Теодоро работает учителем в городке Ангра-дус-Рейсе, преподает историю в государственной школе. Он убежден: «На этом чемпионате наш народ обворовывают. Я не хочу в тюрьму, но риск оказаться за решеткой меня не останавливает. Я не могу не участвовать в демонстрациях».

Он сел на автобус и приехал в Рио-де-Жанейро, к подножию горы Сахарная Голова. Потратил на дорогу три часа, чтобы поведать свою историю. Он сидит на диване, сложив руки на коленях, как для молитвы, — невысокий 37-летний мужчина в джинсах и отглаженной рубашке. Теодоро сам себя называет радикальным активистом. Жена и дочь ждут в соседней комнате, коротают время за просмотром теленовеллы.

Теодоро откашливается: «Мне симпатичны люди, которые что-то делают наперекор властям. Они устраивают беспорядки потому, что хотят подать знак». Они — это «Черный блок». Активисты с закрытыми лицами, которые во время протестов идут впереди толпы. «Я не хочу отказываться и поступаться правом свободно выражать свое мнение. Даже если цена может оказаться высокой», — говорит Теодоро. Он показывает место, куда попала резиновая пуля, выпущенная полицейским. Еще пара миллиметров, и Теодоро остался бы без глаза.

Это случилось прошлым летом на акции протеста во время Кубка конфедераций — генеральной репетиции чемпионата мира. Тогда родилось «поколение июня»: молодые, образованные люди из среднего класса вышли на демонстрации против коррумпированных политиков, расточительных трат денег налогоплательщиков, злоупотребления властью. Против чемпионата мира. Сначала вышли пятьсот человек, затем — пять тысяч, еще через день — сто тысяч, потом — миллион. Горели машины, завывали сирены, летели камни, шесть демонстрантов погибли. «Nаo vai ter Copa do Mundo no Brasil!» — кричали студенты, официанты, секретарши. — «В Бразилии чемпионата мира не будет!»

Гражданское неповиновение — это долг

«Чемпионат мира состоится, — говорит Хамильтон Мораес Теодоро. — Но не так, как его представляет себе ФИФА». Что будет происходить во время чемпионата? Омрачат ли его уличные столкновения? Что будет твориться в Рио, где должен состояться финал? В преддверии футбольного праздника все эти вопросы висят в воздухе, подобно облаку слезоточивого газа.

Теодоро в ярости. Он зарабатывает в месяц всего 970 реалов (300 евро), что для учителя мало, постыдно мало. Билеты на автобус подорожали, а электричество то и дело отключается. Дороги встают в пробках. Он в ярости, потому что футбольные стадионы воздвигались, в то время как школы и больницы приходили в упадок.

ФИФА потребовала подготовить для чемпионата мира восемь стадионов — правительство Бразилии построило или модернизировало двенадцать. Это спесь. В общей сложности стадионы обошлись в 2,7 млрд евро, а возможно, и больше, точную сумму не знает никто. Счетная палата, Министерство спорта, портал для обеспечения прозрачности — три официальные инстанции, каждая из которых называет разные цифры. Как бы то ни было, ни одна страна не потратила на чемпионат больше Бразилии. И почти все расходы понесла казна.

До начала соревнований осталось около месяца, но особой радости на улицах Рио-де-Жанейро не заметно. Обычно в преддверии чемпионата мира бразильцы разрисовывают свои улицы и раскрашивают их в национальные цвета — зеленый, желтый и синий, они развешивают флаги и гирлянды, соревнуясь, кто украсит свой дом лучше других. Но на этот раз ничего такого пока не наблюдается. «Людям не хочется праздновать», — говорит Теодоро. Он опасается, что полиция будет разгонять протестные акции во время ЧМ дубинками, но это его не пугает: «Гражданское неповиновение — это мой долг».

Охота на белых слонов

Когда Кристофер Гэффни открывает дверь своей квартиры на 12-м этаже в доме на Прайа-де-Ботафого, на улице начинается гроза. Босой мужчина в брюках с накладными карманами и льняной рубашке — американец, родом из Вермонта, уже пять лет живет в Рио-де-Жанейро. Приглашенный профессор проводит в университете города Флуминенсе семинары по городскому планированию и изучает влияние чемпионата мира на социальную и экономическую сферы. Гэффни рисует мрачную картину.

«Я протестую, потому что плачу налоги и ничего не получаю взамен, — говорит Гэффни. — Я протестую против паразитического отношения ФИФА к Бразилии. Организация выжимает из страны все соки».

Бразильцы, участвующие в демонстрациях, ничего не имеют против футбола, и даже наоборот. И ничего не имеют против чемпионата мира. Им не по душе только чемпионат-2014 в Бразилии. Это бренд со своими условиями, требованиями, лицензиями.

«Болельщик без борьбы не отступает»

В фавеле Санта-Марта, расположенной высоко над морем, неподалеку от статуи Христа, есть футбольное поле. Изодранный ковер, используемый в качестве искусственного газона, лежит на бетоне.

В переулках пахнет чесноком и собачьими экскрементами. В воскресенье, 11 мая здесь состоялся турнир с участием восьми команд. Игроки — уличные торговцы, которые раньше продавали выпечку у стадиона и после реконструкции были изгнаны. Мужчины и женщины, которым пришлось сняться с насиженных мест из-за чемпионата. Представители Национального фронта болельщиков, пренебрежительно отзывающиеся о новом стадионе. Играют четыре на четыре, по 15 минут. Матери с грудными детьми сидят на крышах хибар и следят за игрой.

На ограде вокруг поля висят плакаты, надпись на одном гласит: «Ты увидишь: болельщик без борьбы не отступает». На барабанах играет группа из фавелы, диджей ставит композицию в стиле рио-фанк, кто-то из девушек пританцовывает. Женщина продает густой куриный суп и холодное пиво Brahma. До чемпионата должны состояться еще три таких турнира — в других фавелах.

Кусочек мира ФИФА находится на пустынной площади в тени «Мараканы». Скауты и школьники в чистенькой форме выходят из автобусов и выстраиваются перед красным кубом из сборных конструкций — павильоном компании Coca-Cola. Внутри на больших экранах показывают видеосюжеты — детей, гоняющих мяч по пыльному полю, смеющиеся лица крупным планом, пальмы и закат солнца. Благополучный мир. Coca-Cola — спонсор чемпионата мира. Видеоматериалы — пропаганда ФИФА.

В самом дальнем помещении павильона в витрине из бронированного стекла стоит кубок чемпионата мира весом почти 6 кг — 18-каратное золото. Все желающие могут сфотографироваться рядом с ним: 10 секунд — и следующий. В рамках турне Fifa World Cup Trophy Tour компании Coca-Cola кубок будет находиться в Рио-де-Жанейро, после чего отправится на юг, в Порто-Алегре. 27 остановок по всей стране — это своего рода массовая вакцинация против бешенства по поводу чемпионата.

На самом стадионе «Маракана» два десятка туристов из Уругвая, Германии и Италии идут по обитым досками катакомбам к раздевалкам. Они заказали экскурсию по пустому стадиону, фотографируют душевые кабины и прикасаются к шкафчикам как к святыням. Потом экскурсанты проходят мимо красных часов с цифровым табло, спускаются по трем ступенькам в туннель, ведущий на поле. Из двух громкоговорителей раздаются звуки ликования. В этот момент чувствуешь себя почти как Филипп Лам, или Лионель Месси, или Неймар — или кто-то еще, кто будет стоять здесь 13 июля, в день финала. Можно представить себе, что это будет — напряжение, упоение… Во время Кубка конфедераций, в самом начале финала, когда протесты перед стадионом усилились, слезоточивый газ донесло ветром до трибун. Как будет на этот раз?

Убивает не полиция, убивает государство

Скринсейвер на айфоне майора Андре Батисты показывает два скрещенных пистолета, на их фоне — череп и кинжал. Это герб бразильского полицейского спецназа BOPE. Батиста — заместитель командира группы из четырехсот элитных бойцов, которые борются против наркомафии в фавелах, освобождают заложников, подавляют восстания в тюрьмах. BOPE славится своей эффективностью и бескомпромиссностью. Некоторые говорят, что еще и жестокостью. На время чемпионата Батиста займет другую должность, его задачей будет обеспечение безопасности вокруг стадиона «Маракана». Он служит в полиции 22 года, из которых десять лет патрулировал фавелы, участвовал в бесчисленных перестрелках.

«Если ты не убьешь, прикончат тебя»,— с каменным лицом говорит Батиста. Скольких человек он застрелил? «Я не убиваю. Убивает государство» — вот ответ.

Батиста считает, что без протестов не обойдется: «Беспорядки неизбежны». Во время каждого матча в его распоряжении будут до десяти тысяч полицейских из подразделения Riot Force, организованного в преддверии чемпионата. «Но я не думаю, что на улицу придется выводить танки», — успокаивает он. Возможно, в небе будут кружить беспилотники, испытания которых еще продолжаются.

Полиция сотрудничает со спецслужбами, стражам порядка известно, что демонстранты организуются в соцсетях, микроблогах Twitter,Anonymous Rio. Они пытаются внедриться в соответствующие группы. Полиция больше знает об активистах, чем год назад, знает их организационные структуры, их вожаков.

«Мы знаем, что движет этими людьми и как они перемещаются, — говорит Батиста. — Мы не знаем другого: что у них в рюкзаках, бутылки с водой или с коктейлем Молотова?»

В одном документе бразильского Минобороны демонстранты названы «силами противника». С сентября в Рио-де-Жанейро участникам демонстраций запрещено закрывать лица, будь то при помощи балаклавы, шарфа или шапки. Правительство рассматривает антитеррористический закон, положения которого сформулированы так расплывчато, что каждый задержанный на марше протеста может быть сочтен террористом. Вандализм может расцениваться как терроризм и влечь за собой соответствующее наказание.

«Насилие порождает ответное насилие», — говорит Батиста. Он понимает, почему люди выходят на демонстрации, но его задача — защищать общественный порядок. Он надеется, что протесты останутся мирными.

Стадионы вместо школ и больниц

Возможно. Но не обязательно. Часть воинственно настроенных демонстрантов, тех, кто образует «Черный блок», происходит из фавел. Из таких бедных районов, как Джакарезиньо, расположенный в 6 км от «Мараканы», — 60 тыс. жителей, крэковые наркоманы, ни канализации, ни вывоза мусора, дети, за которыми никто не смотрит, играют среди крыс. Здесь вырос знаменитый футболист Ромарио, ставший чемпионом мира по футболу в 1994 году, сегодня он заседает в Национальном конгрессе Бразилии.

Протестантский теолог Антонио Карлос Коста уже семь лет работает в Джакарезиньо по заданию организации Rio de Paz — «Мир Рио». Он не похож на религиозного фанатика и кажется уставшим, когда говорит. «Люди здесь, молодежь от 16 до 28 лет, хотят, чтобы их услышали. Им необходимо внимание, — убежден он. — Чемпионат мира — это идеальная возможность». Он не берется предсказывать, как будут развиваться события. «Достаточно одного убитого, чтобы ситуация могла выйти из-под контроля, — говорит Коста. — Люди из фавел способны парализовать Рио-де-Жанейро».

Его офис расположен над пекарней, кто-то несет пиццу. Во время разговора Коста что-то рисует на листке бумаги. Ему хватило бы одного процента денег, ушедших на реконструкцию «Мараканы», чтобы нанести удар по преступности в фавеле. Чтобы выбить почву из-под ног наркоторговцев. Чтобы дети снова пошли в школу, а не смотрели порно в сети. Во время ЧМ он будет использовать каждую свободную минуту для участия в демонстрациях: «Требовать от нашей страны провести чемпионат мира в соответствии с европейскими стандартами безнравственно. Наше правительство больно, раз пошло на это. Мы не получим от чемпионата ничего. Для нас ничего не изменится».

В феврале он побывал в Швейцарии, в Цюрихе, где находится штаб-квартира ФИФА. Перед входом он положил двенадцать футбольных мячей — по количеству стадионов. На мячах наклеен красный крест, символизирующий всех тех, кто умер, не дождавшись должной врачебной помощи, потому что государство инвестировало в чемпионат, а не в медицину. Он держал перед собой табличку с надписью «ЧМ-2014 — кто получит больше? ФИФА, предприниматели или бразильский народ?»

Сотрудник отдела по связям с прессой ответил ему письмом. Рассказал о большой социальной ответственности ФИФА, о том, сколько добра она делает миру. Коста хочется, чтобы во время ЧМ в Джакарезиньо заехал президент ФИФА Йозеф Блаттер. Хотя бы на полчаса. Он привел бы его на берег реки, от которой несет фекалиями и которая протекает через фавелу. «Я бы положил руку ему на плечо и спросил: господин Блаттер, если бы это была ваша родина, вы бы захотели, чтобы чемпионат мира проходил здесь? Вы бы захотели, чтобы ваше правительство тратило деньги на футбольный турнир? Что говорит вам ваша совесть?»

Уже поздно, и Коста должен успеть завезти обратно в тюрьму заключенного, направленного на работы в фавелу. Он идет к автомобилю, открывает дверь, задерживается на какой-то момент, прежде чем сесть. Говорит: «Я не сомневаюсь, что в ФИФА сейчас думают: «Зачем мы заварили кашу с этой Бразилией?». И уезжает.