Украли победу: что объединяет корейских правых и Дональда Трампа

Последние несколько месяцев на улицах Сеула и других крупных южнокорейских городов все чаще проходят демонстрации. Их участники маршируют под лозунгом Stop the Steal! (именно так, на английском языке), размахивают южнокорейскими и американскими флажками и требуют расследовать «фальсификацию» президентских выборов, в результате которых президентом стал Ли Чжэ Мён. Эти манифестации, всё более многолюдные, напоминают о том, что в Южной Корее среди сторонников консервативного лагеря набирает популярность причудливая конспирологическая теория, согласно которой нынешнее левоцентристское правительство пришло к власти незаконно и, возможно, при содействии иностранных спецслужб.

Обвинения в фальсификации выборов звучали в Южной Корее и раньше. Так, в 1987 году крупный оппозиционный политик и будущий президент Ким Дэ Чжун заявил, что не может поверить в то, что в городе Кванджу, считавшемся бастионом его сторонников, получил «всего лишь» 94% голосов. В связи с этим Ким Дэ Чжун предположил, что результаты выборов были сфальсифицированы. Однако убедительно обосновать эти обвинения он не смог, и вскоре они были забыты. В 2002-м также звучали утверждения, что кандидат от правящей партии победил благодаря манипуляциям с компьютерными программами подсчета голосов. По ряду избирательных участков тогда даже была проведена проверка, но никаких доказательств найдено не было.

Можем ли мы считать Корею образцовой демократией

Тем не менее в целом до начала 2010-х разговоры о фальсификации выборов оставались на периферии корейского общественного сознания и не воспринимались всерьез.

Первые признаки того, что ситуация начинает меняться, появились после президентских выборов 2012 года. Консервативный кандидат победил тогда с минимальным отрывом – разница составила всего 3,6%. В ответ некоторые сторонники потерпевших поражение левых, включая влиятельного журналиста Ким О Чжуна, заявили: имела место фальсификация, совершенная путем манипуляции компьютерными программами. На эту тему даже был снят документальный фильм. Тогда эта версия получила лишь ограниченную поддержку даже внутри левого лагеря. Однако с тех пор разговоры о фальсификациях стали звучать всё громче.

Президентские выборы 2017 года прошли спокойно: кандидат от левых одержал убедительную и вполне ожидаемую победу, поэтому разговоров о подтасовках не возникло. Но весной 2020-го, когда в стране прошли парламентские выборы, ситуация изменилась. На них консервативная оппозиция потерпела поражение от левоцентристской Демократической партии: консерваторы получили 103 места, а демократы – 180. Почти никто не ожидал столь большого разрыва, а некоторые консерваторы и вовсе надеялись, что на этих выборах они получат большинство. Поэтому разочарование оказалось особенно сильным. С этого момента часть консервативных кругов (особенно усердствовали крайне правые) принялась утверждать, что выборы были сфальсифицированы.

Сторонники консерваторов утверждали, что компьютерные системы подсчета голосов были перепрограммированы по тайному распоряжению правительства и официальные результаты голосования не имели никакого отношения к реальности.

Особые подозрения вызвали тогда итоги досрочного голосования. При досрочном голосовании прогрессивные партии набрали около 63% голосов, тогда как в день выборов их результат оказался заметно скромнее. Такая разница объяснялась главным образом тем, что сторонники левых чаще участвуют в досрочном голосовании, а сторонники консерваторов голосуют преимущественно в день выборов. Однако приверженцы теории фальсификации выборов утверждали, что этот разрыв убедительно доказывает факт подлога.

Почему в Южной Корее к США относятся с такой любовью

Корея – страна митингов и демонстраций, и неудивительно, что граждане, считающие, что выборы сфальсифицировали, вышли на улицы. Их выступления выглядели для стороннего наблюдателя несколько необычно. Уже упомянутый слоган Stop the Steal! – тот же самый, которым пользовались Дональд Трамп и его единомышленники, утверждавшие, что на президентских выборах в США 2020 года у них «украли победу». На акциях корейских правых радикалов звучали и другие лозунги трампистов, а американских флагов там было едва ли не больше, чем корейских.

На первый взгляд логика правых радикалов кажется труднообъяснимой. Даже если допустить, что на выборах в США действительно имели место фальсификации, какое отношение это имеет к Южной Корее? Но тут важно учитывать, что южнокорейские правые традиционно занимают проамериканские (можно даже сказать, «радикально проамериканские») позиции. Соединённые Штаты для них – эталон, «град на холме», на который, по их убеждению, должна равняться Корея. В особенности это касается Америки республиканцев, с которыми у корейских правых существуют давние и прочные связи. Соответственно, президент США для корейских крайне правых – фигура почти сакральная, и их отношение к хозяину Белого дома (особенно если это республиканец) порой напоминает отношение истово верующих католиков к папе римскому. Поэтому южнокорейские сторонники «теории фальсификации» не могли не вдохновиться заявлениями Трампа, который для многих из них просто в силу своего положения лидера Республиканской партии воспринимался как носитель высшей истины.

Ситуацию усиливало и всё более характерное для южнокорейских правых, да и для общества в целом неприязненное отношение к Китаю. В публикациях и роликах на YouTube правые радикалы всё чаще утверждали, что фальсификации на выборах в США были организованы не только «глубинным государством», но и китайскими агентами, ответственными и за происходящее в Южной Корее. Всё чаще звучали надежды, а порой и уверенность в том, что справедливость вскоре восторжествует, причем благодаря усилиям Дональда Трампа. Южнокорейские крайне правые полагали, что уже в ближайшее время американский лидер разоблачит «козни китайских агентов» и их приспешников в США, а затем наведет порядок и в Корее. Некоторые из наиболее фанатично настроенных активистов даже отправились в Вашингтон, чтобы поучаствовать в акциях трампистов в порядке, так сказать, «интернациональной помощи».

Сдали нервы

Впрочем, тогда эти разговоры довольно быстро стихли. Но лишь для того, чтобы оживиться с новой силой. Триггером послужило введение чрезвычайного положения Юн Сок Ёлем 3 декабря 2024-го. Причины, по которым президент и лидер консервативного лагеря принял это странное решение, до сих пор неизвестны и, возможно, так и останутся тайной. Но одной из них могли стать подозрения Юн Сок Ёля о том, что на выборах имели место подтасовки. 12 декабря, спустя неделю после попытки ввести военное положение, он заявил, что пошел на этот шаг ради расследования подозрений в фальсификации парламентских выборов 2024 года и возможной роли Китая в этих манипуляциях.

Остается непонятным, каким образом президент страны, то есть человек, имеющий доступ к самой надежной информации и лучшей аналитике, оказался столь глубоко погружен в конспирологический нарратив. Можно лишь предположить, что Юн чрезмерно увлекся ультраконсервативными YouTube-каналами и постепенно утратил связь с реальностью.

Интерес Юн Сок Ёля к теме фальсификаций, по-видимому, возник (или усилился) после президентских выборов 2022-го, которые он выиграл с перевесом всего в 0,7% голосов (около 240 тыс.), хотя полагал, что победит с разницей в 10% (примерно 3 млн голосов). Действительно, согласно опросам, во время предвыборной кампании разрыв между ним и его главным соперником – нынешним президентом Ли Чжэ Мёном – составлял 5–10%, однако в итоге по результатам голосования этот разрыв сократился до минимума. Разочарованный Юн, похоже, начал подозревать, что у него «украли» около 3 млн голосов, и постепенно под влиянием журналистов и ютуберов из крайне правого лагеря это его подозрение переросло в уверенность.

Левым эти заявления казались откровенной нелепостью и поначалу вызывали лишь насмешки. Однако то, что о «фальсификации выборов» заговорил президент, произвело немалый политический эффект. Число тех, кто верит в якобы имевшие место подтасовки, начало быстро расти, и их движение перестало быть маргинальным. С начала года на демонстрации под трампистским лозунгом Stop the Steal! стали выходить многие тысячи людей, среди которых было всё больше и больше молодежи.

Тюрьма и убийство – так заканчиваются карьеры корейских президентов

Сторонники этой теории заговора принялись распространять и новые слухи о «руке Пекина», который якобы стоял за происходящим и тайно поддерживал левых. Стали появляться и совсем уж дикие фейки. Например, по ультраправым сайтам широко разошлась история о том, что американские военные из состава войск США в Корее провели обыск в Центральной избирательной комиссии, арестовали там 99 китайских хакеров, по заданию разведки КНР помогавших подтасовывать итоги выборов, и отправили этих хакеров на американскую базу на Окинаве. Разумеется, эта история была вымышленной от начала и до конца. Но это не помешало ей приобрести такую популярность, что несколько крупных южнокорейских газет сочли необходимым провести расследование.

Примечательно, что его инициаторами выступили в основном представители умеренных правых, которые с немалым изумлением наблюдали за тем, что происходит в радикальном крыле их политического лагеря.

Никаких доказательств фальсификации обнаружить так и не удалось, но крайне правые продолжали организовывать всё более масштабные акции на улицах южнокорейских городов.

В апреле Юн Сок Ёль оставил пост президента по решению Национального собрания и Конституционного суда. С этого момента сторонники теории фальсификации выборов стали использовать новый лозунг – «Юн Сок Ёль эгэйн» (транскрипция английского Yoon Suk Yeol Again, то есть «Юн Сок Ёль снова»). У них появились и новые надежды на спасителя извне. Да, речь опять о Дональде Трампе. Они надеются, что он раскроет правду о «фальсификации выборов» в Южной Корее, спасет Юна, ныне находящегося под следствием по делу о попытке государственного переворота, и вернет его на «законное место», то есть в кресло президента страны.

В июле в движение «против фальсификаций» неожиданно вмешался «посланец» из США Морс Тан, американский дипломат корейского происхождения, ранее занимавший пост посла по особым поручениям Госдепартамента. Прибыв в Сеул, он начал выступать перед корейскими правыми, заявляя, что в стране действительно имели место масштабные фальсификации выборов. В середине июля Морс Тан обратился к собравшимся на площади перед сеульским вокзалом примерно 4000 протестующих. Демонстранты утверждали, что Ли Чжэ Мён незаконно занимает президентское кресло, поскольку пришел к власти в результате «незаконных выборов», размахивали американскими флагами и даже хором исполнили гимн США.

Что же мы имеем в сухом остатке? Несмотря на заметный рост популярности конспирологических теорий о фальсификации выборов, они всё же остаются уделом меньшинства. Однако сам факт, что в последнее десятилетие любые выборы, чьи результаты отличались от ожидаемых, многими стали восприниматься как нечестные, говорит о другом. Это отражает растущие сомнения в самом институте выборов, равно как и в том, что политическая игра в стране ведется по правилам. С другой стороны, та поддержка, которой эти странные идеи пользуются у заметной части молодежи, напоминает, что маятник политической жизни Южной Кореи продолжает смещаться вправо: времена, когда левые могли рассчитывать на безоговорочную поддержку в студенческих кампусах, уже прошли.

Андрей Ланьков – профессор университета Кунмин (Сеул)