Архивная публикация 2007 года: "Дети для Марии"

Власти сетуют на большое число сирот в российских детдомах: мол, это пережиток совкового сознания, надо, чтобы граждане разобрали сирот по домам. Чиновники якобы мечтают о том, чтобы в России, как и в США, детдомов не было вообще. А как на самом деле?Дом под мостом

Мимо этого блекло-зеленого здания я проезжала сто раз. Оно стоит прямо под мостом ТТК на Спартаковской. Честно сказать, нормальному человеку и в голову не придет, что в этом неуютном пыльном месте может быть детский дом. Но это так. Здесь живут брошенные дети, и сюда приезжают потенциальные родители и просто добрые люди, чтобы этих самых детей разобрать по домам.

Только в последнее время и тех, и других стало значительно меньше.

Значительно — это в разы.

Детдом №19 — не обычный детский дом. Говоря простыми словами, это профессиональная служба по устройству детей в семью. Сюда поступают дети разного возраста с тем, чтобы не жить здесь годами, а через месяц-два-три очутиться в семье. Не по мановению волшебной палочки, а стараниями директора Марии Терновской. Потому что, прежде чем передать ребенка новым родителям, и его, и взрослых к созданию семьи готовят психологи. Это сокращает до минимума количество возвратов «некондиционных» детей в казенный дом. Учиться новой методике патроната сюда приезжают специалисты из всех регионов России. Благодаря стараниям Марии в 40 регионах открылись подобные детдома, активно и — главное — качественно устраивающие сирот в семьи.

Детдом №19 — государственное учреждение. Подчеркиваю это неспроста. Дело в том, что само государство мешает своему же, государственному, детдому работать. За 12 лет работы через это учреждение прошло более 300 детей. 90% из них Марии удалось вернуть домой или поместить на воспитание в патронатные семьи. И это были не только «новенькие» отказные младенчики до 3 лет (очень дефицитные среди большинства усыновителей), но и подростки, и безнадежные инвалиды.

Но в последнее время ситуация резко ухудшилась. Говоря откровеннее, стала просто невыносимой. Дело в том, что в детдом №19 перестали поступать дети.

Отгадайте — почему?

Ответ лежит на поверхности: чиновникам удобнее до поры до времени придерживать сирот в больницах и приютах, чтобы потом, тепленькими, продавать их гражданам, страждущим обзавестись детьми. Если через детский дом, то какой же от этих детей прок? Никакого навара.

Наивной и чистой души человек, Мария сначала задавала вопросы чиновникам всех мастей в разных департаментах образования. Там делали вид, что не понимают. А потом, перед решающей пресс-конференцией, ей позвонили и ласково пообещали сбросить с моста. А потом грузовик нечаянно въехал в ее машину, стоявшую ночью на пустом тротуаре.

Отгадайте — почему?

Вершители судеб

— Мария, в ваш детский дом перестали поступать дети. А кто вам вообще «поставляет» сирот?

— Департамент образования Москвы. Его банк данных.

— Там как-то мотивируют такое особое «расположение» к вашему детскому дому?

— Да. Там говорят: «Сироты нужны не только вам!»

— Чем это объясняется?

— Желанием сохранить монополию на распоряжение судьбами сирот. Только в банке данных на усыновление, который подчиняется департаменту образования Москвы, решают, кого отдавать для усыновления, а кого придержать. Через них же проходят и международные усыновители. (Как сообщили «Профилю» специалисты по усыновлению, по понятным причинам пожелавшие остаться неназванными, с редкого иностранца за усыновление не требуют мзды. Один ребенок — 15 тыс. евро или долларов. Такса такая.) Мы им мешаем. Самим своим существованием.

— Сколько у вас сейчас детей?

— Двенадцать. Треть от того, что должно бы быть.

И подобная ситуация с патронатом не только в алчной и коррумпированной Москве.

Сколько стоит ребенок Быстрое оформление справки на усыновление — $100—300 Виза высокопоставленного чиновника на усыновление — $1—3 тыс. Общие затраты на усыновление для семьи граждан России — $2—5 тыс. То же самое для зарубежных усыновителей — $15—30 тыс.

Собиралась я навестить такой же детский дом, где активно проводили усыновление, в Старой Руссе Новгородской области. Но местные чиновники там так затравили директора, что та, узнав, что к ним едет журналист из Москвы, срочно ушла в отпуск.

— Когда она вернется? — спросила я у нянечки.

— А кто его знает, — был ответ, — может, и не вернется вовсе. Нас закрыть обещали…

Слушая реляции наших чиновников о том, что в России вот-вот не станет сирот и детдомов, Мария думает, что живет с ними на разных планетах.

— Недавно меня пригласили в Петербург, на ТВ — поделиться опытом, так сказать. Так представляете, местные чиновники, ответственные за усыновление, с пеной у рта доказывали, что в детдоме ребенку лучше и надежнее, чем в патронатной семье!!! В это же верит, очевидно, и депутат Лахова, ответственная за «дела семейные» в Думе, которая всяческими путями тормозит принятие законов, позволяющих упростить и ускорить процедуру опеки и усыновления. Понятно, если не было бы в истории печального опыта, показывающего, что каждому ребенку нужна семья, а не детдомовские щи. Но этого опыта достаточно. И не только современного — исторического.

Первой проблемой усыновления всерьез занялась императрица Екатерина II. Она открыла в Москве и Петербурге два сиротских дома для подкинутых младенцев. Детьми там никто не занимался. Они просто лежали в кроватках, их кормили и... все. Вскоре большинство детишек умерло. Не от недокорма или антисанитарии — от одиночества и недостатка общения, от отсутствия эмоционального контакта со взрослыми.

— Как Екатерина вышла из этой ситуации?

— Оставшихся младенцев она приказала раздать в деревни, в крестьянские семьи. И издала специальный указ, по которому эти семьи получали какие-то деньги и по которому за этими семьями велся досмотр…

— Гениальная женщина!

— Не Лахова…

Просто я работаю волшебником

Методика работы детдома №19 проста. Прежде чем отдать ребенка в патронатную семью, нужно провести серьезную подготовительную работу с кандидатами в приемные родители или опекуны. В этот детдом будущие мамы и папы ходят на подготовительные курсы и к концу обучения могут точно рассчитать свои родительские возможности, а также получить представление о «подводных камнях» жизни с усыновленным ребенком. Именно поэтому, при помощи такой методики, родителей находят 90% детей–кандидатов на усыновление. И после усыновления они и их новые опекуны не остаются без помощи. В любой момент могут прийти в детдом посоветоваться, проконсультироваться со специалистом-психологом или с детским врачом.

И если б такая методика была распространена в других детдомах и домах ребенка, то в скором времени детдомов в России стало б в разы меньше, а дома ребенка вообще прекратили бы свое существование, и число постояльцев в приютах уменьшилось бы вдвое.

Но опыт Терновской у нас не востребован, а ее последователи подвергаются репрессиям со стороны чиновников разных мастей и уровней. Хотя даже ЮНИСЕФ изучал методику работы детдома №19, признал ее уникальной и полностью отвечающей принципам Конвенции о правах ребенка.

— Минздравсоцразвития нами недовольно, потому что нашими стараниями у него будет меньше подшефных — домов ребенка и детдомов. Департамент образования тоже не в восторге, потому что благодаря этой методике в банках данных будет все меньше имен и, соответственно, меньше возможностей…

— …спекулировать детьми?

— Это вы сказали… Мы многим дорогу перешли. Потому что неправильно, если ребенок живет в учреждении, каким бы хорошим и уютным оно ни было. Каждый день ребенка в казенном доме — это потерянные мозговые клетки, нервные заболевания. Самая бедная семья для ребенка лучше казенного дома. Но наш региональный банк данных, который и направляет детей в наш детдом, считает по-другому и их нам не дает.

— Неужели реально устроить любого ребенка в семью? Не верю!

— А вот возможно! Помогать детям можно по-разному. Есть на свете родители, а есть — профессиональные воспитатели. И они нам очень помогают. Вот вам пример: у ребенка возникли в семье проблемы, он попадает в детский дом. Пока на него оформляют документы, может пройти до двух лет. Представляете — два лишних года в детдоме? Есть семьи, которые, идя на определенный риск, берут таких детей к себе до тех пор, пока их документы не приведут в порядок и их не усыновят другие граждане или не возьмет под опеку кто-нибудь из родственников. К нам в детдом ходила помогать девушка-педагог. Потом она вышла замуж, родила своего ребенка и говорит мне: «Я все равно дома сижу, давайте возьму к себе парочку отказных малышей, пока их в семьи не пристроят». Взяла. Помогла. А всего у них с мужем пережили нелегкие времена десять малышей! Или вот еще — среди моих знакомых есть семья, где вырастили своих детей. Живут, скучают, подумали — и начали брать подростков на временное размещение. Очень довольны — и дети, и их временные родители. Скажите, где им было лучше — в семье или в детдоме? Таких примеров достаточно. Часто бывает так — отдаешь ребенка временно в семью, там к нему привыкают и потом отдавать обратно не хотят. На это мы и надеемся. Разве плохо?

…Конечно, Мария, хорошо. Это просто фантастика, сказка со счастливым концом. Но почему ж у наших фей постоянно отнимают волшебные палочки и рушат их пряничные домики? Пусть даже это домики у шумной пыльной дороги. И делают это не великаны, а гномы.