Архивная публикация 2007 года: "Чудо болотное"
На экраны выходит «Шрэк Третий» — предпоследняя часть задуманной студией DreamWorks тетралогии о приключениях болотного уродца и такой же зеленой принцессы.Премьера первой части «Шрэка» состоялась в 2001 году на Каннском фестивале, который впервые за тридцать лет пустил в конкурс анимационную ленту. Пустил потому, что это был технологический прорыв: не существующий в природе персонаж демонстрировал реальность виртуальности и спорил в конкурсе с живыми актерами, претендуя на «Золотую пальмовую ветвь». Более того, он мог получить приз за лучшее исполнение мужской роли, это было бы справедливо. Жюри просто не отважилось на столь радикальный поступок.
Со Шрэком мы вступили в новую кинематографическую вселенную. «Стивен Спилберг XXI века, не отходя от своего персонального компьютера, сможет написать сценарий, сотворить исполнителей, декорации, костюмы и спецэффекты, полностью снять свой фильм, смонтировать его и обеспечить ему рекламную компанию». Это сенсационное заявление еще в 1999 году сделал на собрании Американской ассоциации содействия развитию науки вице-президент кинокомпании Уолта Диснея Эрик Хэзелтайн. Он тогда подкрепил свои слова делом, продемонстрировав электронное создание по имени Монти. Монти был совершенно живой, хотя и подчинялся мановениям компьютерной мышки. Но он мог разговаривать, отвечать на вопросы, изображать радость и ярость, и каждый волос на его голове вел себя сообразно требованиям земной гравитации.
Тогда это казалось чудом. Но с той поры зрители уже прошли через опыт фильмов типа «Финальной фантазии» или «Полярного экспресса», объединенных термином CG — computer generated. Они привыкли, что на экране почти живые Том Хэнкс или Анджелина Джоли действуют не в реальности и не в рисунке, а в некоей кибернетической вселенной, где люди еще не люди, но уже человекоподобные существа. Новую технологию бросились осваивать конкуренты: размножать компьютером говорящих поросят, мимирующих рыб и бьющих чечетку пингвинов. Но перспективнее экспериментировать с виртуальными людьми — именно здесь заложена бомба.
Поначалу компьютер просто помогал актерам, режиссерам и операторам делать то, что изобразить трудно.
Было трудно построить «Титаник» в натуральную величину — Джеймс Кэмерон построил его макет. И когда камера взмывала над идущим на всех парах лайнером, ловко совершал подмену: живых актеров, проходящих по палубам, заменяли их компьютерные копии. Возник головокружительный кадр: мы пролетаем над гигантом, где на палубах кипит жизнь; камера концентрируется на фигуре первого помощника, спешащего к рубке: он поднимается по лесенке, камера наезжает, и зритель, не заметив «склейки», видит уже реального актера, который и подходит к штурвалу. Позже дорогие декорации в «Небесном капитане» и «300 спартанцах» тоже заменил компьютерный фон. Скоро уже не останется блокбастера, где актеры не действовали бы на фоне пустого «синего экрана», который потом станет страной Средигорией или планетой из звездной системы Альфа Центавра. Огромные массовки в зрелищных фильмах от «Елизаветы» до «Трои» заменены группой лиц, размноженной на компьютере до бесконечности. Зачем рисковать жизнью каскадера, если виртуальный актер сделает все и лучше, и безопасней? Слетит со скалы, скакнет с небоскреба — да что рассказывать, если мы все это видим в очередной серии про Человека-паука, причем актер Тоби Магуайр спокойно дает в Москве пресс-конференцию без единой царапины на лице. Теперь виртуальные люди — реальность.
Киномир шагнул дальше — в фильме «Небесный капитан и мир будущего» произошло подобие эксгумации. Великий актер Лоуренс Оливье, который покинул этот мир в 1989 году, сыграл новую роль — глобального убийцы Тотенкомпфа. Он был снова молод, как во времена «Гамлета», и зловещ, как в «Дракуле». Как это было сделано? В компьютер просто ввели информацию об игре Оливье в десятках фильмов. В базе данных сохранились его психофизика, выражение глаз, работа мускулов, мимика в различных состояниях и ракурсах. Получилась цифровая модель артиста Оливье, ею можно руководить, как виртуальной куклой. Можно сыграть нового Гамлета. А пока, для пробы, призрачному Оливье поручили роль небольшую — злодея, задумавшего уничтожить планету. Эксперимент получился зловещим. Вполне может возникнуть конкуренция: зачем платить бешеные гонорары капризным звездам, если можно их просто нарисовать?
И даже озвучивает виртуальных человеков компьютер. Например, с его помощью был генерирован не существующий в жизни голос — кастрата XVIII века Фаринелли или межгалактической оперной дивы из «Пятого элемента».
В комедии Эндрю Никкола «Симона» авторы хорошо постебались над такой перспективой: там режиссер, которого достала его актриса, смоделировал цифровую звезду — красотку, талантище, а главное, покладистую. И пришел большой успех. Хотя героиня и была дитятей компьютера, и звали ее по-компьютерному: С1м0на.
Шутки шутками, но есть закавыка. Почему эквилибрист под куполом цирка заставляет наше сердце сжаться от волнения, а во время битвы спартанцев, когда головы рубят, мы спокойно жуем попкорн? Потому что знаем: эквилибрист делает все по-настоящему, а спартанцы — понарошку. Кино уподобляется компьютерной игре, причем мы в нее даже не играем, а наблюдаем со стороны. Это, согласитесь, куда скучнее.
Да, уже завтра кто-то сможет, нарисовав Чарли Чаплина, сыграть им, как куклой, новую роль. Уже был опыт, когда вот так оживили Марлен Дитрих и она с экрана приветствовала публику. Уже Дастин Хоффман подавал в суд на «технологическое насилие», которое над ним сотворили, без его ведома переодев в женское платье и заставив рекламировать какие-то шмотки. Это уже пахнет беспределом: теряет цену актерская индивидуальность, исчезают личностное начало и то, что называют душой. На экране мельтешат создания, похожие на людей, но бессильные передать нечто такое, что присуще только человеку.
Первый «Шрэк» ошеломлял, зрители орали от восторга. Поражали подробности новых технологий: они, как «мерседес», обладали огромными ресурсами. Компьютер учитывал в движении персонажей все, от работы отдельных мышечных групп до траектории движения кудрей на голове. Была создана «лицевая анимационная система»: в компьютер загонялись варианты выражения характеров в поведении мускулов и кожи, поэтому одна и та же команда «Улыбнуться!» приводила к разным результатам. Движение передавалось как бы слоями: изнутри героя, от его скелета через мускулы к коже и складкам одежды. Результат был столь реалистичен, что аниматоры были вынуждены сдать чуть назад, чтобы сохранить ощущение сказки.
Но все эти восторги, как показал опыт, были вызваны неожиданностью и талантливостью авторской выдумки. А потом Шрэка пустили на поток. Во второй серии он скорее разочаровывал: неожиданностей больше не предъявлял, а события фильма сами по себе воображение не поражали — они ничем не отличались от знакомых сказок про Золушку и злую Мачеху. Правда, был один сюрприз, который снова заставил орать от восторга, — Кот в сапогах, которого озвучил Антонио Бандерас. Кот и обеспечил успех.
В третьей части, которую мы увидим, Кот снова будет, и роль у него больше. Но он снова повторит знакомый трюк с молящими о пощаде глазками, а это мы уже видели. В России фильм выйдет на день раньше, чем в США, но там уже был тест-просмотр еще не завершенной картины. Свидетели дружно говорят о разочаровании. Сюжет вращается вокруг возведения Шрэка на трон осиротевшего королевства. Шрэк, однако, не хочет покидать свое болото и ищет себе замену в лице кузена Принцессы — 16-летнего болвана Арти (эту роль озвучивает поп-идол Джастин Тимберлейк). Тем временем принц Чарминг снова пытается завладеть троном, но встречает отпор в лице сплоченной команды подружек Принцессы. Будут морские путешествия, затопление кораблей и несколько смешных трюков, но в целом все зрители жалуются на хилую драматургию и дефицит сюжетных выдумок. Поэтому, озвучивая эту серию, Кэмерон Диас и Антонио Бандерас должны были импровизировать свои роли, спасая отсутствующий сценарий. К добру это, впрочем, не привело. Да еще и Эндрю Адамсон, режиссер первых двух серий, ушел с проекта, чтобы снимать «Хроники Нарнии», и режиссура третьей части была поручена сценаристу Крису Миллеру и художнику-аниматору Раману Хуи. Они и сделали то немногое, что могли. Всем Шрэк хорош, но без человеческого таланта он лишь зеленая кукла.
На экраны выходит «Шрэк Третий» — предпоследняя часть задуманной студией DreamWorks тетралогии о приключениях болотного уродца и такой же зеленой принцессы.Премьера первой части «Шрэка» состоялась в 2001 году на Каннском фестивале, который впервые за тридцать лет пустил в конкурс анимационную ленту. Пустил потому, что это был технологический прорыв: не существующий в природе персонаж демонстрировал реальность виртуальности и спорил в конкурсе с живыми актерами, претендуя на «Золотую пальмовую ветвь». Более того, он мог получить приз за лучшее исполнение мужской роли, это было бы справедливо. Жюри просто не отважилось на столь радикальный поступок.
Со Шрэком мы вступили в новую кинематографическую вселенную. «Стивен Спилберг XXI века, не отходя от своего персонального компьютера, сможет написать сценарий, сотворить исполнителей, декорации, костюмы и спецэффекты, полностью снять свой фильм, смонтировать его и обеспечить ему рекламную компанию». Это сенсационное заявление еще в 1999 году сделал на собрании Американской ассоциации содействия развитию науки вице-президент кинокомпании Уолта Диснея Эрик Хэзелтайн. Он тогда подкрепил свои слова делом, продемонстрировав электронное создание по имени Монти. Монти был совершенно живой, хотя и подчинялся мановениям компьютерной мышки. Но он мог разговаривать, отвечать на вопросы, изображать радость и ярость, и каждый волос на его голове вел себя сообразно требованиям земной гравитации.
Тогда это казалось чудом. Но с той поры зрители уже прошли через опыт фильмов типа «Финальной фантазии» или «Полярного экспресса», объединенных термином CG — computer generated. Они привыкли, что на экране почти живые Том Хэнкс или Анджелина Джоли действуют не в реальности и не в рисунке, а в некоей кибернетической вселенной, где люди еще не люди, но уже человекоподобные существа. Новую технологию бросились осваивать конкуренты: размножать компьютером говорящих поросят, мимирующих рыб и бьющих чечетку пингвинов. Но перспективнее экспериментировать с виртуальными людьми — именно здесь заложена бомба.
Поначалу компьютер просто помогал актерам, режиссерам и операторам делать то, что изобразить трудно.
Было трудно построить «Титаник» в натуральную величину — Джеймс Кэмерон построил его макет. И когда камера взмывала над идущим на всех парах лайнером, ловко совершал подмену: живых актеров, проходящих по палубам, заменяли их компьютерные копии. Возник головокружительный кадр: мы пролетаем над гигантом, где на палубах кипит жизнь; камера концентрируется на фигуре первого помощника, спешащего к рубке: он поднимается по лесенке, камера наезжает, и зритель, не заметив «склейки», видит уже реального актера, который и подходит к штурвалу. Позже дорогие декорации в «Небесном капитане» и «300 спартанцах» тоже заменил компьютерный фон. Скоро уже не останется блокбастера, где актеры не действовали бы на фоне пустого «синего экрана», который потом станет страной Средигорией или планетой из звездной системы Альфа Центавра. Огромные массовки в зрелищных фильмах от «Елизаветы» до «Трои» заменены группой лиц, размноженной на компьютере до бесконечности. Зачем рисковать жизнью каскадера, если виртуальный актер сделает все и лучше, и безопасней? Слетит со скалы, скакнет с небоскреба — да что рассказывать, если мы все это видим в очередной серии про Человека-паука, причем актер Тоби Магуайр спокойно дает в Москве пресс-конференцию без единой царапины на лице. Теперь виртуальные люди — реальность.
Киномир шагнул дальше — в фильме «Небесный капитан и мир будущего» произошло подобие эксгумации. Великий актер Лоуренс Оливье, который покинул этот мир в 1989 году, сыграл новую роль — глобального убийцы Тотенкомпфа. Он был снова молод, как во времена «Гамлета», и зловещ, как в «Дракуле». Как это было сделано? В компьютер просто ввели информацию об игре Оливье в десятках фильмов. В базе данных сохранились его психофизика, выражение глаз, работа мускулов, мимика в различных состояниях и ракурсах. Получилась цифровая модель артиста Оливье, ею можно руководить, как виртуальной куклой. Можно сыграть нового Гамлета. А пока, для пробы, призрачному Оливье поручили роль небольшую — злодея, задумавшего уничтожить планету. Эксперимент получился зловещим. Вполне может возникнуть конкуренция: зачем платить бешеные гонорары капризным звездам, если можно их просто нарисовать?
И даже озвучивает виртуальных человеков компьютер. Например, с его помощью был генерирован не существующий в жизни голос — кастрата XVIII века Фаринелли или межгалактической оперной дивы из «Пятого элемента».
В комедии Эндрю Никкола «Симона» авторы хорошо постебались над такой перспективой: там режиссер, которого достала его актриса, смоделировал цифровую звезду — красотку, талантище, а главное, покладистую. И пришел большой успех. Хотя героиня и была дитятей компьютера, и звали ее по-компьютерному: С1м0на.
Шутки шутками, но есть закавыка. Почему эквилибрист под куполом цирка заставляет наше сердце сжаться от волнения, а во время битвы спартанцев, когда головы рубят, мы спокойно жуем попкорн? Потому что знаем: эквилибрист делает все по-настоящему, а спартанцы — понарошку. Кино уподобляется компьютерной игре, причем мы в нее даже не играем, а наблюдаем со стороны. Это, согласитесь, куда скучнее.
Да, уже завтра кто-то сможет, нарисовав Чарли Чаплина, сыграть им, как куклой, новую роль. Уже был опыт, когда вот так оживили Марлен Дитрих и она с экрана приветствовала публику. Уже Дастин Хоффман подавал в суд на «технологическое насилие», которое над ним сотворили, без его ведома переодев в женское платье и заставив рекламировать какие-то шмотки. Это уже пахнет беспределом: теряет цену актерская индивидуальность, исчезают личностное начало и то, что называют душой. На экране мельтешат создания, похожие на людей, но бессильные передать нечто такое, что присуще только человеку.
Первый «Шрэк» ошеломлял, зрители орали от восторга. Поражали подробности новых технологий: они, как «мерседес», обладали огромными ресурсами. Компьютер учитывал в движении персонажей все, от работы отдельных мышечных групп до траектории движения кудрей на голове. Была создана «лицевая анимационная система»: в компьютер загонялись варианты выражения характеров в поведении мускулов и кожи, поэтому одна и та же команда «Улыбнуться!» приводила к разным результатам. Движение передавалось как бы слоями: изнутри героя, от его скелета через мускулы к коже и складкам одежды. Результат был столь реалистичен, что аниматоры были вынуждены сдать чуть назад, чтобы сохранить ощущение сказки.
Но все эти восторги, как показал опыт, были вызваны неожиданностью и талантливостью авторской выдумки. А потом Шрэка пустили на поток. Во второй серии он скорее разочаровывал: неожиданностей больше не предъявлял, а события фильма сами по себе воображение не поражали — они ничем не отличались от знакомых сказок про Золушку и злую Мачеху. Правда, был один сюрприз, который снова заставил орать от восторга, — Кот в сапогах, которого озвучил Антонио Бандерас. Кот и обеспечил успех.
В третьей части, которую мы увидим, Кот снова будет, и роль у него больше. Но он снова повторит знакомый трюк с молящими о пощаде глазками, а это мы уже видели. В России фильм выйдет на день раньше, чем в США, но там уже был тест-просмотр еще не завершенной картины. Свидетели дружно говорят о разочаровании. Сюжет вращается вокруг возведения Шрэка на трон осиротевшего королевства. Шрэк, однако, не хочет покидать свое болото и ищет себе замену в лице кузена Принцессы — 16-летнего болвана Арти (эту роль озвучивает поп-идол Джастин Тимберлейк). Тем временем принц Чарминг снова пытается завладеть троном, но встречает отпор в лице сплоченной команды подружек Принцессы. Будут морские путешествия, затопление кораблей и несколько смешных трюков, но в целом все зрители жалуются на хилую драматургию и дефицит сюжетных выдумок. Поэтому, озвучивая эту серию, Кэмерон Диас и Антонио Бандерас должны были импровизировать свои роли, спасая отсутствующий сценарий. К добру это, впрочем, не привело. Да еще и Эндрю Адамсон, режиссер первых двух серий, ушел с проекта, чтобы снимать «Хроники Нарнии», и режиссура третьей части была поручена сценаристу Крису Миллеру и художнику-аниматору Раману Хуи. Они и сделали то немногое, что могли. Всем Шрэк хорош, но без человеческого таланта он лишь зеленая кукла.
«В его голосе определенно что-то было» |
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
