Кобани как сцена, на которую с возвышенности смотрит мир

Турецкая армия не вмешивается. Но здесь, на окраине города Суруч, она открыла собственный миниатюрный театр военных действий: совсем еще юный сотрудник полиции держит палец на курке автомата — он охраняет местный спортивный клуб. Рядом с ним — еще один мужчина в форме, с гранатометом, заряженным гранатами со слезоточивым газом. Позади них — два десятка военнослужащих и полицейских и бронетехника с установленным сверху пулеметом и ящиками с боеприпасами.

Небольшая взволнованная армия с 6 октября удерживает мирных жителей-курдов, бежавших из Кобани. Вначале задержанных было 160 человек, в основном это молодые мужчины, также есть женщины и дети. О причинах задержания охранникам у ворот говорить не дозволено — на мушку каждого, кто приближается.

Тут появляется команда карапузов. У них здесь каждую неделю проходит тренировка — на футбольном поле рядом со спортзалом, втолковывает паренек лет десяти. Мужчина в форме принимается обыскивать одну спортивную сумку за другой, остальные встревоженно наблюдают за ним. Сценка, кажущаяся гротескно абсурдной, символична для всего, что происходит в эти дни с турецкой стороны государственной границы.

Бои за Кобани в силу приграничного положения города постоянно снимаются на камеры, за которыми пристально следит весь мир. На кону уже давно гораздо больше, чем просто контроль над городом. Отчаянное сопротивление олицетворяет для курдов их продолжающуюся десятилетиями борьбу за право жить в собственном государстве. Кобани — город с курдским правительством, все их сбывшиеся чаяния в миниатюре. Анкара не делает ничего, чтобы предотвратить уничтожение города боевиками «Исламского государства» (ИГ), хотя от этого зависят шансы на примирение между турками и курдами, а значит, и мир внутри страны.

Для наступающих «воинов халифата» ставки тоже давно возросли: если, несмотря на воздушные удары американских ВВС, победа достанется ИГ, она будет триумфальной. Стратегическое значение Кобани невелико. Важнее другое: съемочные команды могут запечатлеть штурм с минимальной дистанции. Хорошо видны столбы пыли и дыма после воздушных ударов, слышны пулеметные очереди и выстрелы из минометов. Кобани — это сцена, на которую с возвышенности смотрит мир, смотрит и трепещет.

Турки стараются разогнать любопытных зевак. Так, 15 октября на вершину холма, расположенного западнее Кобани, с которого местные жители и журналисты следили за ходом боев, на большой скорости въехала армейская колонна. Первый внедорожник остановился на самой высокой точке, стрелок высунулся через люк и вытащил гранатомет, стреляющий гранатами со слезоточивым газом, как если бы это было помповое ружье. Затем военные разогнали всех, кто там был.

Сотрудники спецслужб ведут себя, как обезумевшие деревенские шерифы. Вечером 15 октября в приграничную деревню Махазир, населенную турецкими курдами, въехали 15 бронетранспортеров. Через громкоговоритель объявили: все население должно в течение 10 минут покинуть дома и оставить деревню. В ответ на отказ подчиниться был применен слезоточивый газ. Час спустя военные ретировались.

Нервное поведение турецких пограничников близ Кобани резко контрастирует с их спокойствием в обращении с ИГ. Чтобы убедиться в этом, достаточно проехать от Суруча всего 60 км на восток, к пункту перехода границы в Акчакале. Он открыт, и здесь можно наблюдать обескураживающие сценки взаимопонимания между турецким государством и джихадистами.

На сирийской стороне развевается черный флаг «Исламского государства». Почти год ИГ контролирует соседний Тал-Абъяд, исламисты истребили или изгнали из города почти всех своих противников. Два года назад в Тал-Абъяде существовал действовавший городской совет оппозиции, насчитывалось несколько повстанческих группировок. Теперь там диктатура, оставшееся население живет в страхе — кругом соглядатаи режима, творящего произвол.

Однако с соседом, который сегодня провозглашен мировым сообществом врагом номер один, член НАТО Турция, похоже, испытывает меньше проблем, нежели с курдами. КПП в сонном городке открывается утром около девяти утра. «Сирийцы могут переходить границу в обоих направлениях», — говорит одетый в форму турок в сторожке. Об остальных позаботится мужичок, который, не скрываясь, предлагает свои услуги всего в нескольких метрах: «Сколько? Двое? Трое? Без проблем». Он не спрашивает о гражданстве, «они на это не смотрят».

Пока что у входа в «халифат» большого ажиотажа не наблюдается: несколько женщин готовятся к переходу через границу, они немного неумело пытаются закрепить положенную чадру. Через полчаса подъезжает грузовик, из которого выгружают штабеля товаров для экстренной медицинской помощи: марлевые бинты, одноразовые перчатки и салфетки для операций, складные инвалидные коляски.

Старик с длинной бородой наблюдает за ходом разгрузки. В последний момент молодой мужчина протягивает ему паспорт гражданина Саудовской Аравии, который нужно передать товарищу по ту сторону границы — «ну ты знаешь». После чего старик отправляется в путь, с паспортом и четырьмя сопровождающими, которые на тележках везут весь этот груз из Турции в Сирию. В «халифат».

Все то, чего требуют осажденные курды от турецких властей для Кобани, а именно открытие границы и пропуск медицинской помощи, — все это здесь не представляет проблем. В частности, поэтому среди курдов растет недоверие к государству. Свыше 100 тыс. беженцев из города и десятков окрестных деревень до сих пор получают помощь только от частных благотворительных организаций, которые строят палаточные городки в соседнем Суруче и округе. Городская администрация, глава которой входит в курдскую «Партию мира и демократии», разместила беженцев в зале муниципалитета. Это не государство позаботилось о людях, говорит волонтерка, приехавшая из Диярбакира, а власти тех городов, где правят курдские партии.

Многие курды, включая некоторых депутатов и муниципальных чиновников, не имеют ни малейших сомнений, что президент Эрдоган сотрудничает с ИГ. О мирном процессе между курдами и турецким государством, похоже, скоро можно будет забыть.

Дополнительную напряженность создает склонность курдских СМИ еще больше преувеличивать сомнительную роль Анкары: автобусы полиции, нередко разъезжающие с затемненными стеклами и без номерных знаков, снимают с большого расстояния и выдают за «транспорт, перевозящий ИГ».

В самом Кобани продолжает бушевать война. Ее ведут свыше тысячи партизан — и одни из сильнейших в мире ВВС, самолеты которых проделывают путь больше чем в тысячу километров, заправляются в воздухе и с колоссальной высоты вмешиваются в ход боев за улицы и здания.

Тем, что защитникам города в принципе удается сдерживать натиск и что к 17 октября они даже смогли отвоевать трехкилометровую полоску к западу от города, курды обязаны исключительно воздушным ударам американцев, чьи бомбардировщики поднимаются в воздух с баз на берегах Персидского залива. Координаты целей им передают курдские командиры — во всяком случае так утверждают сами курды.

Удары с воздуха в Кобани наносятся не по колоннам исламистов в степи и не по подъезжающим танкам, а по тысячам стянутых сюда «пехотинцев» ИГ. Столбы дыма, которые в середине октября были видны с расстояния в несколько километров, указывают на попадания в центр города с его плотной застройкой. В ночь на 16 октября американские ВВС поразили позиции защитников Кобани; при всем трагизме случившегося такое развитие событий было вполне предсказуемо.

У защитников Кобани еще в середине октября закончились боеприпасы почти для всех видов оружия. «Мы передаем автомат Калашникова из рук в руки, каждый сражается по два часа, после чего стрелки сменяются, — рассказывает один из ополченцев по телефону. — Нашу «Душку» (тяжелый пулемет ДШК) мы закатили в гараж, противотанковые гранатометы спрятали. Нам не чем из них стрелять. Есть только патроны для автоматов Калашникова».

Сегодня Турция запрещает американцам использовать для боевых вылетов американскую базу в турецком Инджирлике. В середине октября Анкара и Вашингтон нашли причудливый компромисс: оттуда могут подниматься в воздух только беспилотные летательные аппараты. Взамен Турция хочет помогать американцам в обучении умеренных сирийских повстанцев, которые будут сражаться с войсками Асада. Наряду с Рабочей партией Курдистана (РПК) для турков он — главный противник.

Одними воздушными операциями Кобани не спасти и ИГ не победить. Это становится понятно, в частности, у подножия Синджара на севере Ирака, где в начале августа искали прибежища десятки тысяч езидов, спасенные позднее Отрядами народной самообороны (ОНС) — сирийского «филиала» РПК. Сегодня уже мало кто интересуется происходящим там, ИГ, несмотря на периодические воздушные налеты, в первой декаде октября взяли под свой контроль последнюю подъездную дорогу к Синджару. Теперь ИГ блокирует существенно больше тысячи членов ОНС, недавно основанного езидского ополчения «Ангела Павлина» (Малак-Тавуса), а также пешмерга курдского регионального правительства.

В то время как мир с тревогой следит за судьбой Кобани, исламисты, не привлекая к себе большого внимания, занимают города на западе Ирака Хит и Рамади. Плюс они стягивают войска, чтобы, как утверждают иракские информанты, следующим шагом взять Киркук (нефтяную столицу северного Ирака), пока контролируемый курдами.

Сунниты из ИГ уже контролируют территорию, от которой до Багдада остается всего около 25 км. Это они стоят за серией терактов в шиитских кварталах столицы, в результате которых только на второй неделе октября погибло свыше 70 человек. Политического решения ожидать не приходится. Новый премьер-министр Хайдар аль-Абади вместо уступок суннитам хочет назначить на пост министра иностранных дел лидера шиитского ополчения «Бадр».

Скудные воздушные удары американцев до сих пор не дали особого результата. По всей видимости, теперь генералы Барака Обамы настаивают на увеличении их числа с нынешних пяти в день до ста пятидесяти, кроме того, они говорят о необходимости наземной операции с участием спецназа, который маркировал бы цели для авиации. Только в Кобани США под давлением мировой общественности серьезно увеличили интенсивность операции.

Тем временем от турецких властей помощь едва ли поступит. Вместо этого в середине октября впервые за долгое время Анкара нанесла удар с воздуха по позициям РПК на юго-востоке страны, словно желая продемонстрировать всему миру, кого она считает более страшными террористами.

В Суруче перед стадионом стояли отцы некоторых интернированных курдов. К тому моменту турки выслали обратно в Кобани около 50 мужчин. Пожилые крестьяне-курды с испещренными морщинами лицами рассказывают все одну и ту же историю: дескать, сначала турки согласились принять беженцев вместе с автомобилями, грузовиками и тракторами. Наряду с землей это самое дорогое, что есть у этих людей. Но на пункте перехода границы чиновники заявили, что они могут пройти только пешком. Поэтому сыновья остались сторожить автомобили и тракторы, но потом тоже были вынуждены бежать в Турцию уже без техники. А потом их задержали.

«Мы крестьяне, так чего же они от нас хотят? — умоляющим голосом произносит Салих Нури, стоящий у пограничного КПП вместе с двумя младшими сыновьями. — Почему они нас так мучают? Пусть хотя бы назовут причину, по которой они удерживают моего сына и остальных, хотя бы причину!»

Похоже, в ближайшее время добиться от турецких властей объяснения их действий будет непросто.

Перевод: Владимир Широков