Вышла ли Россия из кризиса?

«… Рецессия в российской экономике преодолена, и мы перешли к периоду роста», – заявил президент РФ Владимир Путин на «прямой линии». Очень своевременное заявление – как раз перед началом избирательной кампании 2018 года. Но тут остается немало вопросов.

Первый из них – достоверность статистики. После подчинения Росстата Минэкономразвития тот стал немедленно выдавать удивительно оптимистичные цифры.

Такого роста ВВП в I квартале 2017-го (0,5% к I кв. 2016-го) не ожидал никто. Напомню, что Центр развития НИУ ВШЭ назвал результаты квартала «неопределенными» и не смог их оценить вообще. А Андрей Клепач, главный экономист государственного ВЭБа, прокомментировал ситуацию так: «… мы ожидали возвращения динамики к негативным значениям [-0,3%]. Росстат пока не представил данных, позволяющих понять, на чем основывался этот рост. По-видимому, это было связано с рядом пересмотров за первые три месяца года». С пересмотром! В этом Росстат действительно силен!

Столь же сомнительна и цифра по инвестициям, которую Путин называл на ПМЭФ‑2017 и повторил на «прямой линии», – рост на 2,3% с акцентом, что это выше, чем рост ВВП. Вот комментарий ЦР НИУ ВШЭ: он «в значительной мере объясняется досчетом Росстата инвестиционной активности в сфере малого бизнеса и неформальной деятельности. По крупным и средним компаниям рост, фиксируемый статистической отчетностью, составляет 0,4%». Что, кстати, ниже, чем рост ВВП, показанный Росстатом. Досчетом неформальной деятельности! Безусловно, это вторая сильная сторона Росстата.

Вторая проблема – кому нужен рост, если он сопровождается падением уровня жизни людей? Реальные располагаемые доходы населения упали в апреле 2017‑го на 7,6% (к апрелю 2016-го). А за 3 года их падение составило 15,6%. Тьфу на такой рост, как теперь принято говорить… Но дело даже не в моральных аспектах. А в том, что дефицит доходов населения демонстрирует недостаток спроса в экономике. А нет спроса – нет роста. Потому что кому нужно производить товары, если их никто не купит?

Третья, еще более серьезная проблема – это способ выхода из рецессии. По логике выход из кризиса должен быть резким, с переходом в быстрый восстановительный рост. Так мы вышли из кризисов 1998 года, 2008–2009 годов. Теперь же мы выходим из рецессии в стагнацию. И суть в том, что перейти к росту намного легче именно из рецессии, чем из стагнации. Раскачать остановившуюся экономику – очень трудная задача.

Акела промахнулся. Снова

Раньше «Профиль» уже писал о регулярных ошибках президента по экономике. Это произошло снова. Три квартала ВВП растет, сказал Путин в доказательство своего тезиса о выходе из рецессии. Но растет-то ВВП, по официальной статистике, только два квартала. Возможно, третьим Путин посчитал текущий и еще даже не закончившийся квартал? Но тогда не стоило говорить в прошедшем времени.

Путин ошибся еще раз, назвав цифры роста ВВП за последние 2 квартала (IV кв. 2016-го и I кв. 2017-го). Рост ВВП составлял не 3% и 5%, как сказал президент, а 0,3% и 0,5% (Росстат). Все СМИ промолчали об этой очевидной ошибке президента. Не верю, что они не заметили этого. Но – промолчали. Это насколько же надо не чувствовать экономику, чтобы ошибиться в ключевом показателе на порядок и даже не понять этого?

ФРС жмет на тормоз

Федеральная резервная система США ожидаемо повысила свою ставку на четверть процентного пункта, до 1–1,25%. Третий раз за последние полгода. И начала разговоры о стратегии сокращения ценных бумаг в своем портфеле ($4,5 трлн), т. е. продаже их на рынке. Но не потому, что американская экономика демонстрирует большую силу. Ее рост как раз слабоват, в 2016‑м в целом хуже, чем в 2015-м, да и начало 2017‑го не принесло особых успехов (2%

к I кварталу 2016‑го). Но проблема в том, что ситуацию на фондовом рынке ФРС, вероятно, рассматривает как «надувание пузыря», и потому притормаживает, повышая ставку и собираясь распродавать свои активы. Рост основных индексов акций за последний год составил более 20%. ФРС вполне устроило бы, если бы акции после впечатляющего роста постояли на месте годик-другой. Иначе растет риск биржевого обвала, который никому не нужен.

Рубль – разворот?

Российский рубль получил за прошедшую неделю сразу три сильные пробоины в борту: повышение ставки ФРС, падение нефти и голосование сената США по новым санкциям в отношении России (подробнее см. на стр. 16.) И рубль не выдержал. За неделю он потерял почти 1,5 руб. к доллару.

Впрочем, пока его движения укладываются в «полосу стабильности» между 56 и 58 за доллар. Рубль находится в «боковике» уже 3 месяца – с середины марта. Это долго, и вполне можно ожидать начала его направленного движения – тренда. Судя по мировым событиям, этот тренд должен быть направлен в сторону падения, как того хочет правительство и вопреки желанию ЦБР. Станет ли прошедшая неделя началом разворота рубля – пока не ясно. Выраженные тренды в рубле обычно появляются в конце лета (в августе) и длятся до конца года. Пока операции carry trade держат рубль «на плаву». Но встречное движение ставок ФРС и ЦБР (первая растет, вторая падает) все более сокращает их эффективность. Наблюдается явный уход иностранных инвесторов с нашего рынка: падение фондовых индексов продолжается с конца января, рост рубля прекратился, аукционы Минфина по гособлигациям уже не собирают аншлага. Пока он не панический. Но если рубль возобновит падение, этот уход может легко принять масштабы паники, и полноценный кризис нашим финансовым рынкам обеспечен. Несмотря ни на какие хитрости ЦБР по обеспечению стабильности перед выборами президента‑2018. Осень этого года прояснит многое.

ЦБ испугался

За неделю до заседания Совета директоров глава ЦБР Эльвира Набиуллина сообщила, что будет обсуждаться снижение ключевой ставки на 0,25–0,5 п. п. Выбор был сделан в пользу 0,25. Теперь ставка 9%. ЦБР проявил осторожность. Кроме того, закончился «предвыборный период» самой Набиуллиной – она была утверждена главой ЦБР на следующие 5 лет. Так что оснований быть «мягкой» у нее больше нет. А вот оснований для «осторожности», кажется, вполне достаточно. Хотя ЦБР оптимистично заявил, что «видит пространство для снижения ключевой ставки во втором полугодии 2017 года», особенно рассчитывать на ее значимое снижение не стоит.