«Сентиментальная ценность»: один из главных фестивальных хитов года
Карьера норвежца Йоакима Триера в последние годы столь стремительно развивается, что сравнения с однофамильцем и дальним родственником Ларсом фон Триером становятся уже неуместны. Предыдущая картина Триера «Худший человек на свете» о творческих и любовных метаниях миллениалки обрела две номинации на «Оскар». Новейшая драма «Сентиментальная ценность» удостоилась Гран-при жюри Каннского фестиваля – второй по важности награды главного киносмотра в мире. А также девятнадцатиминутных оваций после премьеры: третьего результата после «Фаренгейта 9/11» и «Лабиринта фавна».
"Новая волна": признание в любви Годару и течению, изменившему кинематограф
Триер вновь пригласил на центральную роль незабываемую Ренате Реинсве, которую его «Худший человек на свете» превратил в мировую кинозвезду с актерским призом Каннского фестиваля. Благодаря «Сентиментальной ценности» мир узнал еще об одной яркой актрисе: Инга Ибсдоттер Лиллеос изобразила родную сестру героини Реинсве. Ну а Стеллан Скарсгард (тут можно снова все-таки бегло передать привет Ларсу фон Триеру) и Эль Фэннинг уже давно не нуждаются в представлениях.
Артисты, рожденные в разных странах, судя по результату, который мы видим на экране, отлично нашли друг с другом общий язык. «Сентиментальная ценность» – история о том, что можно, напротив, даже говоря на одном языке и состоя в близком родстве, быть не в состоянии наладить друг с другом коммуникацию. По крайней мере, до поры до времени.
У сестер Норы и Агнес умирает мать, но в центре повествования не эта потеря, а возобновление общения девушек с отцом. Густав Борг внезапно приезжает на похороны, вызывая тем самым дискомфорт у сестер. Отец давно их бросил, променяв на творчество: хотя он пятнадцать лет ничего не снимал, публика все еще помнит его как большого кинорежиссера. Вскоре Густав ни с того ни с сего предлагает ставшей актрисой Норе роль в своей новой картине. Частично автобиографическая, сюжетно она основана на трагической истории его матери, выжившей в концлагере, но не оправившейся от своей травмы.
Нора от перспективной роли отказывается, потому что знает, что работать с отцом она не сможет. Через какое-то время она узнает, что Густав отдает ее партию молодой голливудской звезде Рейчел Кэмп (Фэннинг). Той надоело сниматься в глупых блокбастерах, к тому же ее поражает ранняя киноработа Борга. Съемки Густав планирует проводить в реальном доме, где он жил сначала с матерью, а потом и со своей собственной семьей.
Триер во многих своих работах исследовал, помимо всего прочего, ментальные расстройства. У героя дебютной «Репризы» был так называемый синдром Стендаля, у персонажей «Осло, 31 августа» и «Громче, чем бомбы» – депрессия, а непостоянной Юлии из «Худшего человека на свете» есть искушение поставить СДВГ. Некоторым из героев «Сентиментальной ценности» тоже хочется диагностировать депрессивное и тревожное расстройства (у Норы, например, каждый раз паника перед выходом на сцену).
Однако картина в первую очередь – о другом. Творческие люди – люди сложные и ранимые. И, несмотря на свою глубину, им бывает трудно искренне поговорить друг с другом. Особенно если речь еще и о членах одной семьи, когда каждое слово воспринимается особенно остро. Порой проще выразить свои переживания через творчество или тонко разобрать сложнейшую психологически роль, чем напрямую сказать о своих мыслях и чувствах.
Драму «Сентиментальная ценность» все называют нежной, но не меньше ей подходит определение «сочувствующая». Как бы неразумно и порой некрасиво герои себя ни вели, в конце концов их понимаешь: со стороны всегда легче судить, чем принимать адекватные решения внутри ситуации. Персонажи, в свою очередь, наконец понимают друг друга, и это приносит такое необходимое сегодня всем нам утешение.
«Я бы тебя пнула, если бы могла»: сложности материнства, о которых не говорят
Постановщица и сценаристка Мэри Бронштейн начинает свою драму с крупного плана главной героини. Линда (Роуз Бирн) слушает, что ее маленькая дочь рассказывает о маме на приеме у врача. «Мама мягкая. Папа твердый, его не сдвинуть. Он сразу злится. Мама тоже злится, но она как пластилин. Когда грустит, она мягче всего». В глазах Линды – удивление, усталость, печаль. Как бы она ни старалась сделать вид, что у нее все под контролем, улыбка выглядит неестественной. Дочь Линды больна, она почти ничего не ест и не набирает из-за этого вес. Ее приходится кормить через зонд, но Линда считает, что эта стратегия не работает. Зачем заставлять себя есть, когда знаешь о подстраховке?
Увы, но ситуация с дочерью не единственная проблема героини. Ее квартиру затапливает, в результате чего в одной из комнат обрушивается потолок. Линда с дочерью вынуждены переехать в отель, где предстоит жить еще неизвестно сколько: рабочие не торопятся заделывать дыру в потолке. Муж постоянно находится в командировках, так что на реальную помощь от него почти не приходится рассчитывать (при этом у него масса претензий к жене и дурацких советов). Психоаналитик (ведущий и комик Конан О’Брайен) недостаточно эмпатичен, поэтому в нем тоже не найти опору. А тут еще и собственные пациенты подкидывают дров – Линда тоже работает психологом.
Кадр из фильма "Я бы тебя пнула, если бы могла"
Кинокомпания "Вольга"Когда в жизни полный мрак, а за дверью ждет клиент, то остается только прокричаться в подушку и пытаться помочь хотя бы другим. С этим, впрочем, у Линды тоже дела идут не очень: одна из клиенток с повышенной тревогой по поводу своего младенца просто сбегает, оставляя ребенка Линде, когда ей намекают, что неплохо бы попробовать медикаментозную терапию. Чтобы хоть как-то держаться, героиня каждую ночь оставляет спящую дочь одну в отеле и покупает себе бутылочку вина в магазине на ресепшене. Там она обретает собеседника в лице сотрудника гостиницы (рэпер Асап Роки), но и это знакомство не дарит настоящего облегчения.
Картина Мэри Бронштейн, премьера которой состоялась на американском фестивале независимого кино «Сандэнс», отправилась прямиком оттуда на Берлинале. Роуз Бирн, сыгравшая едва ли не сильнейшую роль в своей карьере, получила в Берлине за нее награду. Ей удалось передать ту невероятную измотанность и отчаяние, которое испытывает женщина, загнанная в угол необходимостью одинаково эффективно справляться со всеми своими социальными ролями. Когда муж рассказывает ей по телефону, как он проводит свой выходной, героиня не может скрыть раздражение. У нее-то не бывает выходных от обязанностей матери, и при этом она тоже много работает. Муж, однако, обесценивает труд Линды, не считая слушание чужого «нытья» в кабинете сложной работой.
Некоторые окрестили «Я бы тебя пнула, если бы могла» хоррором, но если это и хоррор, то ужас в нем – бытовой и отчасти экзистенциальный. Казалось бы, роль матери для женщины привычна, но фильмов о том, каким тяжелым зачастую оказывается материнство, ничтожно мало. Подобный опыт, который раньше не принято было обсуждать в публичном пространстве, только сейчас становится видим.
Мэри Бронштейн не боится показать, что Линда настолько морально и физически истощена, что уже словно не видит по-настоящему своего ребенка – не случайно лицо девочки до финала остается за кадром. При этом выражать весь спектр навалившихся эмоций Линда не считает себя вправе ни дома, ни на работе – как и большинство женщин. «Я бы тебя пнула, если бы могла» – к кому обращены эти слова? Наверное, ко многим, но у Линды не получается выплеснуть свою злость даже на психоаналитика, который тут же окончательно от нее отгораживается.
Картина Мэри Бронштейн, в которой есть и черный юмор, и околофантастические сны-галлюцинации, обнимает всех, кто оказался в той же ситуации, что и Линда – женщина совсем не идеальная, живая в своем несовершенстве. Возможно ли выбраться из этого замкнутого круга? Пожалуй, чтобы хоть немного полегчало, иногда стоит все же окунуться с головой в бушующую стихию.
«Сущность»: Бенедикт Камбербэтч борется со страшной птицей
Фантастическая драма «Сущность» Дилана Саузерна тоже впервые была показана в прошлом январе на фестивале «Сандэнс». Британский режиссер и сценарист экранизировал роман-бестселлер Макса Портера «У печали есть крылья» (который, кстати, называл в числе любимых актер Киллиан Мерфи). «Сущность», как и семейная фантастика «Ужастики. Ожившие рисунки», недавно выходившая в российский прокат, посвящена теме горевания семьи по уходу жены и матери. Дилан Саузерн погружает зрителей в голову скорбящего человека, предлагая почти иммерсивный опыт проживания горя.
Безымянный отец (Бенедикт Камбербэтч), внезапно потеряв жену, остается один с двумя маленькими сыновьями. Ему приходится одновременно и осваивать сложности соло-родительства, и пытаться не утонуть в своей душевной боли, делая перед детьми вид, что он в полном порядке. Однажды перед героем материализуется огромный Ворон, которого он сам же нарисовал в качестве персонажа своего будущего комикса. Птица начинает терроризировать мужчину, а потом и его детей, но на самом деле пытается им помочь пройти через все стадии переживания утраты.
Кадр из фильма "Сущность"
World PicturesЕсли в уже упомянутом фильме «Ужастики. Ожившие рисунки» каждый из членов семьи застревает на своем этапе проживания горя, то персонаж Бенедикта Камбербэтча проходит их все: отрицание, гнев, торг, депрессия… Ворон, символизирующий горевание в целом, своими провокациями словно торопит его, подталкивая к тому, чтобы двигаться вперед. Правильно ли это с точки зрения психологов?
"Ужастики. Ожившие рисунки": семейное фэнтези о проживании утраты
Ведь считается, что каждый человек скорбит по-своему: стадии могут меняться местами, можно откатываться к стадии, которую уже вроде бы миновал, можно посвящать каждой из них столько времени, сколько тебе понадобится. Однако в реальности фильма Дилана Саузерна Ворон, заставляющий героя максимально интенсивно испытывать все тяжелые эмоции, действует верно. Свет в конце тоннеля не увидеть, пока не отрефлексируешь потерю.
Погружаться в кошмар героя зрителю может быть непросто, потому что долгое время просвета действительно не видно. Тяжело воспринимать и то, что герой мощно вжившегося в роль Камбербэтча в какой-то момент перестает уделять должное внимание своим детям, на которых у него просто не остается моральных сил. Сыновья прекрасно понимают, как плохо их родителю, и ждут, когда этот период закончится. Когда герои все-таки в прямом смысле слова выходят на свет из своего мрачного темного дома, это производит сильный эффект. Понимаешь, что вся мучительная душевная работа была совершенно необходима: депрессивная фаза не приговор, пока она не переходит в фазу отчаяния.
