Дмитрий Орешкин, политолог, ведущий научный сотрудник Института географии РАН

— Согласны ли вы с тем, что Владимир Путин, выступив на Совбезе, сделал шаг, как раньше говорили, к разрядке международной напряженности?

— Отчасти это действительно так. Но следует учитывать тот факт, что у российского президента крайне ограничена свобода маневра. Когда Обама или Кэмерон говорят, что у них есть свидетельства того, что самолет Малайзийских авиалиний сбили пророссийские ополченцы, действующие на востоке Украины, они отвечают за свои слова, поскольку несут политическую ответственность перед избирателями и мощным гражданским обществом. Да и уже предъявленные аргументы в пользу этой версии выглядят убедительно. Российское же политическое руководство, комментируя эту трагедию, избегает конкретики. О неких «доказательствах» говорят лишь представители Минобороны. Так что взаимные обвинения не являются равнозначными. При этом американцы, устами анонимных представителей разведсообщества, дали возможность Москве выйти из неприятной ситуации, сохранив лицо. Представители разведслужб США заявили, что у них нет доказательств того, что Россия напрямую участвовала в инциденте с авиалайнером. Очевидно, что примирительная тональность выступления Владимира Путина связана еще и с этим. Российский президент стоял перед непростым выбором. Продолжать публично поддерживать сепаратистов на востоке Украины — значит взять на себя часть ответственности за сбитый Боинг. В этом случае практически неизбежной становится третья стадия санкций, которую наша экономика просто не выдержит. С другой стороны, если Кремль сдает руководство «народных республик», то он вступает в конфликт с радикально-патриотически настроенной частью российского политического класса.

— И какой, на ваш взгляд, был сделан выбор?

— Российский президент сказал, что сейчас нет непосредственной угрозы суверенитету и территориальной целостности нашей страны. Это означает не только то, что Россия не собирается вводить войска на Украину, де-юре вступать в войну, но и то, что она не будет так же рьяно поддерживать Гиркина, Бородая и иже с ними. Владимир Путин после катастрофы Боинга вовсе не испытывает симпатий к этим деятелям, которые своими действиями подставили Москву. Однако говорить о том, что протянута рука дружбы Западу, я бы не стал. Просто, находясь в крайне невыгодном международном положении, Москва вынуждена снизить поддержку так называемой Новороссии. Конечно, исподволь такая поддержка продолжится, но не столь явно. И вряд ли она будет столь же эффективной. Уже примерно двое суток не фиксируется явных признаков пересечения военной техникой российско-украинской границы, что явно свидетельствует о смене приоритетов российского руководства. Поддержка ополченцев со стороны России существенно сокращается. Я рассматриваю это как вынужденную меру. Издержки оказались слишком велики. Поэтому на данный момент проект под названием «Новороссия» завершен. Начиналось все, если помните, с рисования карт, на которых в новое образование включались все юго-восточные области Украины. Сейчас сепаратисты контролируют лишь небольшие анклавы вокруг Донецка и Луганска. К тому же над ними нависла угроза быть отрезанными от российской границы, что неминуемо ведет к краху всю затею.

— Военная победа Киева будет расценена и в России, и в мире как поражение Кремля и лично Владимира Путина. По-вашему российское руководство готово с этим смириться?

— Москва была поставлена перед фактом сбитого малайзийского Боинга. Она конечно никак не рассчитывала, что произойдет нечто подобное и не желает нести за эту трагедию ответственность. По сути, сепаратисты подставили своих спонсоров. Исходя из этого, можно дистанцироваться от них без катастрофического ущерба для рейтинга власти внутри страны. Вскоре мы увидим, как государственные СМИ снизят накал риторики в поддержку Новороссии и объяснят, что военное поражение ополченцев никак нельзя признать поражением Путина.

Алексей Макаркин, первый вице-президент фонда «Центр политических технологий»

— Как вы оцениваете заявление Владимира Путина, сделанные им на заседании Совбеза?

— Этими заявлениями он дал понять, что Россия продолжает двухуровневую игру. На одном уровне она не хочет лобового конфликта с Западом, хочет избежать секторальных санкций. Другой уровень – это стремление сохранить свою самость, которая заключается в приоритете вопросов безопасности и в восприятии СНГ, как сферы исключительных интересов России.

— Удастся ли в данном случае усидеть на двух стульях, когда значительная часть нашей элиты и общества политику в отношении Украины оценивают по принципу: победа или смерть?

— Действительно, поле для маневра сейчас стремительно сужается. И в связи с ужесточением позиции Запада, и в связи с успешным наступлением украинских войск, которые уже вышли непосредственно к Донецку и Луганску. Однако, я думаю, российские власти будут пытаться маневрировать до последнего. Дальнейших санкций не выдержит ни российская экономика, ни общество. Когда у нас говорят о том, что при Сталине конфронтацию с Западом выдерживали – это лукавство. Достаточно поставить говорящих такое перед перспективой, как при Сталине, принудительно покупать государственные облигации, которые неизвестно когда будут погашены и будут ли погашены вообще. Поэтому снижать поддержку «народных республик» в любом случае придется.

— Как объяснить, по сути, предательство союзников на Украине той части российского общества, которая искренне радуется присоединению Крыма, а то и готова, чем может, помогать новорожденной Новороссии?

— Очень трудно будет объяснить. Ведь речь идет не только о прекращении активной поддержки повстанцев – Стрелкова и прочих. Москва теряет всякую политическую опору на Украине. Сейчас очень ужесточились действия украинской власти по отношению к легальным пока еще политическим силам, выступающим с похожих, пусть и не столь радикальных, позиций. Фракцию компартии в Раде вообще распускают, останутся одиночные депутаты. На будущих парламентских выборах на Украине коммунисты скорее всего не проходят в парламент. С Партией регионов похожая ситуация. Арестовали и. о. градоначальника Славянска и бывшего мэра этого города. Оба они из Партии регионов. По сути все пророссийские силы выдавливаются из легального политического поля Украины. Москве будет крайне сложно опираться на них при ведении с Киевом каких-либо переговоров – по русскому языку и прочему. А скорее просто невозможно, поскольку украинская власть и общество ориентированы на войну до победного конца.

— Если Киев победит в этой войне, какими будут политические последствия для российской власти внутри нашей страны, поражение на Украине ее ослабит?

— Президентский рейтинг начнет уменьшаться в любом случае. Сейчас он очень высокий и это результат эйфории из-за присоединения Крыма и первоначальных планов создания Новороссии. Эйфория, однако, не длится долго. Военное поражение пророссийских сил на Украине лишь подстегнет процесс разочарования в российском обществе. Насколько снизится рейтинг, будет зависеть от того, удастся ли убедить российское общество в том, что поражение Новороссии – это не поражение Путина. Задача довольно сложная. Часть населения в любом случае окажется серьезно разочарованной, но только часть. Огромный разрыв рейтинга Путина с рейтингами других известных российских политиков позволяет власти чувствовать себя устойчиво. Так что возможное уменьшение уровня поддержки президента, по причине поражения пророссийских сил на Украине и отказа Москвы активнее им помогать, не станет для Кремля фатальным.