В студии "Русского радио" -- ведущий программы "Яблочко" Степан Строев и народный певец Иосиф Кобзон.Степан Строев: Как обычно, начну с эпиграммы поэта Александра Волыха:
Я дам совет хороший и простой
Несчастным жертвам нашего музона:
Вы можете назвать себя "звездой",
Но только не в присутствии Кобзона.
Каким бы ни был ваш диапазон,
Пускай с тремя октавами в обхвате,
В России есть одна "звезда" -- Кобзон.
Его диапазона всем нам хватит.
Иосиф Давидович, некоторые мэтры брюзжат, что нынче и культуры у нас маловато, и талантов не так много.
Иосиф Кобзон: Я бы не сказал так насчет культуры. Молодые ведь тоже могут сказать: мол, нам претит смотреть на вас -- застегнутых на все пуговицы, с галстуком, без бороды, без усов. Кстати, в мое время не было на эстраде красивых исполнителей в таком количестве, как сейчас. У нас там были красивые, так скажем, мужчины -- Сережа Захаров, Муслим Магомаев. Были и девушки красивые у нас -- Соня Ротару, Эдита Пьеха. Но сейчас-то сплошь и рядом -- как увидишь, так женись. Все красивые -- ориентацию бы еще сохранять так, как надо.
С.С.: Ни для кого не секрет, что вы являетесь одним из самых состоятельных людей страны. По крайней мере, одним из тех, кто не стесняется декларировать это.
И.К.: Ну, в общем, если говорить о нашей стране, наверное, я отношусь к этой категории.
С.С.: И не стесняетесь декларировать свое состояние.
И.К.: Нет, нет стесняюсь.
С.С.: Два с половиной миллиарда в прошлом году -- такую сумму вы декларировали в налоговой инспекции. В одном из ваших интервью эта сумма значилась...
И.К.: Не может такого быть.
С.С.: Вы никакие цифры не называли?
И.К.: Нет, цифры называл. Они есть, но только ни в коем случае не два с половиной миллиарда -- это вы что-то очень много назвали.
С.С.: Может, данные неточны, но я пользуюсь информационными источниками.
И.К.: Вообще, это очень смешно, когда мы публикуем рейтинги богатых людей. Когда на Западе публикуют такие рейтинги, все понятно, потому что они берут данные в банках с разрешения конкретного гражданина. Откуда эти данные у наших журналистов?
С.С.: Собственно, я не о той сумме хотел вас спросить. Я хотел спросить о том максимуме, который вам удалось единовременно приобрести или пришлось потерять. Максимальная потеря и максимальное приобретение. Могли бы вспомнить?
И.К.: Ну, вы знаете, слово такое -- "приобрести"... Наверное, заработать?
С.С.: Да, естественно, заработать.
И.К.: Раньше была интересная система. Каждый артист был тарифицирован Министерством культуры -- Алла Борисовна Пугачева была тарифицирована, Кобзон был тарифицирован, Ротару и все остальные были тарифицированы. Были первая, вторая, третья категории. Была высшая категория, высшая высшей и так далее. И если мы позволяли себе, скажем, получать нефиксированный гонорар, будем так говорить, в конверте, это было преступлением.
Сейчас каждый исполнитель называет придуманную им цену, и идет торговля между теми, кто заказывает выступления артиста, и самим артистом, который, так сказать, называет себе цену. Далее происходит интересная вещь: даже когда артист выступает в каких-то структурах, которые должны следить за этим, скажем, в налоговой полиции, МВД, ФСБ и так далее, благодарные наши слушатели в этих структурах несколько стыдливо отдают исполнителям гонорары в конвертах, понимая, что толкают нас на преступление. Так чего ж нам показывать гонорары, которые нигде не учтены? Поэтому и была скандальная история с Филиппом Киркоровым, который показал десять миллионов, потому что остальные попробуй докажи. Если уж тот, кто дает, не признается, тому, кто получает, и вовсе не резон.
Я попробовал своим коллегам сказать: мол, давайте покажем пример. Есть категория известных артистов, которых с удовольствием приглашают на выступления, на презентации -- они получают хорошие гонорары, а иной раз и баснословные гонорары. Ну почему бы им не поделиться с государством? Думаю, какой-то воспитательный момент был бы в этом и очень многие артисты стали бы хоть какие-то суммы декларировать. Тем самым они помогают государственной казне и сами морально очищаются.
С.С.: Шоу-бизнес -- это не единственное направление вашей активности. Если я буду неточен, вы меня поправьте, пожалуйста. С ноября 1990 года вы президент акционерного общества "Московит". В настоящее время в фирму входят три подразделения: "Московит-металл" (купля-продажа металлов, производство ферросплавов), "Московит-ойл" (нефтепродукты внутри России), "Московит-шугар" (сделки с сахаром) и концертная составляющая "Московита" -- "Московит-шоу" (она обанкротилась). Так ли это?
И.К.: У вас несколько устаревшие данные. Уже нет "Московит-шугар" -- в стране изжита проблема с сахаром. Мы перестали заниматься производством ферросплавов. Зато занимаемся перевозками, продолжаем заниматься нефтепродуктами внутри страны, в основном в Краснодарском крае и на Кубани. А "Московит-шоу" не то что обанкротился, но перестал быть в конкуренции с такими крупными шоу-бизнесменами, как Крутой, Лисовский, Зосимов, Айзеншпис и другие.
С.С.: Иосиф Давидович, если вы не против, я подниму телефонную трубку и первого дозвонившегося к нам услышу.
Звонок в студию: Иосиф Давидович, я слышал в каком-то вашем интервью, что московский мэр Лужков вас спас. Хотелось бы знать, от кого или от чего он вас спасал?
С.С.: Ваши хорошие отношения с Юрием Михайловичем не секрет ни для кого -- такой вот оборот.
И.К.: Давайте говорить не о моих отношениях с нашим уважаемым и дорогим мэром -- я просто выполняю общественные функции советника по культуре нашего мэра.
Что касается вопроса, то была трудная для меня минута, когда журналистская кампания захлестнула все газеты, когда писали о том, что Кобзон связан с мафией. Вот в эту минуту какие-то люди убедили нашего президента, что Кобзон относится к клану сомнительных людей. Естественно, президент обратился к нашему мэру с просьбой, чтобы тот исключил из своего круга общения Кобзона. В этот трудный для меня момент (я не погибал, хотя были большие моральные проблемы) меня мэр, что называется, спас. Он продолжал со мной общаться и оставил меня в сфере своего внимания и общения, за что я ему безмерно благодарен.
Но должен вам сказать, я ни в коей мере не претендую на определение "ближайший друг" -- нет, нет, нет. У нас достаточно дистанцированное общение, я знаю свое место.
С.С.: С Юрием Михайловичем вы теперь вроде как коллеги по сфере деятельности -- вы тоже деятель государственного масштаба, депутат Государственной думы.
И.К.: Я вас сразу поправлю: не просто деятель, а заместитель председателя комитета по культуре Государственной думы.
С.С.: В этой связи, Иосиф Давидович, вопрос от журнала "Профиль". Дело в том, что вы действительно знаменитый и по праву любимый народом певец. Как вы себя чувствуете среди депутатов, многие из которых просто заняты ничегонеделанием, самолюбованием? А считают себя хозяевами жизни...
И.К.: Это их проблемы -- кто себя считает хозяевами жизни. Мне ничего от Государственной думы не нужно -- никаких благ, никаких привилегий, даже депутатского иммунитета. Но я резко изменил свое отношение к этому законодательному органу, когда присмотрелся. Знаете, почему-то мы, наблюдая за работой Государственной думы, оцениваем депутатов по телевизионным версиям. Но ведь работа в основном ведется в комитетах, и вот там она ведется достаточно профессионально -- там политические коллизии, которые наблюдаются в Думе при обсуждении законов, при утверждении законов, отходят на второй план. И я отношусь с уважением к Думе, во всяком случае к тем депутатам, которые конструктивно работают, а не просто числятся там.
Звонок в студию: Иосиф Давидович, вы когда-то обращались в Госдуму за помощью. У вас была проблема с поездкой в Америку -- вам было отказано в визе под предлогом того, что у вас не все в порядке в отношениях с нашими правоохранными структурами. Эта проблема разрешилась или нет?
И.К.: Когда я обратился в Государственную думу, еще до того как меня избрали депутатом, с просьбой защитить меня, депутаты послали запросы во все российские силовые структуры, получили ответы и сообщили в госдепартамент США, что к Кобзону ни у кого нет претензий. А те сказали: мол, нам, мягко выражаясь, плевать, что у вас есть, чего у вас нет -- мы не хотим, и все. А на запрос МИДа России о моей визовой поддержке госдепартамент ответил, что они готовы рассмотреть этот вопрос только в том случае, если Кобзона пригласят правительственные и политические круги. Но я сказал, что я и не собираюсь ехать, что меня может ограничить в чем-то только моя страна, а другие государства мало интересуют меня в этом отношении.
С.С.: А общественное мнение для вас имеет значение? Насколько вы склонны прислушиваться к тому, что говорят о вас люди?
И.К.: Многие мне советуют: мол, что ты обращаешь внимание, мало ли кто и что говорит -- и о президенте пишут, и о премьере пишут, и о ком угодно пишут, и никто на это не обращает внимания. Возможно, чиновников это и не волнует. Но я человек, который непосредственно был связан со всей страной, потому что нет уголка, в котором бы я не побывал,-- и я не могу оскорблять людей -- если они вдруг узнают, что не с тем общались, не того любили, песни не того слушали. Конечно же, это меня беспокоит.
С.С.: Я об этом заговорил не зря, потому что наш корреспондент выходит на улицы Москвы с диктофоном и опрашивает случайных прохожих. В данном случае вопрос незатейливый: "Что вы думаете об Иосифе Кобзоне?" С вашего позволения, я предлагаю эту запись.
С.С.: Мне кажется, ради такого общественного мнения стоило жить и стоило делать то, что делали вы, Иосиф Давидович.
И.К.: Конечно, хотя я хотел бы ответить тем, которые говорят, что попел и хватит. Видимо, это "хватит" относится не к Кобзону, а к тем, кто слушает Кобзона. Если они посчитают, что им больше не нужен Кобзон, значит, и Кобзона хватит. Я лично посчитал, что пора остановиться в своих сольных концертах, что и сделал. Но никто у меня не отнимет права продолжать общаться с песней.
