Архивная публикация 2001 года: "Гранд Чиракадзе"
Сегодня Чиракадзе, прошедший огонь, воду и медные трубы, несмотря на забвение МИКОМа, может-таки оказаться на первых ролях в российском бизнесе.Краденый сын
С самого рождения нашего героя сопровождает череда происшествий, про которые иной графоман сочинил бы настоящую эпопею.
Он появился на свет в Москве 8 февраля 1970 года, еще через год родилась его сестра, а еще через год родители расстались.
Его отец, Зураб Чиракадзе, грузинский князь в одиннадцатом поколении, чтил обычаи своего народа, по которым в случае развода девочки остаются с матерью, а мальчиков воспитывает отец.
Мама маленького Димы, обычная русская женщина, следовать кавказским традициям, понятное дело, не собиралась. Поэтому Чиракадзе-старший решился на суровый, но по горским обычаям совершенно нормальный поступок: похитил сына. Никакие переговоры и мольбы вернуть мальчика на горячего восточного мужчину не действовали: два года Дима прожил в Кутаиси у родственников отца.
В конце концов мать, в свою очередь, решилась на отчаянный, но тоже вполне понятный шаг -- правда, уже в духе советских традиций: пожаловалась в партком крупного автомобилестроительного завода, где ее бывший муж занимал высокий пост.
Партком оказался сильнее национальных предрассудков, и Диму вернули в Москву.
Мальчик с детства был неугомонен, шустр и вездесущ. В один прекрасный день это переполнило чашу терпения его родительницы, и она договорилась с кем-то в районном загсе, чтобы Диме выдали новую метрику, увеличив его возраст ровно на один год. Что позволило резвого не по годам отпрыска быстрее спровадить в школу.
Так что сейчас, поздравляя Дмитрия Чиракадзе с днем рождения, многие толком не знают, сколько раз дергать именинника за уши...
После школы он поступил в Московский автодорожный институт, закончил его с красным дипломом, успел послужить в армии, потом еще немного поучился в юридическом вузе, но второе образование так и не завершил, мудро рассудив, что главный университет -- это жизнь.
Неизвестно, как бы сложилась судьба Дмитрия дальше, если бы не случай. На заре перестройки, ваучерной приватизации и свободы слова Дмитрий знакомится с Юрием Живило, почти полным тезкой доктора Живаго и старшим братом будущего президента МИКОМа.
Берущий и делающий
Знакомство будущих партнеров опять-таки состоялось при экзотических обстоятельствах -- в проруби, где наши герои занимались по утрам моржеванием. Потом какое-то время они общались во время утренних моционов в городском парке, и там же, в парке, Живило-старший позвал Диму на работу в только что созданный МИКОМ.
На вопрос, понимал ли он тогда что-нибудь в алюминии, Дима смеется: "Кто тогда в чем понимал?! Просто брали и делали". Брали действительно широко. А понимание, как известно, приходит с опытом.
Михаил Живило остановил выбор на Новокузнецком металлургическом заводе -- НКАЗ. Против молодых бизнесменов выступила старая гвардия "красных" директоров, которая умирала, но не сдавалась.
Живило не баловал Новокузнецк частыми визитами -- туда делегировали Дмитрия Чиракадзе, которому в ту пору едва минуло 23 года. Виртуозность и дипломатичность, с которыми он разговаривал со стариками, впоследствии вызвали всеобщее уважение.
Поначалу отношения пришлых с кемеровским губернатором Михаилом Кислюком не ладились: "Мне казалось, что приехали очередные московские бандиты грабить область и ее предприятия",-- вспоминает экс-губернатор. Но после нескольких встреч с Чиракадзе Кислюк сменил гнев на милость. Более того, вскоре Дмитрий Зурабович, недоучившийся юрист и автомобилестроитель двадцати пяти лет от роду, стал вице-губернатором, курировавшим всю промышленность Кузбасского региона.
Один из бывших сотрудников областной администрации рассказывает: "К Дмитрию сначала относились снисходительно: что может этот юнец?! Но когда увидели, как он пашет... Он если и не поднял на ноги всю промышленность, то хоть начал работягам деньги платить. Я однажды присутствовал на совещании, которое проводил Чиракадзе. Приходит "угольный генерал": вальяжный, заносчивый, уверенный в собственной непотопляемости. Чиракадзе смотрит документы, начинает разбираться: почему не выплачиваются зарплаты, почему низкий оборот на предприятии: Спрашивает: а почему вы свою продукцию по такой заниженной цене продаете?
Тот ему отвечает: "А покупают так. Дороже никто не берет".
Дмитрий тут же набирает номер какой-нибудь компании, занимающейся, скажем, углем. Интересуется, за сколько тонну купят. Названная цена на порядок выше той, по которой продает сама шахта. Чиракадзе просит сбросить ему факс с предложениями, потом недвусмысленно смотрит на директора -- а с того вся спесь давно сошла".
Щелкунчик: первая кровь
Мешать кому-то воровать -- дело неблагодарное, особенно в России. Робин Гуды здесь не в моде, и очень скоро рассуждения Чиракадзе о рентабельности, конкурентоспособности и прибыли стали кому-то костью в горле.
Дмитрий работал тяжело: каждую пятницу летал в Москву повидать мать и сестру, рано утром в понедельник возвращался в Кемерово, чтобы в восемь уже быть на службе. Проведя в Кузбассе шесть лет, Чиракадзе так и не обзавелся собственным жилищем -- останавливался в гостиничных номерах, за что в МИКОМе его любовно называли "наш начинающий бомж".
Один из московских визитов едва не закончился трагически. Из аэропорта он сразу поехал к матери, живущей в "сталинке". В подъезде Диму ударили по голове тяжелой металлической трубой, а потом нанесли восемь ножевых ранений в шею и грудь.
Говорили, что после покушения, оправившись от ран (организм оказался богатырский), Дмитрий впал в депрессию и несколько недель "гудел" на полную катушку. Но в больнице держал себя спокойно и отшучивался.
"Чего тебе принести?" -- спросил Диму знакомый, позвонив в палату.
Чиракадзе, едва ворочая языком из-за сломанной челюсти, ответил: "Орехов..."
Мало кто верил, что он скоро опять сможет грызть орехи. Однако грыз что твой Щелкунчик.
Тем временем у МИКОМа начались новые проблемы в крае. Губернатором Кемеровской области стал коммунист-государственник Аман Тулеев, который назвал руководство МИКОМа "жирными московскими котами". Была предпринята первая попытка арестовать Живило за финансовые махинации, но оправившийся после покушения Чиракадзе помог ему выбраться из местной гостиницы и обходными путями отвез в аэропорт на московский рейс. Говорили, что в кулуарах Аман Тулеев как-то намекнул, что, если бы диалог администрации области шел с Чиракадзе, МИКОМ работал бы спокойно.
Весьма кстати Тулеев обнаружил против себя заговор. В подготовке покушения на жизнь губернатора был обвинен олимпийский чемпион биатлонист Александр Тихонов, а также сам Михаил Живило.
Когда Живило бежал за границу, все управление компанией взял на себя Дмитрий Чиракадзе. В МИКОМе происходили все новые обыски и задержания -- арестовали даже помощника Чиракадзе, описав его имущество. В бизнес-сообществе одно время сильно удивлялись: кругом аресты, а Чиракадзе никто не трогает! Наиболее творческие предприниматели даже предположили, что Чиракадзе доводится близким родственником Тулееву.
Другие говорят, что все проще: Чиракадзе редко подписывал важные финансовые документы.
Империя наносит ответный удар
Незадолго до ареста Михаила Живило против него открылся второй фронт. Всему виной стал Новокузнецкий алюминиевый завод, крупный пакет акций которого принадлежал МИКОМу. Другой акционер завода -- "Сибирский алюминий" -- делегировал на переговоры с Михаилом Живило Олега Дерипаску. Речь шла о разделении сфер влияния и прибыли. Живило поставил довольно жесткие условия: он потребовал, чтобы руководство завода было микомовским, прибыль же (которой, как правило, не бывает) распределялась пропорционально числу акций. Это, разумеется, не устроило Олега Дерипаску, и переговоры закончились нечем. Более того -- очень скоро МИКОМ потерял контроль над НкАЗом: завод был объявлен банкротом и перешел под управление "Сибирского", а затем "Русского алюминия".
В ответ три бывших партнера Новокузнецкого алюминиевого завода -- американские трейдерские компании Base Metal Trading SA, Base Metal Trading Ltd. и Alucoal -- подали в Нью-Йоркский суд иск на сумму $2,7 млрд. Ответчиками по нему указаны "Сибирский алюминий", "Русский алюминий", персонально Михаил Черной (акционер "Сибала" и "Русала"), руководитель обеих компаний Олег Дерипаска, а также НкАЗ. Они обвинялись в совершении убийств, мошенничестве, отмывании денег и коррупции. Суть претензий трейдеров состояла в том, что из-за банкротства НкАЗа они потеряли контракты на продажу новокузнецкого металла и не могут вернуть средства, выданные заводу, когда им управляла группа МИКОМ.
Интересно, что партнером по алюминиевому бизнесу у Живило был Пол О'Нил -- нынешний министр финансов в правительстве Буша-младшего. Поэтому результат судебного разбирательства в Нью-Йорке может быть не в пользу Абрамовича -- хотя понятно, что решение в любом случае станет политическим. Иначе и быть не может, когда с одной стороны выступает министр финансов США, с другой -- российский финансист номер один Роман Абрамович.
Главным зачинщиком авантюры считают Михаила Живило, но вряд ли она удалась бы без подготовки и поддержки на более серьезном уровне. Любопытно, что судебный иск был подан почти одновременно с арестом в Ньй-Йорке Павла Бородина. Последняя же операция, по одной из журналистских версий, была подготовлена совместно российскими и американскими спецслужбами.
В любом случае для новой американской администрации куда логичнее иметь дело с новыми людьми в Кремле и в российском бизнесе, нежели с ельцинскими наследниками, которые последние восемь лет очень тесно работали с командой Билла Клинтона.
С другой стороны, питерская команда Владимира Путина тоже мечтает потеснить "ельцинских" -- как в политике, так и в бизнесе (здесь человеком номер один, напомним, остается Роман Абрамович).
Получается, что МИКОМ оказался на пересечении чуть ли не геополитических интересов. Вот и Михаил Живило не был арестован в России, а спокойно себе существовал во Франции, где и сдался добровольно, не дожидаясь, пока его все-таки доставят в русскую тюрьму. Так, по крайней мере, заявляет он сам, и адвокаты его подтверждают, что Живило явился во французскую полицию по собственной инициативе. Шансы на его экстрадицию довольно невелики: в Нью-Йоркском суде лежит иск по делу МИКОМа, где конкуренты Живило обвиняются во всех тяжких.
Между тем Дмитрий Чиракадзе наконец вышел на первые роли -- он руководит МИКОМом. Учитывая острый дефицит, который испытывает питерская команда Владимира Путина в бизнес-кадрах, в карьере Чиракадзе может случиться новый интересный поворот.
Сегодня Чиракадзе, прошедший огонь, воду и медные трубы, несмотря на забвение МИКОМа, может-таки оказаться на первых ролях в российском бизнесе.Краденый сын
С самого рождения нашего героя сопровождает череда происшествий, про которые иной графоман сочинил бы настоящую эпопею.
Он появился на свет в Москве 8 февраля 1970 года, еще через год родилась его сестра, а еще через год родители расстались.
Его отец, Зураб Чиракадзе, грузинский князь в одиннадцатом поколении, чтил обычаи своего народа, по которым в случае развода девочки остаются с матерью, а мальчиков воспитывает отец.
Мама маленького Димы, обычная русская женщина, следовать кавказским традициям, понятное дело, не собиралась. Поэтому Чиракадзе-старший решился на суровый, но по горским обычаям совершенно нормальный поступок: похитил сына. Никакие переговоры и мольбы вернуть мальчика на горячего восточного мужчину не действовали: два года Дима прожил в Кутаиси у родственников отца.
В конце концов мать, в свою очередь, решилась на отчаянный, но тоже вполне понятный шаг -- правда, уже в духе советских традиций: пожаловалась в партком крупного автомобилестроительного завода, где ее бывший муж занимал высокий пост.
Партком оказался сильнее национальных предрассудков, и Диму вернули в Москву.
Мальчик с детства был неугомонен, шустр и вездесущ. В один прекрасный день это переполнило чашу терпения его родительницы, и она договорилась с кем-то в районном загсе, чтобы Диме выдали новую метрику, увеличив его возраст ровно на один год. Что позволило резвого не по годам отпрыска быстрее спровадить в школу.
Так что сейчас, поздравляя Дмитрия Чиракадзе с днем рождения, многие толком не знают, сколько раз дергать именинника за уши...
После школы он поступил в Московский автодорожный институт, закончил его с красным дипломом, успел послужить в армии, потом еще немного поучился в юридическом вузе, но второе образование так и не завершил, мудро рассудив, что главный университет -- это жизнь.
Неизвестно, как бы сложилась судьба Дмитрия дальше, если бы не случай. На заре перестройки, ваучерной приватизации и свободы слова Дмитрий знакомится с Юрием Живило, почти полным тезкой доктора Живаго и старшим братом будущего президента МИКОМа.
Берущий и делающий
Знакомство будущих партнеров опять-таки состоялось при экзотических обстоятельствах -- в проруби, где наши герои занимались по утрам моржеванием. Потом какое-то время они общались во время утренних моционов в городском парке, и там же, в парке, Живило-старший позвал Диму на работу в только что созданный МИКОМ.
На вопрос, понимал ли он тогда что-нибудь в алюминии, Дима смеется: "Кто тогда в чем понимал?! Просто брали и делали". Брали действительно широко. А понимание, как известно, приходит с опытом.
Михаил Живило остановил выбор на Новокузнецком металлургическом заводе -- НКАЗ. Против молодых бизнесменов выступила старая гвардия "красных" директоров, которая умирала, но не сдавалась.
Живило не баловал Новокузнецк частыми визитами -- туда делегировали Дмитрия Чиракадзе, которому в ту пору едва минуло 23 года. Виртуозность и дипломатичность, с которыми он разговаривал со стариками, впоследствии вызвали всеобщее уважение.
Поначалу отношения пришлых с кемеровским губернатором Михаилом Кислюком не ладились: "Мне казалось, что приехали очередные московские бандиты грабить область и ее предприятия",-- вспоминает экс-губернатор. Но после нескольких встреч с Чиракадзе Кислюк сменил гнев на милость. Более того, вскоре Дмитрий Зурабович, недоучившийся юрист и автомобилестроитель двадцати пяти лет от роду, стал вице-губернатором, курировавшим всю промышленность Кузбасского региона.
Один из бывших сотрудников областной администрации рассказывает: "К Дмитрию сначала относились снисходительно: что может этот юнец?! Но когда увидели, как он пашет... Он если и не поднял на ноги всю промышленность, то хоть начал работягам деньги платить. Я однажды присутствовал на совещании, которое проводил Чиракадзе. Приходит "угольный генерал": вальяжный, заносчивый, уверенный в собственной непотопляемости. Чиракадзе смотрит документы, начинает разбираться: почему не выплачиваются зарплаты, почему низкий оборот на предприятии: Спрашивает: а почему вы свою продукцию по такой заниженной цене продаете?
Тот ему отвечает: "А покупают так. Дороже никто не берет".
Дмитрий тут же набирает номер какой-нибудь компании, занимающейся, скажем, углем. Интересуется, за сколько тонну купят. Названная цена на порядок выше той, по которой продает сама шахта. Чиракадзе просит сбросить ему факс с предложениями, потом недвусмысленно смотрит на директора -- а с того вся спесь давно сошла".
Щелкунчик: первая кровь
Мешать кому-то воровать -- дело неблагодарное, особенно в России. Робин Гуды здесь не в моде, и очень скоро рассуждения Чиракадзе о рентабельности, конкурентоспособности и прибыли стали кому-то костью в горле.
Дмитрий работал тяжело: каждую пятницу летал в Москву повидать мать и сестру, рано утром в понедельник возвращался в Кемерово, чтобы в восемь уже быть на службе. Проведя в Кузбассе шесть лет, Чиракадзе так и не обзавелся собственным жилищем -- останавливался в гостиничных номерах, за что в МИКОМе его любовно называли "наш начинающий бомж".
Один из московских визитов едва не закончился трагически. Из аэропорта он сразу поехал к матери, живущей в "сталинке". В подъезде Диму ударили по голове тяжелой металлической трубой, а потом нанесли восемь ножевых ранений в шею и грудь.
Говорили, что после покушения, оправившись от ран (организм оказался богатырский), Дмитрий впал в депрессию и несколько недель "гудел" на полную катушку. Но в больнице держал себя спокойно и отшучивался.
"Чего тебе принести?" -- спросил Диму знакомый, позвонив в палату.
Чиракадзе, едва ворочая языком из-за сломанной челюсти, ответил: "Орехов..."
Мало кто верил, что он скоро опять сможет грызть орехи. Однако грыз что твой Щелкунчик.
Тем временем у МИКОМа начались новые проблемы в крае. Губернатором Кемеровской области стал коммунист-государственник Аман Тулеев, который назвал руководство МИКОМа "жирными московскими котами". Была предпринята первая попытка арестовать Живило за финансовые махинации, но оправившийся после покушения Чиракадзе помог ему выбраться из местной гостиницы и обходными путями отвез в аэропорт на московский рейс. Говорили, что в кулуарах Аман Тулеев как-то намекнул, что, если бы диалог администрации области шел с Чиракадзе, МИКОМ работал бы спокойно.
Весьма кстати Тулеев обнаружил против себя заговор. В подготовке покушения на жизнь губернатора был обвинен олимпийский чемпион биатлонист Александр Тихонов, а также сам Михаил Живило.
Когда Живило бежал за границу, все управление компанией взял на себя Дмитрий Чиракадзе. В МИКОМе происходили все новые обыски и задержания -- арестовали даже помощника Чиракадзе, описав его имущество. В бизнес-сообществе одно время сильно удивлялись: кругом аресты, а Чиракадзе никто не трогает! Наиболее творческие предприниматели даже предположили, что Чиракадзе доводится близким родственником Тулееву.
Другие говорят, что все проще: Чиракадзе редко подписывал важные финансовые документы.
Империя наносит ответный удар
Незадолго до ареста Михаила Живило против него открылся второй фронт. Всему виной стал Новокузнецкий алюминиевый завод, крупный пакет акций которого принадлежал МИКОМу. Другой акционер завода -- "Сибирский алюминий" -- делегировал на переговоры с Михаилом Живило Олега Дерипаску. Речь шла о разделении сфер влияния и прибыли. Живило поставил довольно жесткие условия: он потребовал, чтобы руководство завода было микомовским, прибыль же (которой, как правило, не бывает) распределялась пропорционально числу акций. Это, разумеется, не устроило Олега Дерипаску, и переговоры закончились нечем. Более того -- очень скоро МИКОМ потерял контроль над НкАЗом: завод был объявлен банкротом и перешел под управление "Сибирского", а затем "Русского алюминия".
В ответ три бывших партнера Новокузнецкого алюминиевого завода -- американские трейдерские компании Base Metal Trading SA, Base Metal Trading Ltd. и Alucoal -- подали в Нью-Йоркский суд иск на сумму $2,7 млрд. Ответчиками по нему указаны "Сибирский алюминий", "Русский алюминий", персонально Михаил Черной (акционер "Сибала" и "Русала"), руководитель обеих компаний Олег Дерипаска, а также НкАЗ. Они обвинялись в совершении убийств, мошенничестве, отмывании денег и коррупции. Суть претензий трейдеров состояла в том, что из-за банкротства НкАЗа они потеряли контракты на продажу новокузнецкого металла и не могут вернуть средства, выданные заводу, когда им управляла группа МИКОМ.
Интересно, что партнером по алюминиевому бизнесу у Живило был Пол О'Нил -- нынешний министр финансов в правительстве Буша-младшего. Поэтому результат судебного разбирательства в Нью-Йорке может быть не в пользу Абрамовича -- хотя понятно, что решение в любом случае станет политическим. Иначе и быть не может, когда с одной стороны выступает министр финансов США, с другой -- российский финансист номер один Роман Абрамович.
Главным зачинщиком авантюры считают Михаила Живило, но вряд ли она удалась бы без подготовки и поддержки на более серьезном уровне. Любопытно, что судебный иск был подан почти одновременно с арестом в Ньй-Йорке Павла Бородина. Последняя же операция, по одной из журналистских версий, была подготовлена совместно российскими и американскими спецслужбами.
В любом случае для новой американской администрации куда логичнее иметь дело с новыми людьми в Кремле и в российском бизнесе, нежели с ельцинскими наследниками, которые последние восемь лет очень тесно работали с командой Билла Клинтона.
С другой стороны, питерская команда Владимира Путина тоже мечтает потеснить "ельцинских" -- как в политике, так и в бизнесе (здесь человеком номер один, напомним, остается Роман Абрамович).
Получается, что МИКОМ оказался на пересечении чуть ли не геополитических интересов. Вот и Михаил Живило не был арестован в России, а спокойно себе существовал во Франции, где и сдался добровольно, не дожидаясь, пока его все-таки доставят в русскую тюрьму. Так, по крайней мере, заявляет он сам, и адвокаты его подтверждают, что Живило явился во французскую полицию по собственной инициативе. Шансы на его экстрадицию довольно невелики: в Нью-Йоркском суде лежит иск по делу МИКОМа, где конкуренты Живило обвиняются во всех тяжких.
Между тем Дмитрий Чиракадзе наконец вышел на первые роли -- он руководит МИКОМом. Учитывая острый дефицит, который испытывает питерская команда Владимира Путина в бизнес-кадрах, в карьере Чиракадзе может случиться новый интересный поворот.
ИННА ЛУКЬЯНОВА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
