Этот уникальный морской переход случился, как это ни странно, благодаря пресловутому COVID-19. Год назад учебно-парусные суда Росрыболовства – барки «Седов» и «Крузенштерн» и фрегат «Паллада» – отправились в экспедицию, посвященную 200-летию открытия Антарктиды и 75-летию Победы. «Крузенштерн» – в трансатлантический переход, а «Седов» и «Паллада» – в кругосветки. «Паллада» стартовала из Владивостока в ноябре, а «Седов» с «Крузенштерном» из Калининграда – в декабре.

Первая волна пандемии накрыла «Седов» в Кейптауне (ЮАР), когда он уже дважды пересек Атлантику. Дальше он шел, огибая подбрюшье Африки с Евразией без сходов экипажа на берег, до самого Владивостока. К этому времени в Росрыболовстве уже созрел новый амбициозный план для «Седова»: вместо пересечения Тихого океана и двух Америк через Панамский канал, а дальше – Атлантики пойти в Калининград заметно более коротким, хотя и сложным Северным морским путем.

Чтобы оценить риски, взглянем на верхний край географической карты. Севморпуть (СМП) представляет собой трассу через Чукотское, Восточно-Сибирское, море Лаптевых, Карское и Баренцево моря Северного Ледовитого океана. Арктический климат, мягко говоря, осложняет навигацию в акватории СМП, от Берингова пролива до самых Карских Ворот. Особенно для парусников, построенных для хождения в морях поюжнее.

Но нашему герою море оказалось по ватерлинию, и он не просто прошел СМП. Он преодолел, если считать от Владивостока до Мурманска, 6149 морских миль (или 11 388 км). Из них чисто под парусами «Седов» прошел десятую часть – 623 мили (в километрах получается 1154). Остальной путь скользил по СМП на одном своем дизеле или в комбинированном с парусами режиме.

Было дело, шведы (140 лет назад) прошли СМП в обратном направлении, но с зимовкой и за две навигации. Причем тоже не только под парусом. Был и у них двигатель, правда, паровой.

Был немцем, стал русским

Конструктивно «Седов» – четырехмачтовый барк с металлическим, а вовсе не деревянным корпусом и металлическими же мачтами. Именно эта идея позволила в начале прошлого века клепать изящные парусники-«винджаммеры» («выжиматели ветра», с англ.), суда заметно более крепкие и быстрые относительно своих деревянных предков. Больших размеров и с высокими мачтами, а значит, и с большей площадью парусов. Плавные обводы корпуса и мощь попутного ветра позволяли им развивать невиданные для того времени скорости. «Седову», к слову, принадлежит и мировой рекорд скорости для парусников его класса – 18,32 узла (в сухопутных единицах это 33,93 км/час).

Северное сияние русских побед: опыт успешных войн в экстремальных условиях

Барк имеет гвардейскую стать. «Рост» его гротов от киля до клотика – 63,5 м (это двадцатиэтажный дом). Длина корпуса (с бушпритом) составляет 117,5 метра (39 этажей, если положить их горизонтально). Плюс 32 паруса во всю грудь общей площадью 4192 кв. м (это площадь 60 трехкомнатных квартир в уже упомянутой высотке).

Изначально парусник был немцем, построенным на крупповской верфи в городе Киле. За первые 24 года успел поменять два имени. Сначала назывался Magdalene Vinnen II, в честь жены первого своего хозяина Фридриха Виннена. А потом – Коммоdore Johnsen.

В третий раз он поменял имя и «национальность» в 1945 году, когда после войны достался по репарации Советскому Союзу. Тогда он стал «Седовым» в честь мореплавателя и исследователя Арктики Г.Я. Седова (1877–1914), погибшего в 37 лет в неудачной экспедиции к Северному полюсу…

В отличие от своего тезки-полярника, «Седов» уже долгожитель – в будущем году он справит свое столетие. И на пенсию еще не собирается.

Сборная команда «Седова»

Экипаж парусника в этой экспедиции составлял 55 человек. Помимо того, на борту было 136 курсантов из Мурманского государственного технического университета, Балтийской государственной академии рыбопромыслового флота, Калининградского морского рыбопромышленного колледжа, Керченского судомеханического техникума.

Курсанты проходили на паруснике практику. Изучали свои морские науки, стояли вахту у двух огромных штурвалов «Седова», чистили картошку на камбузе, драили палубу во время большой и малой «приборок», взбирались ласточкой по мачтам барка, готовили презентации пройденных морей и участвовали во всех авралах.

Был на корабле кроме капитана судна Виктора Николина еще и капитан-наставник экспедиции Михаил Новиков. Были преподаватели курсантов, музейный работник из Калининграда, ученые…

Себя и остальных журналистов, прошедших на судне отрезок в 1053 морские мили Севморпути, я отношу к пассажирам. Впрочем, был и среди нас заметно более заслуженный пассажир, чем мы. Он и сейчас на судне. Пожилой немец Манфред Майдерер из баварского Ноймаркта, совсем не похожий на романтика, отправился в кругосветную экспедицию еще год назад, чтобы таким необычным образом встретить на паруснике свое 75-летие. Всего на борту «Седова», считая ветерана Манфреда, было 237 человек.

Капитан и члены экипажа

Чтобы пройти Севморпуть, требовался бывалый морской волк. Поэтому во Владивостоке на капитанский мостик «Седова» поднялся 52-летний Виктор Николин. Он провел судно по СМП как галантный кавалер любимую подругу. Умудрился обойти обещанные прогнозами штормы, а айсбергов мы не встретили по причине удачного времени прохода и глобального потепления, отмеченного и в этих арктических широтах. Погода была около нуля, с небольшим минусом.

Третий помощник капитана Ирина Шаметько (представительница 13 нимф на корабле) каждый день зорко несет нелегкую службу в штурманской рубке, по две вахты в сутки. Сверх программы она как-то испекла нам огромный именинный пирог и «организовала» в свое дежурство «вишенку на торте» – северное сияние.

Помощник капитана по радиоэлектронике Анна Воронина, кроме всего прочего, отвечает за чудеса другого рода. Обеспечивает связь с материком. И все добрые вести из дома приходят экипажу и курсантам буквально через ее руки в виде распечаток «е-мейл-радиограмм».

Пекарь Алексей Сафронов за два месяца перехода от Владивостока до Мурманска испек 2400 (две тысячи четыреста!) буханок хлеба, не считая разнообразных булочек. И продолжает их печь. При этом сам он мучного не ест вообще. Что любопытно, это был первый рейс Алексея в море. В отличие от парусного мастера Игоря Евдокима, который уже больше сорока лет своей жизни шьет паруса для «Седова». Он, можно сказать, счастливый талисман и «дух» четырехмачтового барка. Львиную долю времени на судне он проводит, латая стежок за стежком синтетические паруса, которые не очень-то и пригодились в этих северных морях…

Возвращение

…Сейчас, когда вы дочитываете этот текст, «Седов» уже на подходе к порту приписки Калининград. Мог бы дойти и втрое быстрее, но в Мурманске он взял на борт новый отряд курсантов, которым нужно пройти на паруснике месячную практику.

Вписав себя в историю Северного морского пути, столетний романтик продолжает свою будничную вахту. И торопиться ему уже некуда. А если вас вдруг интересует, почему парусный барк «Седов» в эпоху атомных ледоколов все-таки прошел Северным морским путем, отвечу так. Конечно, не только потому, что нам нужно осваивать Арктику, столбить за собой права на часть ее богатств, обустраивать наши севера и утюжить Севморпуть туда-сюда. Это да. Но дело не только в этом. Главнее то, что каждому из нас, как и романтикам вроде старины «Седова», нужно когда-то пройти там, где «не очень можно, но сильно хочется», под своим парусом. Без него и море не море, и жизнь не жизнь.

Автор – советник главного редактора «Комсомольской правды», специально для «Профиля».