Соцсети полнились предположениями, что страну возглавит либо снова Назарбаев, либо его дочь и второе лицо в конституционной иерархии – руководитель сената Дарига Назарбаева. Разговоры о таких переменах начались практически сразу после избрания Токаева президентом и с тех пор не прекращались. Хотя логики в этих спекуляциях явно не хватало: Токаев был выдвинут самим Назарбаевым и ни разу не дал повода усомниться в своей лояльности Елбасы.

Как коронавирус изменил привычную жизнь Казахстана

С марта 2019‑го произошло множество резонансных событий. Переименование столицы. Президентские выборы, повлекшие шумные антивластные митинги, периодически повторявшиеся и позже. Массовые беспорядки на крупнейшем нефтедобывающем предприятии страны, «Тенгизшевройл», жертвами которых стали экспаты из арабских стран. Взрывы армейских складов боеприпасов на юге Казахстана, в городе Арысь, вызвавшие массовую эвакуацию населения. В феврале случился погром этнического меньшинства – дунган. Наконец, в марте был введен режим ЧС из-за коронавируса.

Такой концентрации проблемных историй Казахстан еще не знал. Объяснить их общество зачастую пытается с помощью «теории заговоров»: «окружение прежнего президента стремится сместить Токаева!» Например, неожиданный дунганский погром объясняется стремлением усилить в народе недовольство нынешним главой государства, чтобы был повод вернуться президенту старому, при котором «такого не было».

А почти одновременные выступления президента и главы сената по поводу введения ЧС некоторые наблюдатели стали трактовать как признак начала открытой борьбы за симпатии граждан. Соцсети и «кухонные разговоры» в Казахстане переполнены такими конспирологическими версиями. Хотя на самом деле межэтнические столкновения случались в стране и раньше. И почему бы двум первым лицам государства не высказаться почти синхронно по такой беспрецедентной мере, как введение ЧС?

Действительно ли в Казахстане есть политическое соперничество между Назарбаевым или его окружением с одной стороны и Токаевым с другой? Или это выдумка местных «пикейных жилетов»? Или – мечтания общества, изголодавшегося по серьезной интриге, живой политической конкуренции?

До вступления в должность президента Токаев занимал ряд ведущих постов в политической системе страны: много лет возглавлял МИД, был главой правительства и сената. Но солидный бэкграунд не опирался на серьезную экономическую основу: имя Токаева не было связано с крупными финансово‑промышленными структурами, в отличие от других персон такого уровня, которые, имея подобную опору, порой пытались фрондировать первому лицу государства.

Почему в Казахстане резко усилились антикитайские настроения

Не было у Токаева, выходца из алма-атинской, городской и русскоязычной казахской интеллигенции, за спиной и «своего» региона, где бы население связывало надежды с политическим ростом земляка и потому было ему особенно лояльно. Не было и других неформальных рычагов влияния, вроде связей с силовыми структурами.

Вся карьера Касым-Жомарта Токаева опиралась на дипломатический профессионализм, столь необходимый Нурсултану Назарбаеву в его всегдашнем маневрировании между крупными внешними игроками. Набор этих факторов и привел к тому, что именно Токаева уже за несколько лет до своего ухода в отставку первый президент стал рассматривать как возможного преемника.

Став президентом, Токаев постоянно подчеркивает роль Назарбаева в создании современного Казахстана. Впрочем, позиции Елбасы крепки, разумеется, не только благодаря демонстративному уважению со стороны Токаева: Назарбаев занимает ряд постов, гарантирующих ему фактически контроль над политической и административной системой страны. Он является председателем Совета безопасности с очень широкими полномочиями, дающими ему возможность контролировать высшую бюрократию и силовые структуры. Он глава фонда «Самрук Казына», объединяющего государственные активы в экономике, и лидер правящей партии «Нур Отан», что позволяет контролировать парламент. Фактически Назарбаев остается самой влиятельной политической фигурой в стране, не неся при этом формальной ответственности за ее развитие.

Подтверждением этому послужила следующая ситуация. В первые несколько дней после того, как в Казахстане были зафиксированы случаи заражения коронавирусом, а вскоре объявлен режим ЧС, заявления, как уже было сказано, сделали Токаев и Дарига Назарбаева. Но Елбасы молчал. Соцсети были полны вопросов: где же Лидер нации, что он думает о происходящем? В итоге Назарбаев выступил и призвал создать республиканский фонд, в котором бы «накапливались средства людей, которые хотят и могут помочь стране в этот непростой период». Естественно, эту идею Лидера горячо и массово, в стиле общественных кампаний советской поры, поддержали казахстанские предприниматели.

Сердечная недостаточность казахстанской оппозиции

Почему на таком фоне в стране очень широко распространено мнение о нарастании противоречий между первым и вторым президентами или даже о двоевластии? Есть ли для этого основания? Тем более что сам Назарбаев заявлял, что «сплетни» о двоевластии запускают предатели. Хотя на этом фоне происходят некоторые странные истории.

В конце 2019-го Токаев неожиданно в интервью Deutsche Welle заявил, что присоединение Крыма к России не было аннексией, а также критически отозвался о разработанных вариантах перехода Казахстана на латиницу. Политически это были крайне неудачные шаги – априори было ясно, что они не добавят популярности новому президенту, даже наоборот.

Так и получилось – Токаева стали обвинять в «москвофильстве». Почему же он сделал эти заявления? Единственное логичное объяснение предложил местный наблюдатель, представитель обслуживающей Ак-Орду пиар-структуры. Он считает, что инициированы эти заявления были из окружения первого президента, а у Токаева не было выбора, озвучивать их или нет. Иначе говоря, окружение Елбасы «регулирует» имидж преемника.

На самом деле никаких серьезных противоречий между первым и вторым президентами нет и просто не может быть. Не для того великий знаток бюрократической психологии Нурсултан Назарбаев много лет выбирал фигуру, которая обеспечит транзит власти, чтобы в итоге ошибиться. Но есть моменты, которые не зависят от точности выбора.

Во‑первых, в обществе накопился острый запрос на какую-то явную динамику. И «перемены без перемен» одних сподвигают писать критические посты в соцсетях или выходить на площади, а других – плодить теории. «Есть немало людей, которые считают, что Токаев – это казахстанский Вацлав Гавел, он постепенно запустит либеральные реформы», – заметил в частной беседе известный представитель казахской интеллигенции. До сих пор эти ожидания не были ничем подтверждены. Можно отметить, например, что в окружении президента Токаева за год не появилось ни одной новой фигуры, никого «не из обоймы» прежней власти. Какие уж реформы! Но, естественно, будучи известны в окружении Елбасы, эти настроения могут здорово его нервировать – «А если? А вдруг?».

Но это настроения в обществе. Причем в основном в интеллигенции, политически не структурированной, не умеющей артикулировать свои требования. Иначе говоря, это не более чем досадный раздражитель. Иное дело второй фактор: сомнения, терзающие бюрократов.

Очень хорошо об этом сказал бывший дипломат, а ныне один из популярных блогеров Казахстана Казбек Бейсебаев. До марта 2019‑го, считает он, у страны был один руководитель, и вся вертикаль власти была выстроена и функционировала от него до самого низа. Для акимов, чиновников, силовиков не стоял вопрос какой-то нелояльности к Елбасы и власти, ибо они сами были неотъемлемой частью власти и команды Елбасы.

Но с тех пор ситуация изменилась: хотя и говорят о единстве власти, на самом деле его не существует. «Есть новая власть в лице действующего президента и с его вертикалью власти, есть и власть первого президента». И это всем членам прежней единой команды Елбасы не дает ощущать себя причастными к одной команде. «Раньше все было понятно: за Елбасы, и другого выбора нет. Сейчас за власть, но за какую вертикаль?» – пишет Бейсебаев. И добавляет самое неприятное для обитателей Ак-Орды: «Как видим, пусть такой, но выбор появился». То есть не персона второго президента вызывает внутреннее напряжение системы, а само сосуществование двух ее центров, пусть даже один из них сегодня и полностью подконтролен другому.

Можно понять напряжение бюрократа среднего уровня, скажем, акима района. За последние 20 лет он привык к тому, что лояльность Назарбаеву гарантирует карьерный рост и прочие радости жизни. Конечно, это не избавляло от «внутривидовой» конкуренции, подчас жесткой, но это уж неизбежные издержки среды. И вот запущен проект транзита власти, в итоге которого, скорее всего, через оставшиеся четыре «переходных» года президентом станет Дарига Назарбаева.

Но как пройти через этот период, если вокруг начинают говорить, что у власти уже не одна, а две «вертикали»? И это при весьма пожилом, но деятельном Елбасы. А если что-то изменится? И возраст Назарбаева, на котором все продолжает держаться, и нарастающие политические и экономические вызовы не могут не волновать основу системы – средний уровень бюрократии.

Какие предпосылки для этнических конфликтов существуют сегодня в Казахстане

Самый главный вопрос для Казахстана (и немаловажный для его соседей!) – насколько в действительности сохранено единство элиты. Заметных проблем с этим за прошедший год не возникло. Но что на самом деле? Существует мнение, что единство правящей элиты – лишь видимость. В пользу этого свидетельствует и война компроматов, идущая в интернете, и такие, с признаками «проектности», события, как погромы дунган и беспорядки на Тенгизе.

Некоторые наблюдатели видят в этом свидетельство активизации региональных игроков, демонстрирующих Нур-Султану свой потенциал и амбиции. И если эти амбиции будут расти, это может стать самым серьезным вызовом и для системы транзита, выстроенной Назарбаевым, и для долгосрочной стабильности в стране.

Исключить фронду со стороны непосредственного преемника оказалось проще, чем вызовы со стороны региональных элит в условиях ухудшения экономической ситуации и падения доходов. В таком положении многим захочется влиять на распределение трансфертов из единственного финансового резерва Казахстана, Национального фонда, за счет которого пополняется дефицитный бюджет и идут деньги на решение экстраординарных проблем.

Есть и другая угроза стабильности системы транзита. Известный общественный деятель, инсайдер в бюрократической системе Казахстана, в частной беседе поделился своими опасениями: «Большая часть общества быстро политизируется. Активизировались протестные настроения, которые, что крайне плохо, исходят одновременно и от люмпенизированной части коренного населения, и от молодых выходцев из статусных семей».

Такие оценки из уст человека, вхожего в политический истеблишмент, показывают, что там существует ясное понимание: система транзита власти, хорошо продуманная, уже на исходе первого своего года столкнулась с серьезными вызовами.