Уже очевидно, что вторая волна COVID-19, накрывшая Россию и государства Европы, оказалась тяжелее первой. В октябре–ноябре новые рекорды по числу заболевших ставились чуть ли не ежедневно. Если в мае выявлялось примерно по 9–11 тысяч новых больных в день, то теперь этот показатель перевалил за 25 тысяч. Несколько раз обновлялся рекорд по количеству летальных исходов за одни сутки – сейчас это 467 смертей. На совещании президента РФ Владимира Путина с членами кабинета вице-премьер Татьяна Голикова заявила, что по стране уже заняты 81% коек для пациентов с коронавирусом, а в отдельных регионах этот показатель перевалил за 90–95%. Чем не повод для карантина? Но власти, как мантру, твердят: нового локдауна, подобного тому, что мы пережили весной, не будет. Не видно пока и новых программ по поддержке экономики, бизнеса и населения, хотя они очень нужны. «Профиль» решил выяснить, почему так происходит.

Спасайся, кто может?

«Мы четко понимаем, как нужно действовать, и поэтому не планируем вводить тотальные ограничительные меры», – такое заявление в конце октября на форуме «Россия зовет!» сделал президент Владимир Путин. Ту же мысль подтвердил и глава Минэкономразвития Максим Решетников. Ранее столичный мэр Сергей Собянин назвал полный карантин «абсолютно неприемлемым и невозможным». Ограничения, конечно, есть, но их не сравнить с теми, что вводились весной: компании перевели часть сотрудников на «удаленку», на дистанционную форму обучения переходят школы и вузы, ограничивается работа общепита, отменяются массовые спортивные и развлекательные мероприятия.

Решение о целесообразности полноценного карантина, согласно президентскому поручению, должны принимать местные власти. Пусть главы регионов, опираясь на мнения врачей, думают, нужна ли жесткая изоляция. Некоторые наблюдатели расценили это, как стремление центра снять с себя ответственность: мол, «спасайся, кто может».

Отчего так? Причин несколько. Плохую шутку с руководством нашей страны сыграл излишний оптимизм, уверен директор Института стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев. Вспомним, как со снятием карантина в начале лета о пандемии стали говорить исключительно в прошедшем времени. А новость о появлении вакцины была встречена, как безоговорочная победа над COVID-19 – ура, все страшное уже позади!

Тайный план: почему правительство скрывает перспективы восстановления экономики

Ключевые экономические документы принимались с расчетом, что никакой «второй волны» не будет. Например, план восстановления экономики, который еще «домучивается» в недрах кабмина. Или «Прогноз социально-экономического развития РФ на 2021 года и плановый период 2022 и 2023 годов», подготовленный Министерством экономического развития и внесенный в Госдуму вместе с проектом федерального бюджета на ближайшие три года. Этот документ датирован 26 сентября, когда кривая заболеваемости уже шла вверх, однако в разделе «Риски прогноза» прямым текстом сказано, что ни базовый, ни консервативный сценарии «не предполагают второй волны коронавирусной инфекции». Ох, если бы еще вирус подчинялся веленьям министров!

«Когда уже ясно, что вторая волна накрывает, важнейшие документы разрабатывают, исходя из того, что не будет у нас никакой второй волны, – комментирует ситуацию Николаев. – А если ее нет, то какие меры поддержки, какой локдаун?».

Зима близко

Другая причина не запирать людей по домам – это страх перед новым экономическим кризисом, который может привести к коллапсу целых секторов. А разбор завалов и восстановление после этого катаклизма растянутся на несколько лет. Такое объяснение дала директор института «Центр развития» НИУ ВШЭ Наталья Акиндинова. Она напомнила, что главным фактором весеннего падения были именно карантинные ограничения – тогда ВВП во втором квартале 2020-го просел на 8%, рынок платных услуг упал на 40%, розничный товарооборот сократился на четверть и т.д. Государству хочется избежать повторения весеннего коллапса, тем паче, что экономические последствия нового карантина обещают быть совсем скверными.

Дело в том, что прошлый локдаун еще воспринимался, как «задержка дыхания»: месяц, два, может быть, три – их надо перетерпеть, а потом все вернется на свои места. У компаний имелись запасы прочности, впереди было лето, тепло и надежда, что вирусологи вот-вот победят «ковидлу». Теперь запасы «жирка» и оптимизма иссякли, предприниматели подсчитывают убытки.

В октябре выручка малого и среднего бизнеса сократилась на 14%. Кафе и рестораны теряют 20%, непродовольственные магазины сократили выручку на 16–20%. Эти данные со ссылкой на исследование компании «Эвотор» (отслеживает обороты онлайн-касс) привела гендиректор платформы «Рокет Ворк» Анастасия Ускова. «Логично ожидать «просадок» в сфере транспорта, в гостиничной и торговой недвижимости, в учреждениях культуры и искусства, – говорит собеседница «Профиля». – Такая тенденция связана в первую очередь с изменением покупательского поведения – люди банально тратят меньше денег». Повторная изоляция, по ее словам, просто добьет бизнес – компании не смогут более абсорбировать убытки, и количество банкротств увеличится в разы.

А впереди нас ждет зима и полная неопределенность. Никто не может внятно сказать, что будет с мировой экономикой и с ценами на основные экспортные продукты РФ. Ясно, что «отскока» нефтяных котировок, о котором говорили весной, не случится. В марте, когда стоимость майских фьючерсов на марку Brent опустилась до $27–30, глава «Роснефти» Игорь Сечин прогнозировал, что к концу 2020 года баррель будет стоить $60. Это обеспечило бы нам рост ВВП в 2–2,5% (цифры заложены в правительственном плане восстановления) или еще больше. Но вот он, конец года, а цены на черное золото «трепыхаются» на уровне $40–45. Что, впрочем, совершенно логично – уровень авиаперелетов остается низким, крупнейшие экономики Старого Света снова уходят на карантин. В общем, полная неопределенность с негативным прогнозом.

Священная корова по имени ФНБ

Один из ключевых рисков гипотетического локдауна заключается в том, что бизнес будет выходить из него через массовое сокращение работников. «Любой работодатель найдет способ сделать так, чтобы работник покинул компанию, если надо урезать штат, – говорит руководитель направления «Макроэкономика» Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Дмитрий Белоусов. – Предприниматель может просто ликвидировать предприятие, закрыть его без увольнений, а деньги вывести. Поэтому пусть они работают, хоть как-то, на малых оборотах. Главное, чтобы мы не получили сейчас массовой безработицы – если работники окажутся на улице, нам некуда будет их девать».

Великий увольнитель: сколько россиян потеряют работу из-за COVID-19

Опасения относительно резкого увеличения армии безработных звучали еще во время весеннего локдауна. Эксперты-алармисты уверяли, что в случае второй волны пандемии уровень безработицы к концу 2020-го может вырасти до 8% и даже 10%. По словам Анастасии Усковой, уже растет доля так называемой теневой безработицы, когда люди сохраняют рабочие места, но не получают зарплату, или переводятся на неполный рабочий день.

Наконец, нежелание властей вводить карантин подпитывается банальным стремлением сэкономить на поддержке граждан и бизнеса. Ведь если вы запрещаете людям работать, это надо хоть как-нибудь компенсировать. А в случае частичных ограничений, как сейчас, можно обойтись без поддержки, пояснил «Профилю» Игорь Николаев из ФБК. Да, в театрах разрешено занимать только четверть мест, да, заведениям общепита запрещено работать с 23 часов до 6 часов. Но все-таки их никто не закрывает, они работают. Значит, весомых оснований для экономической помощи нет.

Зайдем на сайт правительства: почти все меры по поддержке экономики и населения были приняты весной в ходе первой волны. Из свежего, пожалуй, только новые отсрочки по налоговым платежам – хорошо, конечно, но мало. Еще 19 ноября премьер Михаил Мишустин объявил, что кабмин направил дополнительно 80 млрд рублей «для компенсаций тех поступлений, которые недополучили в ряде регионов». Не совсем ясно, правда, речь идет о потерях, понесенных в ходе первой волны, или о новых.

К слову, та помощь, которая оказывалась нашим государством весной, выглядела весьма скромно на фоне того, что делали правительства США, европейских и некоторых азиатских стран. Потому что наши власти традиционно предпочитают копить, а не тратить. Будто сам факт существования Фонда национального благосостояния (ФНБ) мистическим образом делает всех нас счастливее и богаче. Между прочим, объем ФНБ в рублевом исчислении с начала года увеличился почти вдвое – с 7,7 трлн до 13,3 трлн рублей (это данные на 1 ноября). Прирост произошел из-за ослабления российской валюты и перевода в ФНБ акций «Сбербанка» (это больше 3 трлн рублей), но тем не менее.

Вот маленькая ремарка о размерах всероссийской «кубышки». Завотделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин на своей страничке в Facebook привел такие расчеты: если ввести локдаун на две-три недели и при этом каждому трудоспособному россиянину – это 82 млн человек – выплатить по 10 тыс. рублей, то на это уйдет... менее 10% нашего ФНБ.

Сплошная неопределенность

Безо всякого карантина вторая волна COVID-19 здорово бьет по отечественной экономике. Еще пара цифр: по данным Росстата, темпы падения промпроизводства в сентябре составили 3,6%, а по итогам октября ускорились до 5,9% в годовом исчислении. Опрошенные нами эксперты выделяют несколько факторов риска, связанных с развитием пандемии. Самое очевидное – это уже упомянутые цены на нефть. Дешевый баррель – это не только отсутствие роста, но и риск того, что властям в 2021 году придется проводить секвестр бюджета. За годы «высокой нефти» мы почти забыли, что значит это слово.

На грани провала: как мораторий на банкротства повлиял на бизнес

Риск номер два – накопленные долги и отложенные банкротства. Как уже говорилось, государство пролонгирует отсрочки налоговых обязательств. Мораторий на банкротства тоже продлен. Но проблема неурегулированных задолженностей-то никуда не девается, рано или поздно должников призовут к ответу, и мы получим даже не волну, а цунами банкротств. «Еще одна неопределенность, – говорит Дмитрий Белоусов. – Мы не можем оценить масштабы, сколько долгов накопилось, что будет с «котиком Шредингера», когда мы, наконец, откроем этот ящик».

Третий риск связан с переползанием кризиса в регионы. Если Москва с ситуацией пока более-менее справляется, то у субъектов поменьше есть реальный риск столкнуться с кризисами региональных бюджетов, с социальными кризисами и кризисами систем здравоохранения. Это особенно актуально там, где местные администрации решились-таки ввести локдаун. Масштабов дополнительной нагрузки мы пока не знаем, а потому не можем и спрогнозировать, чем все это обернется, когда зараза наконец кончится. Ясно только, что «пейзаж после боя» вряд ли будет веселым.

Удержать фронт

Да нет, он наверняка будет грустным! Особенно если государство и дальше предпочтет оставаться в роли наблюдателя, как сейчас. «Без поддержки до 70% предприятий малого и среднего бизнеса рискуют не пережить вторую волну, – уверяет Анастасия Ускова из «Рокет Ворк». – Доля крупных предприятий, которые могут оказаться в затруднительном положении из-за коронакризиса, оценивается специалистами ВТО в 40%». А ведь малый бизнес обеспечивает более четверти рабочих мест в нашей стране. Ему полезна сейчас любая помощь: дополнительное субсидирование пострадавших отраслей, снижение налоговой нагрузки, сокращение административных барьеров. Эксперты говорят, что стоит продлить отсрочки по страховым взносам и налогам на прибыль на весь 2021 год или даже освободить компании от некоторых обязательств.

Поддержка компаний – это первая линия обороны: не позволить им увольнять сотрудников, поясняет Дмитрий Белоусов. Однако часть игроков в любом случае не сможет адаптироваться к новым условиям, так что высвобождения рабочих рук не избежать. На этот случай государство должно предусмотреть возможность оперативного трудоустройства людей, чтобы не дать сформироваться массовой безработице. Быстро переучивать и чем-то занимать. Это вторая линия, которую, скорее всего, придется удерживать весной 2021-го.

Последняя линия обороны – это социальные пособия для тех, кто лишился источников дохода. Но это совсем плохая история, ведь она означает, что фронт прорван.