Крымское ханство тогда считалось независимым, но наши войска находились в нем для недопущения турецкого десанта. Суворов возвел на берегах бухты несколько полевых батарей и, оценив удобство местности, пригласил в бухту фрегат «Осторожный» под командованием капитана 2-го ранга И. М. Берсенева. Это был первый русский корабль, бросивший якорь возле маленького рыбацкого поселка Ак-Яр, или Ахтиар, что переводится как «Белый утес».

Осенью и зимой 1782‑го уже упомянутый «Осторожный» вместе с фрегатом «Храбрый» под командованием капитана 1-го ранга Ивана Одинцова уже целенаправленно исследовали глубоководную бухту-фьорд, проведя промеры глубин и составив карту фарватера. Ахтиарская бухта оказалась уникальной как по своему расположению, так и по гидрографическим характеристикам. В некоторых местах ее глубина позволяла даже линейным кораблям подходить к самому берегу, а выход с рейда в не замерзающее круглый год море был удобен при любом направлении ветра. Все изыскания военных гидрографов, топографов и инженеров говорили о том, что Россия может получить на Черном море уникальный порт, возможно, один из лучших в мире.

Вернувшись, моряки доложили по инстанции об обнаружении удобной стоянки, способной принять большой флот. И когда весной 1783 года императрица Екатерина II своим манифестом включила Крым в состав Российской империи, Ахтиарская бухта уже рассматривалась как будущая база флота.

13 мая 1783 года в Ахтиарскую бухту вошла эскадра в составе пяти фрегатов и восьми более мелких судов Азовской флотилии под командованием вице-адмирала Федота Клокачева. Через несколько дней к ним присоединились 11 судов Днепровской флотилии. Эти объединенные силы получили название Черноморский флот, а Клокачев стал первым командующим «заводимым флотом». Но вскоре Клокачев по болезни был переведен на сушу – руководить Черноморской портовой администрацией, а командующим флотом назначили контр-адмирала Фому Мекензи (необычная для русского моряка фамилия объясняется тем, что по крови он был шотландцем, хотя и родившимся в Архангельске). Ему и суждено было заложить новый город.

Перед Мекензи стояла задача к зиме подготовить жилища и базу флота, поэтому нужно было торопиться. 14 июня торжественно заложили первые четыре здания: часовню во имя Николая Чудотворца (ныне дом офицеров Черноморского флота России), «дом командующего», пристань напротив этого дома (Графская пристань) и адмиралтейскую кузницу. Этот день считается днем рождения города, тогда еще Ахтиара, а не Севастополя. Переименован он был через полгода, в феврале, когда императрица подписала соответствующий указ.

Севастополь по-гречески – «город, достойный поклонения». Это красивое название он получил благодаря руинам огромного античного городища, находящегося практически в городской черте. В моде был классицизм, посему граф Потемкин, желая услужить императрице, решил дать базе флота греческое наименование. Так на месте античного Херсонеса возник Севастополь, хотя на самом деле город с таким названием был расположен на кавказском берегу, в Абхазии. А Херсон, названный в честь античного тезки, оказался на Днепровском лимане.

Если история Севастополя насчитывает всего 235 лет, то Херсонес простоял около двух тысячелетий. И гибель одного отделяю от рождения другого несколько столетий.

Тем не менее один город буквально вырос из другого – для строительства базы флота использовались камни из развалин Херсонеса. Времени было в обрез, дерева не хватало, а кирпичне заводы построить не успели. Кстати, странный вид древних укреплений Херсонеса объясняется именно деятельностью наших моряков: они отрывали от крепостных стен облицовочные квадры, оставляя находившуюся внутри забутовку. Все, что было над землей, оказалось ободрано. То, что мы видим сохранившимся полностью, открыто в результате раскопок.

Наши Помпеи

Херсонес не самый древний город на территории нашей страны, Пантикапей (Керчь) и Дербент, видимо, старше его. Зато Херсонес – это первый в России классический полис с великолепно сохранившейся хорой – размежеванной сельскохозяйственной округой, на которой располагались наделы его граждан. Именно памятники хоры – самая ценная часть античного наследия Херсонеса (шесть ее участков входят в список памятников Всемирного наследия ЮНЕСКО). Над античным городищем Херсонеса лежит многометровый средневековый слой, а вот сельскохозяйственные районы после древних греков толком никто не трогал, и они сохранились в отличном состоянии.

Херсонес основали греки-дорийцы из Гераклеи Понтийской в VI–V веках до н. э. В некоторых изданиях можно встретить точную дату – 423–422 год до н. э., но она дискуссионная и многими исследователями опровергается.

Наш Афон

Вместе с Римской империей Херсонес вошел в христианскую эру. Сохранился даже ранний подземный храм, тайно устроенный в подвале в цистерне для воды. Потом город стал христианским официально, а языческие храмы были переделаны в церкви.

Херсонес был важной частью империи, о чем свидетельствует внимание к нему со стороны константинопольских властей. Так, в VI веке по велению императора Юстиниана для защиты города и области в горах были построены крепости, в которых поселили федератов – союзников из числа готов и аланов. Эти крепости сегодня – одна из самых ярких достопримечательностей горного Крыма. Кстати, тогда же были усилены и перестроены укрепления самого Херсонеса. В соответствии с византийскими традициями была возведена передовая оборонительная стена (протейхизма), укреплены башни. Общая протяженность стен достигла трех, а то и трех с половиной километров (она не на всех участках четко прослеживается), на сегодня выявлено и частично открыто 32 башни, 7 боевых калиток и 6 ворот. Высота стен достигала 10 метров, а башен – 12, толщина же стен доходила до четырех метров.

Пути Херсонеса и Руси не пересекались до конца Х века. А потом внезапно город не просто вошел в нашу историю, а сразу занял в ней совершенно особое, практически священное место. Связано это с деяниями князя Владимира, впоследствии названного Святым.

Они описаны в нескольких источниках, но эти источники противоречат друг другу и по хронологии, и по логической цепочке изложения событий. Достоверно известно, что византийский император Василий II, попав в трудное положение из-за восстания полководца Варды Фоки, попросил Владимира оказать ему помощь. Киевский князь пришел с шестью тысячами воинов и помог Василию разбить мятежников. За это император пообещал князю в жены свою сестру Анну, но высказал условие: язычник должен креститься. Что и состоялось, согласно сообщениям части древних источников. Далее начинаются расхождения. Действительно ли князь крестился в Корсуни (Херсонесе), в каком году и при каких обстоятельствах это произошло? Разные источники отвечают на эти вопросы по-разному.

Спор в исторической науке не разрешен по сей день, но для религиозной традиции это не помеха – церковь уверена, что Владимир крестился именно в Корсуни. Перед этим князь якобы ослеп, но, крестившись, сразу прозрел, после чего отбросил присущую ему ранее жестокость, многоженство и прочие языческие прегрешения, превратившись в примерного христианина. А преступления его действительно были ужасными, например, согласно одному из источников, в Херсонесе он прилюдно изнасиловал дочь архонта на глазах у родителей, а потом убил всю их семью. Впрочем, ужасы его деяний языческого периода сильно приукрашены, как и благочестие после принятия православия. В назидание потомкам.

Легенда о крещении Владимира в Корсуни приобрела статус государственно утвержденной версии лишь при Александре III. Император любил Крым, проводил здесь много времени, а еще воевал с турками, которые на полуостров по-прежнему претендовали. Идея о том, что Херсонес–Севастополь – это колыбель русского православия, а значит, историческая скрепа, намертво прикрепившая полуостров к России, ему очень понравилась. И что важно, произошло это за несколько столетий до появления в Крыму татар.

Наша Спарта

Разрушенный ханом Ногаем и окончательно добитый темником Едигеем город прекратил свое существование на рубеже XV века, Крым же стал частью наследия развалившейся Золотой Орды. Татары не особенно любили выжженный солнцем Гераклейский полуостров, предпочитая тенистые предгорья. Херсонес четыре столетия лежал в руинах, пока Россия не вдохнула в него новую жизнь. Уже под названием Севастополь.

В первые десятилетия город развивался исключительно как военный центр. К 1822 году из 25 тысяч его жителей лишь 500 были штатскими, остальные либо служили сами, либо были членами семей военных. Торгового порта в городе не существовало, вход иностранным судам был запрещен. Севастополь был известен лишь морякам да вражеским шпионам, с тревогой наблюдавшим, как крепнет Черноморский флот. Особенно быстро это происходило, когда флот и город возглавлял адмирал Лазарев. Он и военно-морские традиции укрепил, и город при нем стал преображаться – был даже принят первый генеральный план развития. К середине века Севастополь превратился в красивый светлый город с пятидесятитысячным населением и в высшей степени патриотическими традициями.

Единственным противником России на Черном море была Турция, и наш флот изначально был нацелен на установление контроля над проливами и выход в Средиземное море. Сил для этого хватало, особенно после того как ученик Лазарева вице-адмирал Павел Нахимов уничтожил османскую эскадру при Синопе. Но такой ход событий не устраивал западные страны, и Англия с Францией вступили в войну на стороне Турции. В сентябре 1854‑го союзная армия высадилась в Евпатории.

Цель союзников заключалась в недопущении русских в Средиземноморье, и эта задача была выполнена, когда наши моряки сами затопили свои корабли, чтобы снятые с них орудия могли защитить город. Одновременно основная часть русских войск под командованием князя Меншикова покинула Севастополь, чтобы не быть запертыми в нем. В городе остались моряки и гарнизон, руководство обороной взяли на себя адмиралы флота. Союзники не могли уйти, не взяв Севастополь, – это означало бы «потерю лица». Наши были в таком же положении – они готовы были умереть, но не сдать базу флота. Осада продолжалась 11 месяцев. Черноморский флот терял адмиралов и моряков, англичане и французы гибли от русских ядер и болезней. Обе стороны явили огромное мужество и стойкость, особенно защитники города, сражавшиеся в условиях окружения и нехватки припасов. Русская армия на полуострове до самого конца почти вдвое уступала неприятелю. Защитники города были обречены, но своим героизмом спасли честь России в глазах всего мира. Как тут не вспомнить спартанцев, сложивших головы в Фермопильском ущелье!

«Погибаю, но не сдаюсь»

В ХХ веке самые трагические эпизоды из истории Севастополя повторились дважды – флот был еще раз затоплен, а город разрушен. В 1918 году в соответствии с подписанным большевиками Брестским миром Черноморский флот и его базы могли оказаться в руках немцев. Формально это не было прописано в договоре, но немцы решили выйти за его рамки: «Императорское правительство считает себя вынужденным ввиду нападения флота из Севастополя против Херсона и Николаева продвинуть туда войска и занять Севастополь», – заявил немецкий посол граф Мирбах. Советское правительство формально выразило протест, но никаких действий не предприняло.

Когда немцы уже заняли Северную сторону и выкатили на берег орудия и пулеметы, командующий флотом контр-адмирал Михаил Саблин приказал кораблям идти на прорыв. При этом он запретил открывать ответный огонь, дабы моряков не обвинили в нарушении мирного договора. Флот прорвался в Новороссийск, но это не спасло положения – немецкое командование обратилось к советскому правительству с требованием вернуть корабли. И тогда моряки получили страшный приказ: «Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно. Председатель СНК В. Ульянов (Ленин)».

Адмирал Саблин срочно выехал в Москву, чтобы доказать опрометчивость такого шага, но был арестован. Потом он сумел бежать, выехать в Европу, а оттуда добраться до Крыма, чтобы вступить в ряды Белой армии. Но это было позже.

Часть эскадры все же приплыла в Севастополь, чтобы избежать самоубийства. Этим моряки спасли свои корабли, но вынуждены были передать их врагу. Через несколько лет они вернутся в состав русского флота. Но другая часть кораблей 17 июня 1918 года была утоплена в Цемесской бухте. Корабли без экипажей торпедировал эсминец «Керчь», который потом тоже был затоплен. На реях моряки подняли сигнал «Погибаю, но не сдаюсь».

Не прошло и ста лет после первой героической обороны Севастополя, как городу пришлось пережить вторую осаду. И снова враг подошел с суши, выйдя в тыл Черноморскому флоту, и снова моряки сошли на берег, чтобы защитить свой город. И они сделали все, что могли, не опозорив памяти своих предков.

С осени 1941‑го Севастополь героически сражался в осаде. Защитникам не хватало боеприпасов и продовольствия, ведь их приходилось доставлять по морю под постоянными налетами вражеской авиации. В июне, когда немцы вышли к Северной бухте, положение стало критическим, но не безнадежным – войска имели за спиной еще одну хорошо подготовленную линию обороны в районе Стрелецкой бухты. Но вдруг последовал приказ всем частям самостоятельно уходить на Маячный полуостров, к мысу Херсонес и 35‑й батарее береговой обороны.

Многие исследователи считают этот приказ ошибочным, даже преступным. Он привел к потере управления, полной дезорганизации войск. Бойцы и командиры утратили связь с вышестоящими офицерами, система снабжения полностью разрушилась. Матросы и солдаты оказались без боеприпасов, горючего, еды, а главное, без указаний, что им нужно делать. Кто-то оставался на месте и сражался до последнего патрона, другие, выполняя приказ, уходили в неизвестность. Масса людей, военных и гражданских, с оружием и без, собралась на маленьком Маячном полуострове – самой юго-западной точке Крыма. Здесь же, в подземном бункере 35‑й батареи, находилось руководство Севастопольского оборонительного района (СОРа). Все ждали эвакуации, надеялись, что за ними придут корабли, но вывезли лишь высших офицеров, в том числе адмирала Октябрьского и генерала Петрова, да партийное руководство с семьями. Остальные, а это более ста тысяч человек, оказались брошены на произвол судьбы.

Кто-то отчаялся и ждал прихода немцев, многие стрелялись, другие старались прорваться в горы. Источников на Маячном почти нет, тени – тоже, а наступил жаркий крымский июль. Для раненых старались добывать морскую воду, хотя и это было непросто – на несколько метров море было завалено плавающими трупами. Приходилось, расталкивая погибших, отплывать подальше, но и там вода была красной от крови.

Последние изможденные защитники Севастополя прекратили сопротивление 3 июля 1942 года. Оставшиеся в живых попали в плен. До сих пор открытым остается вопрос о том, можно ли было эвакуировать людей. В операции по эвакуации были задействованы не большие корабли, а маленькие катера, на которые можно было взять лишь небольшое число людей. В итоге спасти удалось ничтожную часть защитников города. Очевидно, что командование флота решило сберечь корабли, пожертвовав людьми. Адмиралы Крымской войны поступили иначе. И уж конечно, невозможно представить, чтобы адмиралы Корнилов или Нахимов бросили своих людей, как это сделали Октябрьский и Петров.

Севастополь пережил страшную трагедию, которая тем ужаснее, что много лет власти не хотели об этом говорить. Защитников города просто вычеркнули из официальной истории войны, списали в неизбежные потери. Как и многих других воинов, по вине бездарных полководцев оказавшихся в немецких котлах, а затем в плену. К счастью, в последнее время память о них возвращается, и благодаря севастопольским патриотам в развалинах 35‑й береговой батареи появился великолепный музей, посвященный последним дням обороны города. Это одно из мест, о которых принято говорить: «обязательно для посещения».

Севастополь празднует 235‑й день рождения. Он всегда оставался русским городом, даже когда входил в состав другой страны. Его корни, его суть, его судьба связаны с Россией, с ее Черноморским флотом. Нравится это кому-то или нет и все ли юридические формальности были соблюдены при возвращении.