Роковой концерт: как погиб эсминец "Стремительный"

Маленький, но важный

На момент начала Великой Отечественный войны Северный флот, которым командовал адмирал Арсений Головко, был самым малочисленным и молодым среди советских флотов. Созданный в 1933-м как Северная военная флотилия, он появился благодаря постройке Беломорканала, по которому СССР мог перебрасывать корабли в Арктику по кратчайшему пути и без необходимости использовать воды других стран.

По Беломорканалу в Мурманск перешли три старых эсминца типа «Новик» и подводные лодки. В 1935-м они перебазировались в Полярное, в Екатерининскую гавань, ставшую главной базой флота, в который в 1937 году была преобразована Северная флотилия.

Новый этап развития ВМС в Заполярье начался после советско-финской войны, когда в 1940-м с Балтики на Север были переведены пять эсминцев типа «7» – «Гремящий», «Громкий», «Грозный», «Сокрушительный» и «Стремительный». Их приход существенно усилил и расширил возможности Северного флота, насчитывавшего к 22 июня 1941-го в своем составе восемь эсминцев, 15 подлодок, а также тральщики и сторожевые корабли. С неба их должны были прикрывать ВВС СФ, насчитывавшие 116 самолетов, включая 49 истребителей.

Задач перед флотом Головко стояло много: действия на вражеских коммуникациях и охрана своих, содействие флангу 14-й армии и оборона советских баз и побережья с моря. Разумеется, имевшимися силами выполнить их было сложно, несмотря на то, что в Арктике противник не имел превосходства в ВМС и ВВС.

23 июня 1941-го ситуацию усугубила директива наркома ВМФ СССР Николая Кузнецова о переводе в Архангельск эсминцев «Грозный» и «Сокрушительный» для обороны Белого моря. И все же главными проблемами Северного флота в первые месяцы Великой Отечественной оставались неразвитая инфраструктура и неорганизованность.

Трудное начало войны

Еще до войны в Мурманске планировалось начать масштабное строительство, чтобы укрепить оборону Заполярья и создать предпосылки для базирования там более мощных ВМС. Однако нападение Германии не позволило осуществить задуманное. И хотя Северный флот 22 июня встретил войну во всеоружии, перейдя в 4:25 в оперативную готовность №1, это не означало, что он мог полноценно выполнять поставленные перед ним задачи.

Так, 26 июня нарком ВМФ приказал Головко обеспечить переход в Белое море множества рыболовных судов, скопившихся в Кольском заливе. Но командующий СФ не смог выполнить приказ, доложив в Москву, что для его эсминцев, кроме имевшегося у них в наличии топлива, запасов горючего почти нет.

В начале войны моряки на Севере нуждались во многом: в складах, запасах топлива и боеприпасов, в жилых помещениях, дорогах, связи и так далее. Не меньше бед несли флоту неорганизованность и отсутствие полноценного взаимодействия – как внутри его соединений, так и с сухопутными коллегами по вооруженным силам. Согласно предвоенному плану проведения учений, многие мероприятия по налаживанию взаимодействия сухопутных и морских сил в Заполярье были намечены только на вторую половину лета 1941-го.

Загадка "Трансбалта": почему погиб самый крупный транспорт Советского Союза

Но особенно плохо дела обстояли со службами воздушного наблюдения и оповещения (ВНОС), ПВО и ВВС СФ, обязанными оберегать главную базу флота от вражеской авиации. Из-за этих проблем 20 июля 1941-го в Полярном произошла трагедия – немецкие самолеты безнаказанно атаковали эсминец «Стремительный» на якорной стоянке. Вместе с кораблем тогда погибло много людей, среди которых были не только моряки, но и театральные артисты.

Этот инцидент описывался в советской литературе, в частности в мемуарах адмирала Головко. В них ответственность за произошедшее адмирал взял на себя, указав, что сигнал воздушной тревоги прозвучал слишком поздно из-за несвоевременного обнаружения самолетов, а комфлот не приказал командиру «Стремительного» переменить место стоянки после пролета вражеского разведчика. Однако документы штаба СФ свидетельствуют о том, что у трагедии были и иные причины.

Тревога объявлена не была

В мемуарах Головко справедливо отметил, что постов ВНОС было мало. По данным штаба СФ, в июле 1941-го был развернут 21 пост, но лишь часть из них находилась на подходах к Полярному, и при этом постоянной связи с ними не было. Поэтому частично их функции взяли на себя сторожевые корабли и наблюдательные пункты зенитных батарей.

Тайны Тихого океана: почему погибли советские суда "Ильмень" и "Кола"

Кроме того, в первые месяцы войны система оповещений еще была не отработана и прохождение тревожных сообщений занимало очень много времени. Но сильнее всего работу службы ВНОС тормозило отсутствие прямой связи между ее постами и аэродромами истребителей. Из-за этого тяжесть отражения вражеских налетов на базу флота легла на четыре зенитные батареи Полярного и артиллерии кораблей.

Этим список проблем не исчерпывался. Если сообщения постов ВНОС доходили до штаба ПВО, тот немедленно уведомлял флот о появлении вражеских самолетов. Но, согласно заведенной еще до войны системе, в случае обнаружения врага посты не указывали конкретное место, где были замечены самолеты, а лишь докладывали свое местоположение. В такой ситуации оставалось непонятно – куда именно летит враг.

Не лучше обстояло дело и с ВВС СФ, которые в самом начале войны оказались без «головы» – их главный штаб не был полностью укомплектован и не являлся полноценным органом боевого управления авиацией. В результате командование ВВС СФ порой просто не знало о том, что происходит в его авиачастях.

В силу вышеперечисленных причин система ПВО базы флота работала неэффективно, что и показала атака Полярного люфтваффе 5 июля 1941-го. В тот день эсминец «Урицкий» едва избежал вражеских бомб, получив легкие повреждения от их близких разрывов. А вскоре враг усилил натиск в воздухе.

Роковой концерт

20 июля «Стремительный» стоял на якоре в Екатерининской гавани в полной боевой готовности, ожидая выхода для конвоирования транспортов в Архангельск. В месте стоянки корабль с трех сторон был прикрыт высоким берегом и был виден лишь с запада.

Смерть среди айсбергов: как погибло советское судно "Академик Шокальский"

В течение дня немецкие самолеты неоднократно были замечены на разных направлениях. В полдень, севернее Полярного, над губой Сайда появился на большой высоте вражеский разведчик. Однако вскоре последовал налет не на базу, а на поселок Ура-Губа, где девять немецких пикировщиков бомбили мост. После этого авиаудара в 14:57 с аэродрома в Ваенге взлетели шесть советских истребителей, начав патрулировать небо над своим аэродромом.

В 17:10 пост ВНОС в Сеть-Наволок, находившийся на севере, у входа в Кольский залив, доложил о появлении десятка вражеских бомбардировщиков. Спустя 10 минут с аэродромов Ваенга и Грязное взлетели 17 истребителей. Однако советские самолеты не полетели в сторону Полярного, а начали барражировать над своими аэродромами.

В это время «Стремительный» все еще находился в гавани. В 17:00 к нему на борт поднялись гости – артисты из ансамбля и театра Северного флота, которых доставил представитель политуправления СФ полковой комиссар Лободенко. Приказ на выход в море не поступал, и на корабле начался концерт. Поэтому в 17:25 командир эсминца капитан 2-го ранга Виноградов сошел на берег по личным делам с разрешения командира дивизиона эсминцев капитана 1-го ранга Фокина.

Стоял ясный день, солнце слепило глаза зенитчиков и наблюдателей эсминца. И хотя на корабле все еще действовала готовность ПВО №1, шедший на палубе концерт снизил бдительность наблюдателей, которые чаще смотрели на артистов, чем в небо.

Тем временем к Полярному приближалась девятка вражеских пикировщиков. Немцы изо всех сил старались лететь незаметно. Тем не менее в 17:24 их обнаружил перед самой базой минзаг «Мурман», давший сигнал «Воздух», сообщая о враге в небе. Но его не услышали, и воздушной тревоги в Полярном не объявили.

В 17:30 немцы появились из-за горы Вестник и обрушились на «Стремительный». Атака была настолько внезапной, что зенитчики корабля успели сделать лишь два-три выстрела. Первый самолет промахнулся, зато второй поразил эсминец 250-килограмовой бомбой. Тот сильно завибрировал, но выдержал удар, оставшись на плаву. Взрывом часть команды сбросило за борт.

Следующий пикировщик всадил в корабль бомбу весом в 500 кг. Взрыв разломил эсминец на две части: корма ушла под воду сразу, а нос, став вертикально, тонул медленнее. После этого самолеты скрылись за горой.

Люди внутри корабля погибли, а те, кто был в воде, барахтались в нефтяном пятне. К счастью, нефть не загорелась, иначе жертв было бы больше. К месту гибели эсминца устремились мотоботы и катера, начавшие спасать людей. Вытащить удалось не всех – некоторых засосал водоворот. Среди выживших был раненый комдив Фокин, а вот Лободенко стал одним из 110 погибших, среди которых оказались и три артиста театра.

Инцидент со «Стремительным» послужил горьким уроком для командования СФ, потерявшего современный корабль прямо в гавани. Из произошедшего был сделан вывод: эсминец должен был поменять место стоянки после того, как в небе был замечен вражеский разведчик. Немецкие летчики, судя по всему, знали, где их цель, так как заходили на нее со стороны солнца. Но куда большим упущением было признано то, что после донесения «Мурмана» не была объявлена тревога, из-за чего наблюдение за небом не велось с должным усердием и зенитные батареи открыли огонь, лишь когда немцы уже пикировали на эсминец.

Также было отмечено, что база была лишена защиты с воздуха, поскольку истребители находились в другом месте. И важный вывод был сделан по поводу концерта на палубе «Стремительного». Отметив, что команда утратила бдительность перед налетом, начштаба СФ адмирал Кучеров с горечью писал, что «в момент нахождения корабля в боевой готовности <…> нельзя допускать на нем никаких мероприятий <…> и присутствия каких бы то ни было лиц, связанных с этими мероприятиями».

Таким образом, гибель «Стремительного» подтвердила старую максиму: свои ошибки страшнее замыслов врага.