- Главная страница
- Архив
- Архивная публикация 2008 года: "Финансовый кризис и ВПК: проблемы и перспективы"
Архивная публикация 2008 года: "Финансовый кризис и ВПК: проблемы и перспективы"
Первые признаки надвигающегося финансового кризиса оборонная промышленность почувствовала еще летом этого года, когда стали стремительно ухудшаться условия кредитования. Большинство предприятий оборонной промышленности вынуждены занимать под выполнение своих экспортных контрактов и гособоронзаказ, потому что финансирование по линии Министерства обороны идет крайне неритмично — порой контракты заключаются ближе к середине, а то и к концу года. А государственное финансирование по линии федеральных целевых программ вообще оказалось в этом году парализованным, после того как в ходе послевыборной реорганизации правительства было ликвидировано Федеральное агентство по промышленности. Уже в июле были отмечены первые случаи увеличения стоимости заемных средств и сокращения сроков кредита. Ситуация еще более обострилась осенью, когда мировой финансовый кризис вступил в свою острую фазу. К сентябрю средний размер ставок достиг 18—20%, увеличившись в полтора-два раза. Позже большинство российских банков полностью прекратили кредитование реального сектора экономики и ушли «в кэш». Если летом оборонная промышленность потеряла доступ к длинным и относительно дешевым деньгам, то осенью кончились также дорогие и короткие деньги.
Краткосрочные и долгосрочные риски
Наиболее очевидным следствием ухудшения условий кредитования прежде всего становится деградация и без того находящихся в тяжелом финансово-экономическом положении многих предприятий и компаний ОПК. Отмечены случаи закупоривания платежей при их прохождении через банки. Некоторые предприятия под предлогом кризиса прекратили платежи своим поставщикам. Из-за этого возникают риски срыва сроков выполнения текущих экспортных контрактов и заказов по линии закупок российского Министерства обороны.
Впрочем, кризис злонамеренных неплатежей, похоже, уже рассасывается. Гораздо опаснее другое: возникла угроза разрушения сложившихся технологических цепочек из-за краха отдельных производителей, встроенных в кооперацию. Банкротство ряда предприятий, причем чаще всего даже не относящихся к сектору оборонной промышленности, может привести к коллапсу производственного процесса и негативно повлиять на работу компаний-финалистов. Например, некий металлургический комбинат останавливает из-за сжатия спроса на гражданском рынке производство определенной марки металла, а это влечет за собой паузу или полную остановку работы зависящего от этого металлурга военного завода. Поэтому в наилучшем положении оказываются предприятия и компании, которые минимально зависят от своих комплектаторов. Конструкторские бюро и другие экономические субъекты с высокой степенью интеллектуальной составляющей в конечном продукте, например, прибористы, объективно окажутся в более благоприятной ситуации по сравнению, скажем, с кораблестроителями, где доля комплектаторов составляет порой до 90% стоимости изделия.
В зону высоких рисков в краткосрочной перспективе попадают также оборонные компании с большой долей гражданской продукции, спрос на которую в ближайшие месяцы будет сокращаться. Всего, по данным Росстата, доля «гражданки» в общем объеме производства оборонно-промышленного комплекса составляет 38,6%, но распределяется она крайне неравномерно. Особенно напряженное положение сложится в случае значительного сокращения инвестиционных программ таких крупных заказчиков, как «Газпром» или РЖД, контракты которых критически важны для некоторых холдингов оборонной промышленности. Как это ни парадоксально, но при всех проблемах с ритмичностью финансирования гособоронзаказа меньше рискуют как раз те компании, в продажах которых доминируют работы в интересах Министерства обороны и других государственных заказчиков.
Долгосрочные перспективы российской оборонной промышленности зависят от общего состояния государственного бюджета, то есть, в сущности, от цен на газ и нефть. Ясно, что если период низких цен на углеводороды продлится несколько лет, неизбежно сокращение запланированных бюджетных расходов, и можно быть уверенным, что военные расходы пострадают в первую очередь. Не подлежит никакому сомнению, что для существующего правительства приоритетом будут оставаться социальные выплаты, а отнюдь не поддержка высокотехнологичной промышленности. В этом случае произойдет возврат в 1990-е годы, когда государственный оборонный заказ полностью отсутствовал, и оборонная промышленность выживала только за счет экспорта.
От состояния сырьевых рынков зависит и динамика получения новых зарубежных оружейных контрактов. Существует исторически доказанная корреляция между стоимостью сырьевых товаров, прежде всего нефти, и емкостью мирового рынка вооружений. В периоды высоких цен на нефть растет и спрос на оружие, слабая ценовая конъюнктура ведет к сокращению оборонных закупок развивающимися странами. Вряд ли существует угроза аннулирования уже имеющихся в портфеле «Рособоронэкспорта» алжирских и венесуэльских контрактов, но новые заказы со стороны нефтедобывающих стран станет получать сложнее.
Наконец, следует отметить еще одно последствие кризиса — завершение процесса национализации отрасли. Государство активно наращивало свое присутствие в оборонной промышленности где-то с 2004 года, когда началось создание крупных государственных холдингов — полюсов интеграции целых секторов «оборонки». Наиболее яркой иллюстрацией этого тренда стало огосударствление частной корпорации «Иркут». Однако не все в оборонной промышленности до сих пор были склонны следовать примеру бывших владельцев «Иркута», сдавших свой актив в обмен на топ-менеджерские позиции в Объединенной авиастроительной корпорации. Почти два года попыткам национализации сопротивлялся владелец частной двигателестроительной компании НПО «Сатурн». На растущем рынке этот резистанс, возможно, имел хоть какие-то шансы на успех. Теперь же, когда вся отрасль выстраивается в очередь за государственной поддержкой, исход неравной борьбы оказался предопределенным, государство установило контроль над «Сатурном» и УМПО.
Возможности
Как всякий кризис, нынешний несет с собой не только риски, но и возможности для развития бизнеса. Теоретически охлаждение российской экономики может иметь позитивные последствия и для предприятий ОПК. Последние полтора-два года издержки военной промышленности быстро росли. Двумя основными факторами этого роста были взрывное удорожание металлов и увеличение стоимости рабочей силы. В результате многие предприятия терпели убытки при выполнении контрактов по ГОЗу и долгосрочных экспортных заказов, стоимость которых порой была зафиксирована три-четыре года назад. Понятно, что в условиях дефляции эти негативные факторы уже не будут оказывать такое же сильное влияние, как еще шесть-восемь месяцев назад.
Положительный эффект должно иметь и наметившееся в последнее время укрепление доллара. Именно в этой валюте до сих пор номинировано большинство экспортных контрактов. Многие директора предприятий жаловались, что при падении доллара ниже 25—26 рублей экспортные контракты становятся нерентабельными. «Рособоронэкспорт» вынужден был начать сложные конфликтные переговоры с некоторыми заказчиками о пересмотре стоимости контрактов, а в ряде случаев ставить вопрос о переводе оплаты из доллара в евро. Собственно, именно сочетание быстрого роста издержек производства и укрепления рубля и привело к значительному ухудшению финансово-экономического состояния всей оборонной промышленности в последние полтора-два года. Размеры бедствия повергают в шок. Задолженность Объединенной авиастроительной корпорации достигла 100 млрд рублей, РСК «МиГ» аккумулировала уже 43 млрд рублей долгов, в сложной ситуации находятся большинство предприятий двигателестроительной промышленности. Теперь давление сильного рубля, по крайней мере, на некоторое время, снизилось, и можно надеяться, что долгосрочные экспортные контракты вернулись в зеленую зону. Остается, впрочем, вопрос, как долго продлится укрепление доллара и не является ли его нынешний рост последней конвульсией перед окончательным обвалом.
Правительство спешит на помощь
Хотя оборонная промышленность не имеет таких же политически влиятельных лоббистов, как нефтегазовый комплекс или стройиндустрия, уже в октябре Белый дом начал поиск путей для поддержки ОПК. Шестнадцатого октября президент Медведев поручил министру финансов Алексею Кудрину лично докладывать о вопросах поддержки оборонных предприятий. Через несколько дней для обеспечения выполнения этого поручения была образована межведомственная комиссия во главе с заместителем министра финансов Антоном Силуановым. Основные усилия чиновников направлены на преодоление кризиса кредитования. Наибольшую известность в настоящее время получило решение правительства зарезервировать 50 млрд рублей на субсидирование ставок по банковским кредитам в размере 2/3 ставки рефинансирования Центробанка. С учетом того, что сейчас эта ставка составляет 13%, субсидироваться будет около 9% ставки коммерческих кредитов, которые, как уже говорилось выше, когда они вообще выдаются, сейчас стоят 18—20% годовых. К тому же претендовать на эту субсидию смогут, по всей видимости, далеко не все предприятия, а все те же 12—15 крупных структурообразующих холдингов — финалистов исполнения ГОЗа. Субсидирование ставки предполагается только по кредитам, выданным после 25 сентября текущего года. Пока остается некоторая неясность, из каких источников предполагается выделить эти 50 млрд рублей. Чаще всего высказывается предположение, что эти деньги будут взяты из средств Внешэкономбанка, который в начале октября получил от правительства субординированный кредит на 950 млрд рублей. Кроме того, похоже, для красоты и ровного счета в эту сумму включены 10 млрд рублей, заложенные в бюджет по статье «Предупреждение банкротства стратегических предприятий».
Комиссия Антона Силуанова разрабатывает также механизм упрощения госгарантий банкам по кредитам предприятий ОПК. Для этого придется принимать поправки к закону о бюджете, это может быть сделано только в следующем году. С Минфином обсуждается возможность выделения на эти цели 100 млрд рублей.
Важным инструментом сопротивления кризисным явлениям становится обеспечение доступа предприятий оборонной промышленности к финансовым ресурсам Внешэкономбанка и ВТБ. Так, глава ВТБ Андрей Костин заявил в конце ноября, что портфель кредитов этого банка оборонно-промышленному комплексу уже составляет 55,3 млрд рублей и в настоящее время рассматриваются заявки ряда предприятий ОПК на сумму 20 млрд рублей.
В условиях нестабильного доступа к финансовым ресурсам для предприятий оборонно-промышленного комплекса большое значение приобретает ритмичное финансирование гособоронзаказа. Сейчас деньги в рамках ГОЗа нередко приходят на предприятия во второй половине года, а порой и вовсе в ноябре-декабре. Пока можно было кредитоваться, это приводило к ухудшению экономики предприятий, но производственный процесс при этом не страдал. Сейчас же задержки с финансированием ГОЗа могут привести к остановке производства. Поэтому более чем своевременной выглядит инициатива главы «Ростехнологий» Сергея Чемезова о необходимости авансирования до 80% стоимости гособоронзаказа.
Ближайшие год-полтора будут очень непростыми для оборонной промышленности России, впрочем, как и для всего машиностроения и всей экономики страны. Преодоление кризисных явлений станет тестом на гибкость и эффективность
для руководства предприятий и компаний. Проверку временем пройдет и такой проводник государственной политики в оборонной и машиностроительной отрасли, как корпорация «Ростехнологии». Наконец, собственно правительству предстоит показать серьезность широковещательных предвыборных деклараций о намерении перевести экономику страны с сырьевого на инновационный путь развития.
Первые признаки надвигающегося финансового кризиса оборонная промышленность почувствовала еще летом этого года, когда стали стремительно ухудшаться условия кредитования. Большинство предприятий оборонной промышленности вынуждены занимать под выполнение своих экспортных контрактов и гособоронзаказ, потому что финансирование по линии Министерства обороны идет крайне неритмично — порой контракты заключаются ближе к середине, а то и к концу года. А государственное финансирование по линии федеральных целевых программ вообще оказалось в этом году парализованным, после того как в ходе послевыборной реорганизации правительства было ликвидировано Федеральное агентство по промышленности. Уже в июле были отмечены первые случаи увеличения стоимости заемных средств и сокращения сроков кредита. Ситуация еще более обострилась осенью, когда мировой финансовый кризис вступил в свою острую фазу. К сентябрю средний размер ставок достиг 18—20%, увеличившись в полтора-два раза. Позже большинство российских банков полностью прекратили кредитование реального сектора экономики и ушли «в кэш». Если летом оборонная промышленность потеряла доступ к длинным и относительно дешевым деньгам, то осенью кончились также дорогие и короткие деньги.
Краткосрочные и долгосрочные риски
Наиболее очевидным следствием ухудшения условий кредитования прежде всего становится деградация и без того находящихся в тяжелом финансово-экономическом положении многих предприятий и компаний ОПК. Отмечены случаи закупоривания платежей при их прохождении через банки. Некоторые предприятия под предлогом кризиса прекратили платежи своим поставщикам. Из-за этого возникают риски срыва сроков выполнения текущих экспортных контрактов и заказов по линии закупок российского Министерства обороны.
Впрочем, кризис злонамеренных неплатежей, похоже, уже рассасывается. Гораздо опаснее другое: возникла угроза разрушения сложившихся технологических цепочек из-за краха отдельных производителей, встроенных в кооперацию. Банкротство ряда предприятий, причем чаще всего даже не относящихся к сектору оборонной промышленности, может привести к коллапсу производственного процесса и негативно повлиять на работу компаний-финалистов. Например, некий металлургический комбинат останавливает из-за сжатия спроса на гражданском рынке производство определенной марки металла, а это влечет за собой паузу или полную остановку работы зависящего от этого металлурга военного завода. Поэтому в наилучшем положении оказываются предприятия и компании, которые минимально зависят от своих комплектаторов. Конструкторские бюро и другие экономические субъекты с высокой степенью интеллектуальной составляющей в конечном продукте, например, прибористы, объективно окажутся в более благоприятной ситуации по сравнению, скажем, с кораблестроителями, где доля комплектаторов составляет порой до 90% стоимости изделия.
В зону высоких рисков в краткосрочной перспективе попадают также оборонные компании с большой долей гражданской продукции, спрос на которую в ближайшие месяцы будет сокращаться. Всего, по данным Росстата, доля «гражданки» в общем объеме производства оборонно-промышленного комплекса составляет 38,6%, но распределяется она крайне неравномерно. Особенно напряженное положение сложится в случае значительного сокращения инвестиционных программ таких крупных заказчиков, как «Газпром» или РЖД, контракты которых критически важны для некоторых холдингов оборонной промышленности. Как это ни парадоксально, но при всех проблемах с ритмичностью финансирования гособоронзаказа меньше рискуют как раз те компании, в продажах которых доминируют работы в интересах Министерства обороны и других государственных заказчиков.
Долгосрочные перспективы российской оборонной промышленности зависят от общего состояния государственного бюджета, то есть, в сущности, от цен на газ и нефть. Ясно, что если период низких цен на углеводороды продлится несколько лет, неизбежно сокращение запланированных бюджетных расходов, и можно быть уверенным, что военные расходы пострадают в первую очередь. Не подлежит никакому сомнению, что для существующего правительства приоритетом будут оставаться социальные выплаты, а отнюдь не поддержка высокотехнологичной промышленности. В этом случае произойдет возврат в 1990-е годы, когда государственный оборонный заказ полностью отсутствовал, и оборонная промышленность выживала только за счет экспорта.
От состояния сырьевых рынков зависит и динамика получения новых зарубежных оружейных контрактов. Существует исторически доказанная корреляция между стоимостью сырьевых товаров, прежде всего нефти, и емкостью мирового рынка вооружений. В периоды высоких цен на нефть растет и спрос на оружие, слабая ценовая конъюнктура ведет к сокращению оборонных закупок развивающимися странами. Вряд ли существует угроза аннулирования уже имеющихся в портфеле «Рособоронэкспорта» алжирских и венесуэльских контрактов, но новые заказы со стороны нефтедобывающих стран станет получать сложнее.
Наконец, следует отметить еще одно последствие кризиса — завершение процесса национализации отрасли. Государство активно наращивало свое присутствие в оборонной промышленности где-то с 2004 года, когда началось создание крупных государственных холдингов — полюсов интеграции целых секторов «оборонки». Наиболее яркой иллюстрацией этого тренда стало огосударствление частной корпорации «Иркут». Однако не все в оборонной промышленности до сих пор были склонны следовать примеру бывших владельцев «Иркута», сдавших свой актив в обмен на топ-менеджерские позиции в Объединенной авиастроительной корпорации. Почти два года попыткам национализации сопротивлялся владелец частной двигателестроительной компании НПО «Сатурн». На растущем рынке этот резистанс, возможно, имел хоть какие-то шансы на успех. Теперь же, когда вся отрасль выстраивается в очередь за государственной поддержкой, исход неравной борьбы оказался предопределенным, государство установило контроль над «Сатурном» и УМПО.
Возможности
Как всякий кризис, нынешний несет с собой не только риски, но и возможности для развития бизнеса. Теоретически охлаждение российской экономики может иметь позитивные последствия и для предприятий ОПК. Последние полтора-два года издержки военной промышленности быстро росли. Двумя основными факторами этого роста были взрывное удорожание металлов и увеличение стоимости рабочей силы. В результате многие предприятия терпели убытки при выполнении контрактов по ГОЗу и долгосрочных экспортных заказов, стоимость которых порой была зафиксирована три-четыре года назад. Понятно, что в условиях дефляции эти негативные факторы уже не будут оказывать такое же сильное влияние, как еще шесть-восемь месяцев назад.
Положительный эффект должно иметь и наметившееся в последнее время укрепление доллара. Именно в этой валюте до сих пор номинировано большинство экспортных контрактов. Многие директора предприятий жаловались, что при падении доллара ниже 25—26 рублей экспортные контракты становятся нерентабельными. «Рособоронэкспорт» вынужден был начать сложные конфликтные переговоры с некоторыми заказчиками о пересмотре стоимости контрактов, а в ряде случаев ставить вопрос о переводе оплаты из доллара в евро. Собственно, именно сочетание быстрого роста издержек производства и укрепления рубля и привело к значительному ухудшению финансово-экономического состояния всей оборонной промышленности в последние полтора-два года. Размеры бедствия повергают в шок. Задолженность Объединенной авиастроительной корпорации достигла 100 млрд рублей, РСК «МиГ» аккумулировала уже 43 млрд рублей долгов, в сложной ситуации находятся большинство предприятий двигателестроительной промышленности. Теперь давление сильного рубля, по крайней мере, на некоторое время, снизилось, и можно надеяться, что долгосрочные экспортные контракты вернулись в зеленую зону. Остается, впрочем, вопрос, как долго продлится укрепление доллара и не является ли его нынешний рост последней конвульсией перед окончательным обвалом.
Правительство спешит на помощь
Хотя оборонная промышленность не имеет таких же политически влиятельных лоббистов, как нефтегазовый комплекс или стройиндустрия, уже в октябре Белый дом начал поиск путей для поддержки ОПК. Шестнадцатого октября президент Медведев поручил министру финансов Алексею Кудрину лично докладывать о вопросах поддержки оборонных предприятий. Через несколько дней для обеспечения выполнения этого поручения была образована межведомственная комиссия во главе с заместителем министра финансов Антоном Силуановым. Основные усилия чиновников направлены на преодоление кризиса кредитования. Наибольшую известность в настоящее время получило решение правительства зарезервировать 50 млрд рублей на субсидирование ставок по банковским кредитам в размере 2/3 ставки рефинансирования Центробанка. С учетом того, что сейчас эта ставка составляет 13%, субсидироваться будет около 9% ставки коммерческих кредитов, которые, как уже говорилось выше, когда они вообще выдаются, сейчас стоят 18—20% годовых. К тому же претендовать на эту субсидию смогут, по всей видимости, далеко не все предприятия, а все те же 12—15 крупных структурообразующих холдингов — финалистов исполнения ГОЗа. Субсидирование ставки предполагается только по кредитам, выданным после 25 сентября текущего года. Пока остается некоторая неясность, из каких источников предполагается выделить эти 50 млрд рублей. Чаще всего высказывается предположение, что эти деньги будут взяты из средств Внешэкономбанка, который в начале октября получил от правительства субординированный кредит на 950 млрд рублей. Кроме того, похоже, для красоты и ровного счета в эту сумму включены 10 млрд рублей, заложенные в бюджет по статье «Предупреждение банкротства стратегических предприятий».
Комиссия Антона Силуанова разрабатывает также механизм упрощения госгарантий банкам по кредитам предприятий ОПК. Для этого придется принимать поправки к закону о бюджете, это может быть сделано только в следующем году. С Минфином обсуждается возможность выделения на эти цели 100 млрд рублей.
Важным инструментом сопротивления кризисным явлениям становится обеспечение доступа предприятий оборонной промышленности к финансовым ресурсам Внешэкономбанка и ВТБ. Так, глава ВТБ Андрей Костин заявил в конце ноября, что портфель кредитов этого банка оборонно-промышленному комплексу уже составляет 55,3 млрд рублей и в настоящее время рассматриваются заявки ряда предприятий ОПК на сумму 20 млрд рублей.
В условиях нестабильного доступа к финансовым ресурсам для предприятий оборонно-промышленного комплекса большое значение приобретает ритмичное финансирование гособоронзаказа. Сейчас деньги в рамках ГОЗа нередко приходят на предприятия во второй половине года, а порой и вовсе в ноябре-декабре. Пока можно было кредитоваться, это приводило к ухудшению экономики предприятий, но производственный процесс при этом не страдал. Сейчас же задержки с финансированием ГОЗа могут привести к остановке производства. Поэтому более чем своевременной выглядит инициатива главы «Ростехнологий» Сергея Чемезова о необходимости авансирования до 80% стоимости гособоронзаказа.
Ближайшие год-полтора будут очень непростыми для оборонной промышленности России, впрочем, как и для всего машиностроения и всей экономики страны. Преодоление кризисных явлений станет тестом на гибкость и эффективность
для руководства предприятий и компаний. Проверку временем пройдет и такой проводник государственной политики в оборонной и машиностроительной отрасли, как корпорация «Ростехнологии». Наконец, собственно правительству предстоит показать серьезность широковещательных предвыборных деклараций о намерении перевести экономику страны с сырьевого на инновационный путь развития.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
