В правительстве Узбекистана сразу поспешили опровергнуть информацию «Ферганы», его младшая дочь Лола еще вчера писала о «стабильном состоянии» «юртбаши» (главы нации), сухая правительственная телеграмма обещала поднять его на ноги уже к празднику независимости Узбекистана, который отмечается 1 сентября.

Что может произойти в подобном состоянии неопределенности, зависит от того, какие силы выступят успешнее других — это может быть и один из местных кланов, столпов местной политики и распределения власти, а может и какая-то антисистемная сила — условно «светская» оппозиция из НДУ или же исламисты — панисламисты из Хизб-ут-Тахрир или более радикальное Исламское движение Узбекистана, присягнувшее «Исламскому государству» (ИГ).

Клановая политика в Узбекистане — плотно свитый, постоянно пересобирающийся клубок борьбы территориальных магнатов, в первую очередь ташкентских, самаркандских и ферганских. Самые очевидные нити этого клубка в нынешней ситуации — трое, близких сильнейшему ташкенскому клану, но, главное, лично Каримову — глава разведки Рустам Иноятов, премьер-министр Шавкат Мирзияев и вице-премьер Рустам Азимов. Сам Ислам Каримов, уроженец Самарканда, являлся представителем соответствующего клана, однако последние годы его правления были постоянной попыткой выстроить баланс между двумя сильнейшими — ташкентским и самаркандским, сообщалось в докладе Stratfor. Последние годы Каримов все сильнее полагался на «ташкентцев» и подогревал их борьбу против «ферганцев», искуственно усиляя лидера первых Рустама Иноятова; в результате этого усиления ферганский клан отошел на задний план и стал «темной лошадкой» узбекской политики, а самаркандский и ташкентский, заполучив активы Ферганской долины, слились в единый «клан власти».

Иноятову чуть меньше чем Каримову — 72 года, и возраст — не его единственный минус, но и инцидент в 2014 году, когда он, преследуя сложносочиненную политическую интригу, рассорил Каримова с его старшей дочерью Гульнарой. К тому же, он играет скорее не за свой клан, а за ослабление клановости в целом в угоду силовикам, говорится в докладе Международного института политической экспертизы. Внутриклановая борьба между Мирзияевым и Азимовым, в свою очередь, строится не только на феодальных мотивах, но и на внешнеполитических. Азимов, бывший номинальный и нынешний фактический глава инновационного банка «Ипак Йули» и выпускник Оксфорда, считается прозападным кандидатом, удобным прежде всего США, а Мирзияев — идеальным продолжателем каримовской политики «маневрирования» между Китаем, США и Россией.

В целом же, по его наблюдениям, исламские силы страны находятся не в лучшей форме — Исламское движение Узбекистана, постепенно радикализируясь и фактически маргинализируясь, в конце-концов прекратило свое существование — сперва оно влилось в ИГ (запрещено в России), а затем было разгромлено Талибаном, против которого выступило в Афганистане. Еще одна заметная сила, Хизб-ут-Тахрир (запрещено в России), международная партия «мирного» панисламизма, не имеет адекватной стратегии борьбы за власть ни в одной мусульманской стране, «это по сути партия ожидания чуда», говорит политолог.

Исламские силы широко представлены и в главном «умеренно» оппозиционном Народном движении Узбекистана, чей лидер, поэт Мухаммад Салих, уже более десятилетия находится за рубежом, как и большая часть его движения. К тому же, отмечает Сидоров, тысячи узбеков вооюют на тех или иных сторонах в Сирии и в Афганистане, и их возвращение на родину — вопрос времени. А их участие в политике — уже вопрос появления самой политической арены. Если в результате коллапса или раскола режима такая арена появится в той или иной форме свое слово скажут и исламские силы. В противном же случае ситуация не будет отличаться от нынешней, заключает политолог.