«Фактически мы оказались в блокадном Ленинграде»

Впервые о сборе гуманитарной помощи для жителей полуострова стало известно в конце февраля, когда в городах Крыма собирались пророссийские митинги и шла подготовка к референдуму о статусе автономии. 5 марта Совет Федерации обратился к главам российских регионов с призывом начать оказывать финансовую и гуманитарную помощь Крыму, ссылаясь на политический кризис и неспособность Украины выполнять свои обязательства по бюджету. Одним из первых на призыв сенаторов откликнулся ближайший к Украине Ставропольский край, а глава дотационной Чечни Рамзан Кадыров даже опередил инициативу Совфеда, объявив о сборе помощи для Крыма заранее — 28 февраля — в своем блоге в Instagram. Следом в Крым отправили более 70 тонн медикаментов и продуктов из Москвы и менее благополучных регионов России.

По словам главного врача детской клинической больницы Крыма и члена Комиссии по распределению гуманитарной помощи Александра Астахова, из России в течение марта пришли сотни тонн лекарств, продуктов и питьевой воды из 14 российских регионов.

«Ситуация каждый день меняется. Сегодня нам известно о 14 регионах, которые послали к нам фуры с гуманитарной помощью. Это в том числе Чечня, Ингушетия, Северная Осетия, Мордовия, Владимирская область, Оренбургская область. Из Ростовкой области помощь приходила дважды, — рассказывает Астахов. — Сейчас мы как раз разгружаем 132 тонны продуктов, медикаментов и минеральной воды из Ростовской области».

Костромская область поставила в Крым продукты, Рязанская — медикаменты, дизельное топливо и кирпич. Самый большой груз пришел из Ставрополья — больше 350 тонн продуктов.

«Только вчера разгрузили помощь из Башкортостана, — рассказывает врач. — Там тоже продукты питания и очень хороший набор медикаментов: и антибиотики, и растворы для введения инъекций, и противовоспалительные, и обезболивающие, и перевязочные материалы, и сухое детское питание, что сейчас особенно важно. Завтра ожидаем прибытие помощи из Ульяновска».

Также в комиссии по распределению гуманитарной помощи пояснили, что хотя Крым и вошел в состав России по итогам референдума, а на территории полуострова не велись военные действия, регион фактически оказался в изоляции: поставки медикаментов и продуктов с материковой части Украины начали блокировать еще в феврале.

«Сейчас мы оказались фактически в ситуации блокадного Ленинграда. Периодически поставки тормозили и раньше из-за проблем на постах. Их останавливали, обыскивали, проверяли, не везут ли машины с картошкой или лекарствами в Крым оружие, взрывчатку или экстремистов, — пояснил Астахов. — Сейчас же поставки и вовсе прекратились. Даже препараты, которые уже были закуплены украинским Минздравом, и те не доходят. Видимо, их перераспределят как-то иначе, но это уже дело государства Украина».

Продукты, которые приходят из России, идут в больницы, детские сады, ПТУ, детские дома, дома для престарелых, психоневрологические интернаты, больницы.

«Это та социально незащищенная часть населения Крыма, которая нуждается в том, чтобы государство обеспечило им питание, — говорит врач. — К счастью, у нас никто не голодает, потому что были запасы продуктов питания, а правительство России своевременно отреагировало. Сейчас наши больницы продолжают работать в штатном режиме».

Помощь из российских регионов поступает на Тамань через порт «Кавказ», пропускная способность которого невелика — всего около 20 паромов в сутки. Так гуманитарный груз из Ростова провел в порту целую ночь и только утром в три этапа был доставлен на полуостров. Помощь из Башкирии проходила порт в течение восьми часов.

Как долго Крым еще будет нуждаться в поставках продовольствия и лекарств из России, точно сказать невозможно, уверен Астахов. Основная часть помощи предназначается медицинским учреждениям, а крымской медицине, по его словам, не обойтись без дотаций и пожертвований: в отличие от России, на Украине не был принят закон об обязательном медицинском страховании.

«Около десяти лет проект болтался в Верховной Раде, потому что там никак не могли решить, кто сядет на этот денежный поток — Минздрав или Министерство социальной политики, — рассказывает Астахов. — За это время медицина успела прийти в упадок, финансирование здравоохранения составляло 30-40% от потребности. Мы даже были вынуждены просить пациентов платить благотворительные взносы, потому что единственное государство финансировало только заплаты врачей, коммунальные расходы и, в минимальном объеме, медикаменты и продукты. Более того, даже благотворительные взносы, которые мы получали, мы были вынуждены отдавать государству. Мы очень надеемся, что с 1 января у нас начнет действовать закон о медицинском страховании, и мы сможем наконец-то выйти на один уровень с другими российскими регионами».