву, Санкт-Петербург или другой город, где есть нормальная лаборатория. Поэтому, когда речь идет об отдаленных районах, о Якутии или Сибири, я не уверен, что все 93 показателя определяются.

Золотые улыбки

Прежде чем перейти к описанию воды высшей категории, академик Рахманин рассказал про крайне важные для нас отношения с фтором в питьевой воде. Как известно, 90 процентов россиян живут в условиях фтордефицита. В результате у нас в 40 лет в среднем насчитывается 6 удаленных зубов на рот. А у европейцев – 2 удаленных зуба. Но может быть, дело не только во фторе?

– У нас в советское время вода фторировалась на 26 водопроводах. Была и в Москве водоочистная станция, где фторировали воду, – Черепковские сооружения, – продолжает Юрий Анатольевич. – Теперь уже и на ней не фторируют. Вода оттуда поставлялась по водопроводу в Кремль, Краснопресненский, Фрунзенский и Ленинский районы. Так вот, сначала Институт стоматологии в 50-е годы обследовал 20 тысяч человек в Москве, а потом мы вместе с Институтом стоматологии в 70‑е годы обследовали 1760 московских школьников в возрасте от 7 до 17 лет. Во время этих исследований состояние зубов детей, проживающих в Краснопресненском районе, сравнивали с состоянием зубов таких же детей, проживающих в остальных 33 районах столицы, где вода не фторировалась. Разница по кариесу молочных и постоянных зубов составила от 2 до 4 раз.

В США, кстати, уже более 60 лет фторируется порядка 80% водопроводной воды. Население получает фторированную воду даже через централизованную систему водоснабжения. Они богатые, они могут себе позволить, но и эффект налицо. Примерно в начале нулевых благодаря фторированию воды им удалось сократить потребность в стоматологах на 10 тысяч врачей. И это мы не в газете прочитали – мы посылали туда человека перенимать опыт. Мы себе этого позволить не можем. Поэтому, если в Сибирь, в глубинку поехать, там до сих пор золотые улыбки. В Москве больше керамика, но на самом деле ситуация такая же.

Как рассказал мой собеседник, «Перье», «Вольвик», «Эвиан» – прекрасные воды, но в них низкое содержание фтора, на уровне 0,1 мг на литр. А нам нужно, чтобы было 0,6–1,2 мг на литр. Если сесть только на европейские воды, получите высокий риск кариеса. Для здоровья зубов уж лучше пить московскую водопроводную, в которой фтора 0,23 мг на литр – в 2,5 раза больше. А еще лучше пить воду высшей категории, в которой содержание фтора отвечает нашей потребности в нем.

Стратегический микроэлемент

– Любопытно, как мы разработали воду высшей категории, – рассказывает профессор Рахманин. – В процессе решения задач подготовки воды для экипажей подводных лодок и космических станций, для ситуаций, когда воду приходится восстанавливать – опреснять и снова пускать в питьевой оборот.

Выяснилось, что самую химически чистую воду на Земле – дистиллированную – человек пить не может. То есть может выпить такой воды один или два раза, конечно. Можно даже употреблять в бальнеологических целях – прекрасно снимает похмелье. Но при систематическом использовании дистиллировка вымоет из организма минеральные и биогенные элементы, а весь эксперимент может закончиться госпитализацией.

Были выполнены уникальные исследования, сначала на лабораторных животных, потом на людях. Установили – чтобы организм человека нормально функционировал, в него должно регулярно поступать как минимум 38 биогенных элементов. Большинство из них может поступать с пищей, а некоторые – в основном с водой. В воде эти элементы должны содержаться в определенном количестве. То есть, если фтора нет, будет кариес, а если фтора слишком много, будет флюороз.

В наших российских реалиях большая часть из 38 необходимых биогенных элементов покрывается с пищей. Но не все. То, что фтор и йод не покрываются, было известно давно. Последние исследования показали, что для кальция и магния нормы тоже не покрываются. Сегодня у населения дефицит поступления кальция находится на уровне 45%, а дефицит магния – 28%.

– Поэтому для воды высшей категории качества есть еще два условия, – подытоживает академик. – Еще больше ужесточены показатели безвредности. К примеру, еще 17 ксенобиотиков не должно содержаться в этой воде на уровне чувствительности метода определения. То есть по этим показателям нормативы еще ужесточены от 2 до 10 раз. А второе и главное – для 9 показателей, свидетельствующих о наличии биогенных компонентов, установлены оптимальные уровни – не много и не мало: кальций, магний, калий, натрий, фтор, йод, бикарбонаты, жесткость и общая минерализация. Эта вода полезна для жизни. Она не только сохраняет здоровье населения, но и укрепляет его.

Все мы немножко губки

В процессе интервью академик рассказал еще о нескольких любопытных нюансах.

– Очень важный вопрос – что выносить на этикетку, – говорит он. – Я считаю, это должны быть реальные параметры, а не их нормативные величины. Сейчас пишут, например: меньше 500 единиц того-то. Это помощь фальсификаторам, потому что под это «меньше» можно любые воды разливать. Если кто-то разливает конкретную воду из конкретного источника, то колебания там могут быть только в определенных небольших пределах. И если за эти пределы вода вышла, значит, это другая вода и в какой-то мере фальсификат. На бутылке написано, что это вода из скважины № 5, а она совсем из другого места, другой скважины, возможно, не прошедшей необходимые исследования.

В Чили воду дезинфицируют не хлором, а йодом. В результате в воде нет опасных хлорорганических соединений, которые мы, кстати, получаем не только из сырой водопроводной воды, но и дышим ими, когда моемся в душе. К тому же йод – важнейший биогенный элемент, при отсутствии которого у ребенка могут развиваться зоб (увеличение щитовидной железы), глухонемота, умственная неполноценность, даже кретинизм. В некоторых городах Канады, например, воду и йодируют, и хлорируют одновременно. Использование йода позволяет значительно снизить обеззараживающую дозу хлора и существенно уменьшить образование хлорорганических углеводородов. Поскольку кладовая йода планеты – Чили, к ним в очереди за йодом стоят многие страны мира, включая США.

Цена воды не коррелирует с качеством. Многие воды высшей категории выходят такими уже из скважины и не требуют дополнительных расходов на водоподготовку. А воды категории «детские» – самые лучшие из существующих – облагаются НДС в размере 10, а не 20 процентов, поэтому могут стоить и меньше, чем воды высшей категории. При том, что по 7 показателям контроль за такой водой еще жестче. В ней, к примеру, вообще не должно быть кадмия, потому что он может нанести серьезный вред детскому организму.

– Ребенок – губка, – говорит Юрий Рахманин. – Потому что водопотребление у ребенка на единицу массы тела в 2–3 раза выше, чем у взрослого. Для детей мы вместе со специалистами Института питания РАМН разработали самые жесткие нормативы. На самом деле все мы – губки, может, только в меньшей степени, чем дети. Мы впитываем, фильтруем, осаждаем и полезное, и вредное. От вредного жизнь наша становится короче. От полезного наши органы нормально работают, мы нормально развиваемся и долго качественно функционируем. Качество воды, которую мы пьем, автоматически перемещает нас либо в группу риска, либо в группу долгожителей, а ведь всем нам хочется быть именно во второй группе, так что делайте выводы…