Как результаты парламентских выборов повлияют на внешнеполитический курс Грузии

Революции в Грузии не случилось. Ни в смысле госпереворота после прошедших 26 октября парламентских выборов, ни в смысле смены политической системы. Грузия сохранит свой нейтральный курс в отношении украинского кризиса и будет очень осторожно, без резких движений улучшать отношения с Россией. Запад либо примет такое положение дел, либо продолжит давить на Грузию, еще сильнее отвращая ее от «евроатлантического выбора».

Одно из доказательств честности прошедших в Грузии выборов – это их результаты. Соотношение сил в новом парламенте примерно повторяет состав прошлого созыва. Правящая «Грузинская мечта» набрала 54% голосов против 48% четырьмя годами ранее. Тогда она получила 90 мандатов, добрав до абсолютного большинства (более половины) мест в парламенте за счет мажоритарных округов. Сейчас выборы проходят только по пропорциональной системе, и «Мечта» получает чуть меньше – 89 мандатов.

Дорогой мирового большинства: что определяет отношение Грузии к России

Более значительные перемены в лагере оппозиции. «Единое национальное движение» (ЕНД) утратило роль главной оппозиционной силы, вдвое, с 34 до 16 мандатов, сократив свое представительство в парламенте. «Националов» немного обошел их клон в лице «Коалиции за перемены» – она состоит из политиков, в разное время покинувших ЕНД (19 мандатов). Нарастили свое присутствие в парламенте партии Мамуки Хазарадзе (основатель банка TBC) и бывшего премьер-министра Георгия Гахария. Первый получил 14 мандатов против восьми в прошлом созыве. Второй впервые проходит в парламент в качестве лидера партии с 12 мандатами, но в прошлом созыве у него была своя фракция с шестью депутатами, отколовшимися от правящей «Грузинской мечты».

В этих результатах нет ничего экстраординарного. Небольшой рост популярности правящей партии объясним очень хорошими экономическими результатами последних лет и ее энергичной предвыборной кампанией. «Единое национальное движение» пережило серию расколов и закономерно сдает позиции. Избирателям надоедает длящееся уже 16 лет противостояние «Грузинской мечты» с ЕНД и его клонами, и они голосуют за относительно новые лица – отсюда результат Гахария и Хазарадзе.

Эффект дежавю усиливает и непризнание итогов выборов со стороны всей оппозиции – то же самое было четыре года назад. Правда, действуют оппозиционеры сегодня по-разному: одни заявили, что не будут работать в новом парламенте, и организовали митинг протеста, другие пока от депутатских мандатов не отказываются и на митингах не выступают. В прошлый раз оппозиция вернулась в парламент спустя год после выборов, и нельзя сказать, что в течение этого времени ее отсутствие было заметно. Скорее всего, сейчас идет торг между правящей партией и оппозиционными депутатами об условиях их работы в новом парламенте.

Но даже если договориться не удастся, для «Грузинской мечты» это не смертельно. По конституции парламент может провести первое заседание, если на него соберутся более половины депутатов, то есть больше 75. У «Грузинской мечты» 89 мандатов – значит, она может дать старт работе нового состава парламента, даже если члены других партий не придут.

Победа прагматизма: чему опыт Грузии может научить другие постсоветские страны

Назначить первое заседание должен президент Грузии. Президент Саломе Зурабишвили считает выборы фальсифицированными и назначать первое заседание не хочет. Руководство «Грузинской мечты» возражает на это: нигде не сказано, что вновь избранный парламент не может собраться, если президент заседание не назначил. В самом деле, иное было бы абсурдом, поскольку президент наделялся бы правом допускать или не допускать парламент к работе – и это в парламентской республике! А дальше в конституции следует фраза: «Парламент приобретает полные полномочия с момента признания полномочий двух третей членов парламента». То есть, чтобы новый состав парламента вступил в свои полномочия, «Грузинской мечте» нужно хотя бы 11 депутатов от оппозиции. Но и это не проблема. «С указанного момента (с момента признания полномочий двух третей депутатов. – «Профиль») прекращаются полномочия парламента предыдущего созыва». В крайнем случае полномочия прошлого созыва не будут прекращены и продолжит работать старый состав, в котором у правящей партии такое же большинство. Практически любые законы, кроме конституционных, парламент может принять тем большинством, которое есть сейчас у «Мечты».

Замах у правящей партии был на конституционное большинство, такую цель поставил ее основатель Бидзина Иванишвили летом на предвыборном съезде. Достичь ее не удалось. Не исключено, что после выборов часть оппозиционных депутатов перейдет в состав фракции большинства, доведя ее численность до заветной сотни, но пока не похоже, что это случится. Конституционное большинство означало бы превращение «Грузинской мечты» в нормальную постсоветскую партию власти с полной свободой рук во внутренней и внешней политике. Полученный на выборах результат такой свободы не дает. Вязкое противоборство с оппозицией продолжится, а политические изменения будут постепенными.

Майдан без огонька

Марио, герой советского мультфильма «Ограбление по-итальянски», под гнетом безденежья решил ограбить банк. Все в городе, включая полицейских, были в курсе и только о том и говорили. Грузинская оппозиция – это такой коллективный Марио. Уже летом было понятно, что на парламентских выборах победит «Грузинская мечта», оппозиция станет оспаривать итоги голосования, а Запад ее в этом поддержит. Тут всё настолько предсказуемо, что даже скучно.

Скучноватым оказался и протест по итогам выборов. Он состоялся только на третий день после голосования. Обычно же «цветная революция» режиссируется как моментальное выражение гражданских чувств, которые публика ну никак не может сдержать. Даже протесты прозападных неправительственных организаций, прошедшие минувшей весной в Тбилиси после принятия закона о прозрачности иностранного влияния (обязывает НПО объявлять о полученном им зарубежном финансировании), были более яркими – драки с полицией и попытки захвата административных зданий. Хотя, казалось бы, речь шла о не столь серьезной вещи, как предполагаемая фальсификация выборов. Возможно, гвоздь протестной программы припасен для момента, когда парламент соберется на первое заседание. Но, как бы то ни было, оппозиция собрала сторонников, сравнила себя со сцены с Гарри Поттером и Фродо Беггинсом, призвала протестовать законно и разошлась. Доказательств фальсификации выборов не предъявлено.

Почему Грузия отказывается втягиваться в конфликт с Россией

Конспиролог подумал бы, что президент Саломе Зурабишвили, которая с весны пытается объединить оппозицию, возглавила этот протест по договоренности с правительством, чтобы спустить его на тормозах.
Отчет наблюдателей ОБСЕ, Совета Европы, Европарламента и НАТО – сливок Запада – по итогам выборов не вполне благоприятен для правящей партии, но и далеко не катастрофичен. Там сказано, что было многовато изменений в избирательном законодательстве перед выборами, что у партий неравные финансовые ресурсы, что имели место случаи насилия в ходе выборов, что в целом выборы прошли неидеально.

Но свидетельств фальсификации в отчете нет. В общем, это тоже неудивительно: выборы в Грузии уже много лет проходят при таком внимании Запада, и страна столь долго проводит реформы для евроинтеграции, что вышло бы странно, если б сейчас вдруг ее избирательная система резко испортилась. Это означало бы, в частности, что работа, которую те же наблюдатели вели десятилетиями, вообще не дала результата.

Западные дипломаты сейчас создают много шума вокруг грузинских выборов. Но если отбросить всю шелуху, то смысл их заявлений сводится к призыву расследовать нарушения (власти это уже делают) и поменять «антиевропейский» курс страны. «Антиевропейский» курс – это все тот же закон о прозрачности иностранного влияния, с весны не дающий Западу покоя. Некоторое исключение составил представитель госдепартамента, который дал понять: США предлагают провести международное расследование нарушений и уже обсуждают это с европейцами. А грузинская оппозиция на своем митинге договорилась до того, что нужно провести новые выборы с международной избирательной администрацией. Правда, совершенно непонятно, как можно без грубого принуждения навязать Тбилиси международное расследование и тем более международную избирательную администрацию. После выборов 2020 года «Мечта» приняла посредничество Евросоюза в переговорах с оппозицией. Вряд ли она будет столь же покладиста сейчас.

Какая судьба ждет Евросоюз, и может ли он пополниться новыми членами

Вообще Запад оказался в двусмысленном положении. Десятилетиями расписывая выгоды от присоединения к НАТО и ЕС, западная пропаганда делала акцент на «ценностях», якобы составляющих основу коллективного Запада, и необходимости проведения в Грузии реформ, которые приблизят ее к «европейским стандартам». Из всех стран Восточного партнерства (программы ЕС по экспансии на постсоветское пространство) Грузия стоит на самом высоком уровне с точки зрения качества государственного управления и ограничения коррупции. Тем не менее Брюссель отказал ей в статусе кандидата, предпочтя глубоко коррумпированные Украину и Молдавию. За пропагандой «ценностей» и «стандартов» со всей очевидностью проявился геополитический интерес: единственное, в чем Киев и Кишинев превзошли Тбилиси, – это их непримиримая антироссийская позиция. Поскольку цинизм здесь был уж слишком очевиден, Грузию все же сделали кандидатом в декабре 2023-го, через полтора года после присвоения этого статуса Украине и Молдавии.

Исторически грузинская политическая элита воспринимала Евросоюз и НАТО как источник благ – безопасности и благосостояния. Надежда на приобретение этих благ определяла лояльность Западу. Но когда Вашингтон и Брюссель потребовали от Тбилиси занять более жесткую позицию в отношении России, выяснилось, что Грузия теперь сама должна заплатить за «европейский выбор» своей безопасностью и благосостоянием, сделав это во имя тех самых «ценностей», которыми ее западные партнеры открыто манипулируют.
Все это задает пределы тому давлению, которое США и ЕС могут оказывать на Грузию, не рискуя потерять ее окончательно. К тому же грузинское руководство смогло извлечь выгоду из идеологического раскола самого Запада: сразу после выборов в Тбилиси прилетел венгерский лидер Виктор Орбан, поддержавший своим визитом «Грузинскую мечту». Правящая партия, долгое время обходившаяся без внятной идеологической позиции, сейчас заявляет о себе как о консервативной силе. И говорит, что она не против Запада, а за «правильный Запад» Орбана и Трампа.

Осторожный взгляд на Север

В ближайшие месяцы власти Грузии будут заняты отражением атак, связанных с результатами выборов, и обеспечением работоспособности нового состава парламента. Затем – если правительство успешно справится с этими двумя задачами – ему нужно будет утвердить такой политический порядок, при котором получающие с Запада финансирование НПО утратят свое исключительное влияние, а радикальная оппозиция сойдет с политической сцены. Опыт других стран показывает, что на это могут уйти годы, а от властей потребуется не только способность оказывать на противников давление, но и умение находить компромиссы, что у «Грузинской мечты» пока не очень получается.

В течение этого времени внешнеполитический курс Грузии существенно меняться не будет. То есть правительство продолжит заявлять о намерении вступить в Евросоюз (характерно, кстати, что о НАТО столь же громко в Тбилиси уже давно не говорят), сохранять и расширять экономические связи с Россией, привлекать китайские инвестиции и политическую поддержку. Ролевая модель для нынешней Грузии – это не Прибалтика, как было при Саакашвили, а Азербайджан. Цель Тбилиси – по примеру Баку сделать так, чтобы с США и ЕС сохранялись хорошие отношения, но при этом они не могли бы вмешиваться во внутренние дела страны. Азербайджан добился этого благодаря природным ресурсам, которые нужны европейцам. Грузия рассчитывает достичь того же за счет своего уникального в нынешних условиях потенциала страны-транзитера для европейской торговли.

Называть такой курс пророссийским было бы большой натяжкой. В конце концов раскрывшиеся в последние годы возможности транзитной торговли через территорию Грузии не реализовались бы в таком масштабе, если бы не антироссийские санкции. В этом смысле Грузия заинтересована, чтобы санкции и дальше продолжали действовать. Другое дело, что для страны-транзитера не иметь дипломатических отношений с наиболее могущественным из своих соседей – не самая благоприятная ситуация. Международные условия подталкивают Тбилиси к тому, чтобы налаживать не только экономические, но и политические связи с Москвой. Но вряд ли правительство «Грузинской мечты» пойдет на восстановление дипотношений до тех пор, пока не обретет всю полноту власти.

Что же касается статуса Абхазии и Южной Осетии, то в последние месяцы ожидания на этот счет, особенно в Грузии, явно перегреты. Главное и, по-видимому, пока единственно возможное произошло еще в сентябре, когда Бидзина Иванишвили заявил, что Грузия может принести извинения осетинам за действия Саакашвили в 2008 году. Чуть позже в Тбилиси позитивно оценили в очередной раз прозвучавшие из

Москвы слова о том, что она готова помочь трем странам нормализовать отношения. Меняются не принципы, а риторика.
В общем, в российско-грузинских отношениях все тоже пока остается по-прежнему: медленная и осторожная нормализация. Кто-то скажет, что это мало. Но по нынешним временам и обстоятельствам то, что две страны смогли избежать нового витка конфронтации, – это отличный результат.

Автор – ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России