Самураи переходят границы дозволенного: почему надо серьезнее относиться к милитаризации Японии

Пока всеобщее внимание приковано к конфликтам на Украине и Ближнем Востоке, а также к перспективам американского удара по Венесуэле, на другой стороне земного шара без шума и пыли полным ходом идет милитаризация Японии. Эта страна не только в больших количествах производит и закупает передовые вооружения, но и меняет свое отношение к армии на доктринальном уровне. Россия не должна упускать эти процессы из виду.

Праворульный гиперзвук

В написанной после войны под американскую диктовку Конституции Японии сказано, что Токио «никогда не будет создавать армию, военно-морские и военно-воздушные силы» и отказывается от «права нации и государства на ведение войны». Разумеется, крупное государство не может существовать без вооруженных сил, и через 10 лет после Второй мировой были основаны Силы самообороны Японии. Но, в отличие от ФРГ, Вашингтон не поддерживал в годы холодной войны полноценную ремилитаризацию Японии – тихоокеанский театр тогда считался второстепенным, а конституционные ограничения позволяли держать Токио на коротком поводке, размещая при этом в стране американские войска практически в любом количестве (сегодня их там почти столько же, сколько во всей Европе). Следствием наложенных на Японию запретов стало и то, что до недавнего времени ее военнослужащие не участвовали в зарубежных операциях. Серьезно ограничен был для Японии и экспорт оружия.

Но в последние годы ситуация кардинально изменилась. В первую очередь из-за того, что в условиях набирающего обороты противостояния США и Китая запад Тихого океана стал регионом максимальной концентрации сил и оформления блоков. В этих условиях Вашингтон «отпустил вожжи», что совпало с изменениями настроений в самой Японии. В зависимости от позиции комментатора эти перемены называют либо «реваншизмом» и «усилением милитаризма», либо «превращением в нормальное государство».

Как китайское ядерное оружие меняет мировую политику

Старт этим процессам дал Синдзо Абэ, занимавший пост премьера почти все 2010-е (с 2012-го по 2020 год). При нем стали расти военные расходы, было положено начало многим программам вооружений, началось расшатывание законодательных ограничений Сил самообороны. Хотя шли разговоры о том, что пора избавиться от конституционных ограничений и объявить Силы самообороны полноценной армией, из-за высокого общественного сопротивления Синдзо Абэ так и не решился вынести этот вопрос на референдум. В итоге дело ограничилось тем, что в 2015-м был принят закон о «праве на коллективную самооборону». Это право подразумевает, например, что если в открытом океане кто-то атакует американский корабль, то находящийся рядом японский может вступить в бой. Раньше японские военные могли поступить так, только если удар наносился непосредственно по ним или по американским базам на территории Японии.

Первое время новые программы вооружений старались не афишировать и даже прикрывали своеобразной «самооборонной ширмой», порой довольно нелепой. Например, Япония активно занималась ракетостроением, но при этом подчеркивала, что разрабатывает оружие преимущественно противокорабельное. Это объяснялось тем, что такие ракеты нужны для защиты острова, в то время как ракеты, предназначенные для поражения наземных целей, могут использоваться для ударов по объектам в других странах, а это противоречит конституции!

Когда во второй половине 2010-х в Японии стартовала программа создания ракетного комплекса средней дальности с планирующим гиперзвуковым боевым блоком, пришлось придумать уморительную концепцию: дескать, эта система нужна для противодесантной обороны удаленных небольших островов. Когда речь зашла о закупках для истребителей F-15 и F-35 Воздушных сил самообороны дозвуковых крылатых ракет большой дальности JSM и JASSM, начались рассуждения о том, что если японские самолеты атакуют нацеленный на Японию вражеский ракетный комплекс, то это тоже будет самооборона. К слову, Токио – крупнейший покупатель F-35 в мире после США, а также участвует в совместной с Великобританией и Италией программе создания истребителя шестого поколения GCAP.

Пожалуй, самая комичная история произошла с программой ASEV. На фоне успехов ракетной программы КНДР японцы захотели усилить свою систему ПРО за счет пары наземных комплексов Aegis Ashore. Однако возникли сложности с выбором места для их размещения, и, якобы чтобы не тревожить население, в 2020-м было решено сделать специализированные противоракетные «баржи»… Которые через несколько итераций «внезапно» превратились в ракетные крейсеры водоизмещением 12–14 тыс. т, то есть одни из наиболее крупных строящихся сейчас в мире неавианесущих кораблей (несколько больше китайских эсминцев Тип 055), оснащенных к тому же ударным ракетным вооружением. Официально корабли сменили классификацию на крейсерскую в сентябре уходящего года. Тогда же в «авианесущие крейсеры» были переклассифицированы два бывших вертолетоносца, после модернизации приспособленных для запуска истребителей укороченного взлета F-35B.

Планирует Токио ослабить ограничения и в ядерной сфере. В 1971 году Япония приняла резолюцией парламента три неядерных принципа: не создавать, не приобретать и не позволять размещать на своей территории ядерное оружие (ЯО). До того американское ядерное оружие было развернуто, например, на Окинаве. В целом принципы соблюдались, однако периодически в японские порты заходили американские корабли с тактическим ЯО, но на этом старались не акцентировать внимание.

Сейчас кабинет нового премьера Санаэ Такаити открыто говорит о намерении отказаться от третьего принципа. Соответствующие дискуссии идут в стране уже несколько лет. Они связаны с планами США развернуть на многоцелевых подлодках новые ядерные крылатые ракеты SLCM-N. Их создают для «укрепления расширенного сдерживания» (естественно, Китая), и сторонники отмены третьего принципа заявляют, что запрет этим лодкам заходить в порты будет выглядеть просто саботажем усилий по защите Японии. Вероятно, принцип будет пересмотрен в ближайшие годы, а следующим этапом станет развертывание на американских базах в Японии авиационного ЯО.

После того как Дональд Трамп «благословил» южнокорейцев на создание атомных субмарин, в Японии возник вопрос «А мы чем хуже?» С помощью американцев и используя свой опыт в строительстве больших неатомных субмарин (возможно, самых передовых в мире), Токио может очень быстро создать атомные подлодки. Однако, вероятно, он позволит сделать первые шаги Сеулу, а до того сосредоточится на оснащении обычных субмарин ударным вооружением.

Алеет Восток

От былой «самооборонной скромности» в закупках и развертывании вооружений Япония уже практически отказалась. В начале 2024-го подписан контракт на закупку в Соединённых Штатах сразу 400 «Томагавков» – вдвое больше, чем приобрела Великобритания или планирует купить Австралия. Причем позиционируется это как «временное решение» на период, пока не будут развернуты в большом количестве комплексы собственной разработки – с крылатыми ракетами «усовершенствованная Тип 12» и баллистическими с планирующим гиперзвуковым блоком, создаваемыми по программе HVGP. На первом этапе в программе HVGP, на версии Block 1, дальность ракеты составит менее 1000 км – с лета этого года проходили испытательные пуски на американских полигонах, а в наступающем 2026-м начнется развертывание в войсках. До конца десятилетия планируется создать версии Block 2A и Block 2B с дальностью до 2000 и 3000 км соответственно. Фактически речь идет про новые комплексы, даже если все ракеты оснастят одним и тем же гиперзвуковым глайдером, то ракетные ускорители с неизбежностью будут различаться размером.

Ядрены бомбы: что хранится в арсеналах у членов ядерного клуба

В целом по количеству и качеству разворачиваемых ракетных комплексов, строительству флота и закупкам авиации Япония сейчас здорово обгоняет любую страну Европы. Если хотя бы половину подобных усилий предпринял бы кто-то из европейских членов НАТО, это вызвало бы острую реакцию российских должностных лиц и регулярно освещалось бы в СМИ. Конечно, можно сказать, что Токио настроен к нам куда менее враждебно, чем европейцы. Но дело еще и в том, что мы зациклены на Европе, считая остальные вопросы менее значимыми. Серьезных противоречий в области безопасности у России и Японии на первый взгляд действительно нет: вопрос «северных территорий» (южных островов Курильской гряды) мешает подписать мирный договор, но и сам этот вопрос, и договор давно стали для обеих сторон скорее символическими темами. В конце концов, мало кого волнует отсутствие мирного договора со странами-победительницами у Германии («Договор 2+4» 1990 года таковым не является).

Зато вполне реальна растущая угроза столкновения США и Китая, к которому в регионе готовятся, накапливая силы. И это нельзя игнорировать, то, что вооружаются не «против нас», не снимает проблемы, поскольку важны потенциалы, а не намерения. При этом любой серьезный ответ Москвы на этот вызов – какие-то меры, принятые самостоятельно либо, например, в виде совместных учений и патрулирований с Пекином, – будет воспринят как несоразмерный и неспровоцированный. Еще сильнее запутывает ситуацию официальное оформление союза России и КНДР.

Предсказывать, как именно будут развиваться события, – занятие пустое. Зато совершенно точно можно сказать: нравится нам это или нет, но Тихий океан становится для России такой же зоной потенциального конфликта, как Балтика или Чёрное море.

Автор – сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН