Глобализация, как многогранный процесс экономической, политической, социальной и культурной интеграции, на протяжении десятилетий выступала одной из главных сил, формирующих современный мир.

Динамика индекса глобализации KOF показывает, что в 1970–2008 годах соответствующие процессы набирали обороты, а наибольшее их усиление пришлось на период с 1990-го. После кризиса 2008–2009 годов глобализационный тренд начал меняться.

Протекционизм: торговля и инвестиции

Процессы глобализации в последние годы фактически не ускоряются, о чем ясно свидетельствует статистика. Во-первых, рост мировой торговли идет медленнее роста мирового ВВП. Если в 1970–2008 годах их соотношение увеличилось с 26% до 61%, то в 2009–2023 годах оно колебалось в пределах от 52% (в 2009-м) до 63% (в 2022-м – но здесь это был единовременный эффект, обусловленный сильным замедлением реального роста мировой экономики, увеличением реэкспорта и глобальным ускорением инфляции).

Второй раунд: какой будет новая торговая война США и Китая

Во-вторых, из-за торговых войн повышаются пошлины. Сегодня сохраняется тренд на ужесточение протекционизма в международной торговле, что особенно заметно среди развитых экономик, где тарифы повышались с 2012 года (до 2021-го тарифы росли, в 2022-м этот рост временно прервался на фоне ослабления напряженности между США и Китаем, а с 2023 года возобновился).

В-третьих, это рост протекционистских мер в части регулирования инвестиционной деятельности. В 2014–2019 годах количество вводимых ограничительных мер в этой области по всему миру варьировалось в диапазоне от 16 до 29 (в среднем 22 ежегодно), в 2020–2023 годах их было уже от 38 до 53 (в среднем порядка 46 в год), т. е. стало в два раза больше.

Новые вопросы безопасности

Последствий глобализации много, но здесь хотелось бы остановиться на трех моментах, имеющих ключевое значение для мирового экономического роста: логистика, производство и технологии.

Вследствие протекционистских мер вкупе с усилением санкционного давления и военными конфликтами в разных регионах мира глобальные цепочки поставок меняются, а логистические маршруты перенаправляются. В то же время компании пересматривают свои стратегии развития, увеличивают объемы накопленных запасов, диверсифицируют поставщиков и потребителей, проводят релокализацию (reshoring – возврат производства в страну базирования). В последнем сильно преуспели США благодаря политике Make America Great Again («Сделаем Америку снова великой») Дональда Трампа в период его первого президентства, а также Inflation reduction Act (Закон о снижении инфляции) – программе Джо Байдена, в рамках которой многим релоцированным производствам предоставлялись льготы. В общей сложности более 100 корпораций снова запустили производство в США. Среди них Whirlpool Corporation, перенесшая часть своего производства из Китая и Мексики и теперь выпускающая порядка 80% продукции в США, а также General Electric, которая теперь имеет заводы в штатах Нью-Йорк и Кентукки, Apple – в Аризоне и Техасе, Google – в Техасе и Калифорнии, General Motors – в Кентукки.

Бей своих: зачем Трамп повышает тарифы для Мексики и Канады

Однако перенос производств и изменение маршрутов поставок – это только часть глобальных трендов. Сегодня в условиях развития Индустрии 4.0 особое внимание уделяется информации, технологиям и ресурсам, необходимым для высокотехнологичной продукции. Из-за этого в последние годы существенно усиливается протекционизм в отношении всего, что связано с высокотехнологичными отраслями, включая готовую продукцию и ее обслуживание (чипы, компьютеры, электромобили, программное обеспечение и др.), с одной стороны, и ресурсы для ее производства (главным образом редкоземельные металлы) – с другой. Ужесточение контроля над экспортными ограничениями на технологии, данные и ресурсы, а также стремление к технологическому суверенитету замедляют распространение инноваций и создают дисбалансы спроса и предложения в отрасли.

Такова новая парадигма. К вопросам продовольственной и энергетической безопасности теперь добавляется безопасность производственная, логистическая и технологическая. Протекционизм такого рода призван защитить внутренние интересы стран, но одновременно он замедляет международную кооперацию и создает барьеры для глобализации.

Популизм и игра «не совсем» по правилам

Многостороннее сотрудничество подрывается также подъемом популистских и местами националистических настроений в отдельных странах. Исследование Ipsos о популизме в 28 крупных экономиках мира, как развитых, так и развивающихся (в России и Китае опрос не проводился), показало: 57% респондентов считают, что общественная система в их стране подорвана, а 63% сказали, что им нужен «сильный лидер, который вырвет страну из рук богатых и могущественных людей и вернет ее народу». Такие настроения – результат усилившегося после 2020 года внутристранового и межстранового неравенства. Его следствием среди прочего стал рост неприязни к мигрантам и элитам, а также недоверия к правительствам и международным институтам. В этом контексте мировое сообщество все более скептически относится к таким организациям, как ВТО, ООН, ВОЗ, МУС и т. д., а их влияние в мире снижается.

Сегодня многие страны все чаще предпочитают действовать, исходя из сугубо национальных интересов, формулировать собственные правила игры (не всегда справедливые по отношению к партнерам), а не следовать ранее установленным.

Реквием по трансатлантизму

Развитые страны во многих аспектах усиливают протекционизм как по отношению друг к другу, так и по отношению к тем развивающимся странам, которые начинают «преуспевать» в конкурентных сферах (например, к Китаю – мировому лидеру в производстве электромобилей). Среди наиболее ярких инициатив по усилению протекционизма развитых стран можно выделить выход Великобритании из Евросоюза в 2016 году, введение беспрецедентного количества санкций в отношении развивающихся стран за последние 15 лет, введение не только тарифных (о которых сказано выше), но и нетарифных мер (например, «зеленый курс» ЕС), выход Соединенных Штатов из ряда международных соглашений в 2025 году, использование юридических «лазеек», для того чтобы избежать споров в ВТО или отсрочить исполнение ее решений (например, США ввели новые тарифы против Китая, сославшись на положения Закона о международных чрезвычайных экономических полномочиях) и т. д.

В последнее время усиливается напряжение между Америкой и европейскими странами, особенно после прихода к власти Трампа. Разногласия касаются торговых споров (их инициаторами в разное время были США, ЕС, Канада, Великобритания и другие), внешней политики (включая различия в отношении к международным конфликтам), военных бюджетов и многих других аспектов. Это признают не только международные институты (например, МВФ), но даже многие политики, в течение долгого времени остававшиеся приверженцами трансатлантической солидарности. Недавно председатель Мюнхенской конференции по безопасности Кристоф Хойсген, подводя итоги этого форума, посетовал, что трансатлантическое единство уходит в прошлое, и … расплакался.

Регионализация под руководством развивающихся стран

Меж тем развивающиеся страны все активнее кооперируются друг с другом, а при необходимости и с развитыми странами, не забывая, однако, о собственных интересах. Последнее вместо глобальной интеграции усиливает регионализацию и задает тенденции «френдшорига» – переноса производственных и торговых цепочек в страны со схожими ценностями, где риск возникновения конфликтов минимален.

Между развивающимися странами в последние годы усиливается интеграция на региональном уровне, углубляются существующие торговые соглашения, расширяются экономические союзы и международные объединения. Эти инициативы носят как региональный характер (ШОС, ЕАЭС, АСЕАН, ВРЭП, Африканский союз и Африканская континентальная зона свободной торговли, МЕРКОСУР и другие), так и международный, охватывая участников с разных континентов (БРИКС).

Среди региональных инициатив последних лет стоит выделить следующие. В Африке с 30 мая 2019 года вступило в силу соглашение о создании Африканской континентальной зоны свободной торговли (ЗСТ), объединяющей более 50 стран Африканского союза и восемь региональных экономических сообществ. В рамках этой ЗСТ страны-участники начали торговлю с 1 января 2021 года и постепенно расширяют партнерство. С 2022-го в целях углубления торговых связей между государствами Черного континента Африканский экспортно-импортный банк запустил Панафриканскую платежную и расчетную систему (PAPSS), участниками которой стали 15 центральных банков и 51 коммерческий банк.

Как складывались отношения с государствами Черного континента у Российской империи, СССР и Российской Федерации

В ряде стран АТР с 2022-го действует Всестороннее региональное экономическое партнерство (ВРЭП) – соглашение о крупнейшей в мире ЗСТ, охватывающей 10 стран АСЕАН, а также Австралию, Китай, Новую Зеландию, Южную Корею и Японию.

В рамках этого соглашения, созданного по инициативе развивающихся стран с участием развитых, введены меры по либерализации торговли товарами и услугами, инвестиций и миграционных потоков, отражены принципы экономического и технического сотрудничества, защиты интеллектуальной собственности и другие. Вне ВРЭП страны АСЕАН еще больше углубляют внутреннюю торговлю, продвигая вопросы цифровизации экономик, и увеличивают потоки ПИИ и торговли в рамках объединения.

Латинская Америка развивает сотрудничество с Европой – в минувшем декабре по инициативе МЕРКОСУР и ЕС было заключено соглашение о свободной торговле, которое обеспечит странам–членам МЕРКОСУР преимущество в поставках сельскохозяйственной продукции, а европейским странам будут облегчены таможенные процедуры.

На Евразийском континенте в 2024 году произошло два важных для нас события: расширение ШОС (к организации присоединилась Белоруссия) и подписание соглашения о свободной торговле между ЕАЭС и Ираном. Кроме того, страны ЕАЭС провели переговоры о подписании соглашений об экономическом и торговом сотрудничестве с ОАЭ, Индией, Индонезией и Египтом.

На международном уровне растет значимость БРИКС – объединение укрепляется в роли альтернативы «большой семерке». В 2024-м к БРИКС присоединились Иран, Египет, Эфиопия, ОАЭ, а с 2025 года – и Индонезия (первая страна Юго-Восточной Азии в объединении). Участники БРИКС стремятся снизить влияние доллара на национальные экономики и международную торговлю, налаживают систему финансового сотрудничества, обсуждают глобальные инициативы и развивают двусторонние отношения, в том числе в торговой, инвестиционной и технологической сферах.

***

Перечисленные выше тенденции предопределяют трансформацию и переосмысление глобализационных процессов, но они совсем не означают краха глобализации. Однако если большинство развитых стран усиливает протекционизм, то развивающиеся движутся в сторону регионализации, притом не только между странами с аналогичным им уровнем развития, но и со всеми остальными государствами мира.

Мир действительно становится менее глобальным в традиционном понимании, но это не исключает взаимозависимости и сотрудничества в новых формах.

Автор – доцент Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и политики НИУ ВШЭ