Официально кредитная организация, учрежденная 21 декабря 1922 года, именовалась Немецко-Волжский банк сельскохозяйственного кредита, или, в духе сокращений той эпохи, Немволгобанк. Учредителями и акционерами Немволгобанка стали Госбанк СССР и различные органы Arbeitskommune der Wolgadeutschen, как тогда именовалась недавно созданная в рамках Советской России автономия поволжских немцев.

Уставной капитал нового банка, 300 тыс. руб. золотом, был по-немецки выверен – не велик и не мал, но разумно достаточен для начала финансовой деятельности. Часть этих денег поступила от предпринимателей Веймарской Германии, желавших развивать коммерцию с СССР вообще и с поволжскими немцами в частности. К тому же Немволгобанк сразу обрел ряд уникальных активов. Во-первых, он один из немногих банков СССР получил право на самостоятельное ведение деятельности за рубежом. Во-вторых, особым постановлением правительства Немволгобанку выделили 100 тыс. десятин (чуть более 100 тыс. гектаров) сельскохозяйственных угодий на берегах Волги – плодородная земля наряду с золотыми рублями должна была стать гарантией надежности нового банка.

Как первый банкир Литвы осуществил мечту Остапа Бендера

Почти сразу Немволгобанк сумел решить одну непростую задачу. Многочисленные немцы Поволжья еще до Первой мировой войны и всех русских (и, заметим, германских) революций имели весомые вклады в германских банках. После пертурбаций 1914–1918 годов все эти вклады «зависли». Именно представитель Немволгобанка Вильгельм Курц в 1923-м провел в Берлине успешные переговоры об их возвращении.

Однако изначальный замысел Немецко-Волжского банка был куда амбициознее и рассчитан на привлечение внимания (и капиталов) немцев всей планеты – не только проживавших в Германии, но и многомиллионных диаспор в обеих Америках. Планировалось, что Немецко-Волжский банк, апеллируя к рассеянным по миру массам немцев, сможет получить за рубежом до 1 млн долларов долгосрочного кредита. Облигации запланированного займа печатались на русском, немецком и английском языках, а представители Немволгобанка помимо Германии направлялись в США и Аргентину, где тогда проживала самая крупная и влиятельная германоязычная диаспора Южной Америки.

Увы, заем от имени немецкого банка с берегов Волги провалился. Например, в США на его рекламу и продвижение потратили эквивалент 22 047 советских рублей, а продали облигаций всего на 5360 долларов, или 10 385 руб. по курсу тех лет. Провал займа предопределил тот факт, что СССР все еще оставался непризнанным государством с экономикой, разрушенной мировой и гражданской войнами.

Польский банк из царской России

Однако сама работа Немволгобанка по продвижению советских финансов на мировые рынки оказалась небесплодной – банк с правлением в г. Энгельсе (ныне Саратовская обл.) открыл вполне успешно работающие представительства в Берлине и Чикаго. В аргентинской столице Буэнос-Айресе интересы Немволгобанка представлял местный Banco Aleman, работавший с германоязычной диаспорой этой латиноамериканской страны.

Только за 1925 год через чикагское представительство Немецко-Волжского банка в СССР поступило переводов на весьма внушительную для той эпохи сумму 332 539 долларов. Германские коммерсанты инвестировали почти 1,5 млн марок в сельскохозяйственные проекты Немволгобанка. Впрочем, развитие этих проектов тормозилось рядом непреодолимых факторов – как писалось в отчете Немволгобанка, германские инвесторы на берегах Волги были «разочарованы нашими дорогами и непривычными отношениями между работодателем и рабочими».

На пике нэпа Немецко-Волжский банк оставался одной из весомых кредитных организаций СССР. Например, он единственный помимо Госбанка обладал правом иметь своего представителя среди чинов советского посольства в Берлине.