Архивная публикация 2002 года: "Имам из Гарварда"
30 апреля произошло событие, почти обойденное вниманием российской прессы. Владимир Путин встретился с имамом Ага Ханом IV, духовным и политическим главой одного из самых загадочных и могущественных исламских течений -- исмаилитского. Ага Хан получил образование в Гарварде, он -- один из наиболее успешных инвесторов стран третьего мира и пользуется среди своих подданных такой же властью, как его предки в Средние века.Исламские раскольники
Исмаилитское течение в исламе оформилось в первой половине IX века в Арабском халифате в качестве ответвления одной из двух крупнейших групп последователей Пророка -- шиитов. Шиитское направление ислама возникло еще в первые десятилетия после смерти пророка, когда возник вопрос о принципах передачи власти халифов. Мусульманская умма (община) тогда разделилась. Согласно одной точке зрения, власть должна была наследоваться потомками Пророка. Согласно другой, халифа должно было избирать войско.
Поводом для окончательной ссоры стало убийство зятя и двоюродного брата Пророка, четвертого халифа Али и приход к власти рода Омейя. Шииты (от "шиа" -- группа приверженцев) приняли политическую власть Омейядов, но отказались признать их в качестве духовных лидеров уммы. И выдвинули собственную династию духовных вождей -- имамов. Однако позднее конфликт вокруг принципов передачи власти возник и внутри шиитской общины. Сын седьмого имама Джафар ас-Садыка Исмаил умер, не успев унаследовать престол, и Джафар передал власть не сыну Исмаила и своему внуку Мухаммаду, а своему младшему брату Мусе Казиму. Большинство шиитов согласилось с этим решением. Однако незначительная группировка внутри общины продолжала считать легитимным наследником Мухаммада и почитала его отца Исмаила как святого, а себя называла исмаилитами. К политическим разногласиям добавились доктринальные. Центральной в учении исмаилитов стала идея беспрекословного подчинения имаму. Причем толкования Корана, исходившие от имама, признавались равными словам Пророка.
К концу IX века исмаилиты превратились в мощное религиозно-политическое движение, действовавшее почти по всему исламскому миру и сохранявшее завесу тайны над своей деятельностью. Секретность объяснялась главным образом тем, что исмаилитов преследовали и шииты, и халифы династии Омейядов.
Сто лет спустя борьба исмаилитов увенчалась успехом. Воспользовавшись ослаблением Омейядов, они создали в Северной Африке собственное государство -- Фатимидский халифат, просуществовавший более 200 лет. Власть этой державы распространялась на огромную территорию от Сирии до Сицилии и Андалузии.
Однако и исмаилитская община недолго оставалась единой. Самый крупный раскол внутри нее произошел в конце XI века. Он вновь был связан с вопросом престолонаследия. После смерти халифа из династии Фатимидов и имама Ал-Мустансира его сыновья Низар и Мустали повздорили из-за престола. Победил младший Мустали, а Низар был вынужден покинуть халифат вместе со своими сторонниками. В результате возникли два крупнейших течения в исмаилизме, существующие по сей день -- низариты и мусталиты. Мусталиты сохранили власть над государством Фатимидов, а низариты вскоре создали свое небольшое государство на территории современного Ирана с центром в горной крепости Аламут.
Взлеты и падения
Хозяева Аламута не обладали значительной военной мощью. Но это не мешало им держать в страхе правителей соседних могущественных держав, в частности, султаната Сельджукидов. Исмаилиты, которым было не привыкать действовать в подполье, создали разветвленную террористическую сеть из фанатично преданных имаму воинов -- федаев. Ко всякому, кто представлял угрозу для исмаилитского государства, или просто отказывался платить выкуп по требованию имама, подсылались федаи, убивавшие сначала врага, а потом себя.
Слухи о исмаилитских убийцах дошли и до средневековой Европы, где они были известны под именем асассинов. Это слово произошло от искаженного арабского "курильщик опиума" (считалось, что федаи шли на задание в состоянии наркотического опьянения) и в значении "убийца" вошло во многие европейские языки.
Монгольское завоевание в XIII веке уничтожило государство с центром в Аламуте. Для низаритов наступила пора безвременья. Политическое единство общины было разрушено. Большинство разрозненных групп низаритов потеряли связь с имамами, которые на протяжении пяти веков скрывались на юго-западе Ирана.
Ситуация начала меняться только в XVIII столетии, когда исмаилитские имамы выдвинулись на первые роли в политике персидского государства. Тогда же персидские шахи пожаловали имамам титул "Ага Хан", что можно приблизительно перевести как "вождь" или "господин". Начался процесс восстановления связи между отдельными общинами исмаилитов. А следующий век стал временем их ренессанса. Центр имамата был перенесен в Бомбей, где издавна существовала мощная исмаилитская община.
Этот шаг обеспечил дальнейший взлет политического влияния исмаилитов. Благодаря сотрудничеству с английскими колониальными властями, имам Ага Хан III приобрел статус главного посредника между ними и индийскими мусульманами. Это позднее принесло ему рыцарское звание, тесные связи с элитой метрополии, политический вес как на Западе, так и на Востоке.
При Ага Хане III община исмаилитов-низаритов окончательно обрела тот вид, в котором существует сегодня. По плану этого выдающегося организатора было унифицировано устройство исмаилитских общин, разбросанных по всему мусульманскому миру от Индии до Западной Африки и от гор Памира до Судана. Единая система управления превратила исмаилитское сообщество в своего рода транснациональное государство. В относительно короткое время богатство исмаилитов значительно выросло, а вслед за ним повысилось и политическое влияние их имама. Пиком его карьеры как мирового политика стало избрание в 1937 году на пост президента Лиги наций (предшественницы ООН). Также Ага Хан принял активнейшее участие в создании сначала Мусульманской лиги, движения, объединявшего индийских мусульман, а затем и в создании государства Пакистан.
Однако внутренние правила исмаилитской общины мало изменились со времен Средневековья. Абсолютная власть имамов осталась непоколебимой, также как их авторитет толкователей основ веры. Впрочем, исмаилитский лидер использовал этот авторитет совсем иначе, нежели его предки из Аламута. Он был склонен к реформированию жесткой религиозной доктрины, в частности, выступал за эмансипацию женщин. В известных пределах, разумеется.
Любимый внук
49-й имам исмаилитов-низаритов Ага Хан IV, который ныне управляет общиной, Шах Карим ал-Хусайни родился в пригороде Женевы 13 декабря 1936 года. Его отец, Али Хан, был младшим сыном имама Ага Хана III, а мать, Джоанна Барбара Йард Буллер, происходила из аристократического английского рода. Брак их не сложился. В конце 40-х годов Али Хан увлекся голливудской звездой Ритой Хейворт и родители развелись. Видимо, эта скандальная история и не позволила Али Хану стать преемником Ага Хана III.
Как и положено, с юных лет при принце постоянно находился наставник, обучавший его основам веры. Карим делал большие успехи и в 1943 году прошел испытание на собрании местной общины в Найроби, куда временно перебралась семья, и впервые руководил общим богослужением. В остальном будущий имам ничем не отличался от своих европейских ровесников, принадлежащих к аристократическому кругу, -- те же оловянные солдатики, а позднее -- футбол и теннис. Несмотря на основательное религиозное воспитание, никто и не думал прививать ему аскетизм или нетерпимость к образу жизни иноверцев. Кроме того, семья озаботилась тем, чтобы принц получил хорошее европейское образование. После окончания Второй мировой войны он вновь поселился в Швейцарии, где с успехом закончил одну из престижных школ, а затем изучал в Гарварде историю ислама и получил степень бакалавра.
Когда в 1957 году умирающий Ага Хан III объявил Карима своим наследником, это удивило многих в исмаилитской общине, ведь тому было всего двадцать лет. Позже родственники объясняли такое решение имама тем, что он давно знал Карима и выделял его среди прочих представителей рода. Считается также, что у деда и внука сложились близкие человеческие отношения, назвать которые дружбой мешает только разница в возрасте. Сам Ага Хан III, объявляя свою последнюю волю, объяснял свой поступок необходимостью привлекать молодежь к политическим делам исмаилитского сообщества, высказавшись в том примерно духе, что новая эпоха требует новых людей.
Соперник Всемирного банка
Ага Хан IV действительно оказался человеком, который был в тот момент нужен исмаилитской общине. За время своего правления он сумел поднять ее влияние на такую высоту, которая была недостижима даже для его блистательного деда. Государство, которым он руководит, не обозначено ни на одной карте, а численность исмаилитов (15--20 млн. человек), хотя и сопоставима с населением небольшой европейской страны, по меркам исламского мира невелика. Однако Ага Хана принимают на самом высоком уровне, как признанного мирового политика, он принадлежит к числу богатейших людей планеты, и его имя почти не сходит со страниц западной прессы.
Причина такого успеха коренится в таланте Ага Хана-бизнесмена. Он раньше кого бы то ни было понял, что вложения в бедные страны могут оказаться исключительно выгодными. Причем в данном случае коммерческая выгода идет рука об руку с нравственной позицией: будучи плотью от плоти исламского мира, Ага Хан искренне стремиться сделать его процветающим.
Вместе с имаматом в наследство Ага Хану IV досталась разветвленная и стройная система программ по модернизации и экономическому развитию исмаилитских общин. Ему удалось вывести ее на качественно новый уровень. В 1967 году он основал Фонд Ага Хана (Aga Khan Foundation), впоследствии ставший ядром Организации Ага Хана по развитию (AKDN, Aga Khan Development Network).
Главное отличие политики Ага Хана IV от принципов его деда заключается в том, что его инвестиционные программы распространяются не только на исмаилитские общины, но и на все население стран, где действуют структуры AKDN, вне зависимости от вероисповедания. На протяжении последних десятилетий AKDN является наиболее успешной среди всех мировых финансовых организаций, занимающихся проектами по развитию стран третьего мира.
В отличие от таких финансовых монстров, как Всемирный Банк или Международный банк реконструкции и развития, AKDN никогда не вкладывала деньги в амбициозные макроэкономические проекты. Как показывает опыт, такие вложения уходят в песок и абсолютно бессмысленны, поскольку средства, распределяемые местными правительствами, либо разворовываются, либо расходуются крайне бестолково. Кроме того, AKDN лишь в крайних случаях практикует традиционные для западных благотворительных организаций поставки гуманитарной помощи, которые в лучшем случае играют роль паллиатива и неспособны даже в малой степени повлиять на ситуацию с бедностью и снизить связанную с ней социальную напряженность. И при этом, зачастую, вызывают у местного населения не благодарность, а ненависть к благотворителю.
Созданная Ага Ханом структура придерживается принципиально иной стратегии. AKDN, как правило, обходится без помощи органов государственной власти и предпочитает работать на уровне отдельных городов, деревень или хозяйств. При этом деньги идут не на создание потемкинских деревень в виде высокотехнологичных производств в странах, где даже электричество есть далеко не везде, а на развитие традиционных отраслей хозяйства, будь то пчеловодство или изготовление джутовых мешков. Единственной целью инвестиционных программ является создание условий, в которых отдельные хозяйства могли бы обрести самостоятельность и при этом занять собственную нишу на рынке. Эта цель достигается предоставлением дешевых кредитов, что особенно важно в странах, где банковская система или находится в зачаточном состоянии или полностью отсутствует, поставками инвентаря, строительством локальных электростанций и других элементов инфраструктуры.
Можно сказать, что Ага Хан IV является обладателем своеобразного финансового "ноу хау" в области помощи странам Третьего мира. В отличие от западных кредитов, его схема действительно работает и достигает реальной цели. Многие на Западе уже это поняли. Не случайно на протяжении последнего десятилетия все больше европейских стран, стремящихся оказать помощь своим бывшим колониям, предпочитают делать это не напрямую, а через структуры AKDN.
Если судить по состоявшейся в конце апреля встрече президента Путина с Ага Ханом в Москве, российское руководство также проявляет интерес к сотрудничеству с исмаилитским имамом. Ведь современный исмаилизм в идейном плане жестко противостоит ваххабитам, а инвестиционные программы AKDN способствуют ликвидации социальной базы исламского радикализма. Понятно, почему Путин призвал Ага Хана расширить деятельность в Средней Азии и в мусульманских регионах России.
Гражданин мира
Удачное сотрудничество с западными лидерами объясняется еще и тем, что Ага Хан им близок и понятен. Несмотря на постоянные разъезды, связанные с делами исмаилитских общин и многочисленными инвестиционными проектами, больше всего времени Ага Хан проводит в Европе, а жить предпочитает в Женеве или в одном из пригородов Парижа.
С европейским миром Ага Хана связывает воспитание, круг общения, интересы. Он и по крови наполовину европеец: в числе своих предков может назвать не только халифа Али и Пророка, но и Ричарда Львиное Сердце, предка его матери. Первой женой Ага Хана под именем Салима стала происходившая из английского аристократического рода Сара Фрэнсис Кроукер Пул, с которой он развелся в 1995 году. Во второй раз он женился на немецкой принцессе Габриэле Лининген, получившей после обращения в ислам имя Инаара. Два его сына от первого брака, одному из которых, по всей вероятности, суждено унаследовать имамат, получили образование в лучших учебных заведениях США, а дочь последовала по стопам отца и закончила Гарвард.
Благодаря своим увлечениям имам уверенно удерживает позиции одного из ведущих ньюсмейкеров западных светских хроник. В юности он увлекался горными лыжами, сказалось проведенное в Швейцарии детство. Ага Хан начал кататься в два с небольшим года от роду, а в 1964 году представлял сборную Ирана по этому виду спорта на зимней Олимпиаде в Инсбруке. Призового места он тогда не занял, но, как известно, главное не победа, а участие.
Однако его самой большой страстью были и остаются лошади. После смерти деда Карим получил в наследство несколько скакунов, а впоследствии создал несколько крупных конных заводов. Ага Хан добился выдающихся успехов на этом поприще. На протяжении последних 40 лет наиболее престижные скачки, проходящие в Старом и Новом Свете, редко обходятся без участия скакунов имама. Выигранные ими заезды часто затмевают в прессе проекты AKDN. Триумфальным был 1981 год, когда выставленный Ага Ханом жеребец Шергар выиграл престижнейшие скачки Epsom Derby.
Так что не стоит удивляться, что чаще всего имаму задают вопрос о том, к какому миру -- Западному или Восточному -- он себя относит. Ага Хан неизменно отвечал, что ни к одному из них и к обоим сразу.
Конечно, имам немного лукавил. Совершенно свой для западного истеблишмента, он остается прежде всего мусульманином и не творит себе кумира из исторически сложившихся институтов западного общества. И в отличие от тех же США, чьи программы по развитию и предоставлению экономической помощи странам третьего мира неизбежно являются средством насаждения западных ценностей, Ага Хан никогда не пытался переделывать традиционные общества, в которых умеющий читать и писать человек -- редкость.
После 11 сентября ведется много разговоров о конфликте цивилизаций. И ситуация делает особенно востребованными таких людей, как Ага Хан IV, умеющих говорить на чужом языке, но не забывших своего.
30 апреля произошло событие, почти обойденное вниманием российской прессы. Владимир Путин встретился с имамом Ага Ханом IV, духовным и политическим главой одного из самых загадочных и могущественных исламских течений -- исмаилитского. Ага Хан получил образование в Гарварде, он -- один из наиболее успешных инвесторов стран третьего мира и пользуется среди своих подданных такой же властью, как его предки в Средние века.Исламские раскольники
Исмаилитское течение в исламе оформилось в первой половине IX века в Арабском халифате в качестве ответвления одной из двух крупнейших групп последователей Пророка -- шиитов. Шиитское направление ислама возникло еще в первые десятилетия после смерти пророка, когда возник вопрос о принципах передачи власти халифов. Мусульманская умма (община) тогда разделилась. Согласно одной точке зрения, власть должна была наследоваться потомками Пророка. Согласно другой, халифа должно было избирать войско.
Поводом для окончательной ссоры стало убийство зятя и двоюродного брата Пророка, четвертого халифа Али и приход к власти рода Омейя. Шииты (от "шиа" -- группа приверженцев) приняли политическую власть Омейядов, но отказались признать их в качестве духовных лидеров уммы. И выдвинули собственную династию духовных вождей -- имамов. Однако позднее конфликт вокруг принципов передачи власти возник и внутри шиитской общины. Сын седьмого имама Джафар ас-Садыка Исмаил умер, не успев унаследовать престол, и Джафар передал власть не сыну Исмаила и своему внуку Мухаммаду, а своему младшему брату Мусе Казиму. Большинство шиитов согласилось с этим решением. Однако незначительная группировка внутри общины продолжала считать легитимным наследником Мухаммада и почитала его отца Исмаила как святого, а себя называла исмаилитами. К политическим разногласиям добавились доктринальные. Центральной в учении исмаилитов стала идея беспрекословного подчинения имаму. Причем толкования Корана, исходившие от имама, признавались равными словам Пророка.
К концу IX века исмаилиты превратились в мощное религиозно-политическое движение, действовавшее почти по всему исламскому миру и сохранявшее завесу тайны над своей деятельностью. Секретность объяснялась главным образом тем, что исмаилитов преследовали и шииты, и халифы династии Омейядов.
Сто лет спустя борьба исмаилитов увенчалась успехом. Воспользовавшись ослаблением Омейядов, они создали в Северной Африке собственное государство -- Фатимидский халифат, просуществовавший более 200 лет. Власть этой державы распространялась на огромную территорию от Сирии до Сицилии и Андалузии.
Однако и исмаилитская община недолго оставалась единой. Самый крупный раскол внутри нее произошел в конце XI века. Он вновь был связан с вопросом престолонаследия. После смерти халифа из династии Фатимидов и имама Ал-Мустансира его сыновья Низар и Мустали повздорили из-за престола. Победил младший Мустали, а Низар был вынужден покинуть халифат вместе со своими сторонниками. В результате возникли два крупнейших течения в исмаилизме, существующие по сей день -- низариты и мусталиты. Мусталиты сохранили власть над государством Фатимидов, а низариты вскоре создали свое небольшое государство на территории современного Ирана с центром в горной крепости Аламут.
Взлеты и падения
Хозяева Аламута не обладали значительной военной мощью. Но это не мешало им держать в страхе правителей соседних могущественных держав, в частности, султаната Сельджукидов. Исмаилиты, которым было не привыкать действовать в подполье, создали разветвленную террористическую сеть из фанатично преданных имаму воинов -- федаев. Ко всякому, кто представлял угрозу для исмаилитского государства, или просто отказывался платить выкуп по требованию имама, подсылались федаи, убивавшие сначала врага, а потом себя.
Слухи о исмаилитских убийцах дошли и до средневековой Европы, где они были известны под именем асассинов. Это слово произошло от искаженного арабского "курильщик опиума" (считалось, что федаи шли на задание в состоянии наркотического опьянения) и в значении "убийца" вошло во многие европейские языки.
Монгольское завоевание в XIII веке уничтожило государство с центром в Аламуте. Для низаритов наступила пора безвременья. Политическое единство общины было разрушено. Большинство разрозненных групп низаритов потеряли связь с имамами, которые на протяжении пяти веков скрывались на юго-западе Ирана.
Ситуация начала меняться только в XVIII столетии, когда исмаилитские имамы выдвинулись на первые роли в политике персидского государства. Тогда же персидские шахи пожаловали имамам титул "Ага Хан", что можно приблизительно перевести как "вождь" или "господин". Начался процесс восстановления связи между отдельными общинами исмаилитов. А следующий век стал временем их ренессанса. Центр имамата был перенесен в Бомбей, где издавна существовала мощная исмаилитская община.
Этот шаг обеспечил дальнейший взлет политического влияния исмаилитов. Благодаря сотрудничеству с английскими колониальными властями, имам Ага Хан III приобрел статус главного посредника между ними и индийскими мусульманами. Это позднее принесло ему рыцарское звание, тесные связи с элитой метрополии, политический вес как на Западе, так и на Востоке.
При Ага Хане III община исмаилитов-низаритов окончательно обрела тот вид, в котором существует сегодня. По плану этого выдающегося организатора было унифицировано устройство исмаилитских общин, разбросанных по всему мусульманскому миру от Индии до Западной Африки и от гор Памира до Судана. Единая система управления превратила исмаилитское сообщество в своего рода транснациональное государство. В относительно короткое время богатство исмаилитов значительно выросло, а вслед за ним повысилось и политическое влияние их имама. Пиком его карьеры как мирового политика стало избрание в 1937 году на пост президента Лиги наций (предшественницы ООН). Также Ага Хан принял активнейшее участие в создании сначала Мусульманской лиги, движения, объединявшего индийских мусульман, а затем и в создании государства Пакистан.
Однако внутренние правила исмаилитской общины мало изменились со времен Средневековья. Абсолютная власть имамов осталась непоколебимой, также как их авторитет толкователей основ веры. Впрочем, исмаилитский лидер использовал этот авторитет совсем иначе, нежели его предки из Аламута. Он был склонен к реформированию жесткой религиозной доктрины, в частности, выступал за эмансипацию женщин. В известных пределах, разумеется.
Любимый внук
49-й имам исмаилитов-низаритов Ага Хан IV, который ныне управляет общиной, Шах Карим ал-Хусайни родился в пригороде Женевы 13 декабря 1936 года. Его отец, Али Хан, был младшим сыном имама Ага Хана III, а мать, Джоанна Барбара Йард Буллер, происходила из аристократического английского рода. Брак их не сложился. В конце 40-х годов Али Хан увлекся голливудской звездой Ритой Хейворт и родители развелись. Видимо, эта скандальная история и не позволила Али Хану стать преемником Ага Хана III.
Как и положено, с юных лет при принце постоянно находился наставник, обучавший его основам веры. Карим делал большие успехи и в 1943 году прошел испытание на собрании местной общины в Найроби, куда временно перебралась семья, и впервые руководил общим богослужением. В остальном будущий имам ничем не отличался от своих европейских ровесников, принадлежащих к аристократическому кругу, -- те же оловянные солдатики, а позднее -- футбол и теннис. Несмотря на основательное религиозное воспитание, никто и не думал прививать ему аскетизм или нетерпимость к образу жизни иноверцев. Кроме того, семья озаботилась тем, чтобы принц получил хорошее европейское образование. После окончания Второй мировой войны он вновь поселился в Швейцарии, где с успехом закончил одну из престижных школ, а затем изучал в Гарварде историю ислама и получил степень бакалавра.
Когда в 1957 году умирающий Ага Хан III объявил Карима своим наследником, это удивило многих в исмаилитской общине, ведь тому было всего двадцать лет. Позже родственники объясняли такое решение имама тем, что он давно знал Карима и выделял его среди прочих представителей рода. Считается также, что у деда и внука сложились близкие человеческие отношения, назвать которые дружбой мешает только разница в возрасте. Сам Ага Хан III, объявляя свою последнюю волю, объяснял свой поступок необходимостью привлекать молодежь к политическим делам исмаилитского сообщества, высказавшись в том примерно духе, что новая эпоха требует новых людей.
Соперник Всемирного банка
Ага Хан IV действительно оказался человеком, который был в тот момент нужен исмаилитской общине. За время своего правления он сумел поднять ее влияние на такую высоту, которая была недостижима даже для его блистательного деда. Государство, которым он руководит, не обозначено ни на одной карте, а численность исмаилитов (15--20 млн. человек), хотя и сопоставима с населением небольшой европейской страны, по меркам исламского мира невелика. Однако Ага Хана принимают на самом высоком уровне, как признанного мирового политика, он принадлежит к числу богатейших людей планеты, и его имя почти не сходит со страниц западной прессы.
Причина такого успеха коренится в таланте Ага Хана-бизнесмена. Он раньше кого бы то ни было понял, что вложения в бедные страны могут оказаться исключительно выгодными. Причем в данном случае коммерческая выгода идет рука об руку с нравственной позицией: будучи плотью от плоти исламского мира, Ага Хан искренне стремиться сделать его процветающим.
Вместе с имаматом в наследство Ага Хану IV досталась разветвленная и стройная система программ по модернизации и экономическому развитию исмаилитских общин. Ему удалось вывести ее на качественно новый уровень. В 1967 году он основал Фонд Ага Хана (Aga Khan Foundation), впоследствии ставший ядром Организации Ага Хана по развитию (AKDN, Aga Khan Development Network).
Главное отличие политики Ага Хана IV от принципов его деда заключается в том, что его инвестиционные программы распространяются не только на исмаилитские общины, но и на все население стран, где действуют структуры AKDN, вне зависимости от вероисповедания. На протяжении последних десятилетий AKDN является наиболее успешной среди всех мировых финансовых организаций, занимающихся проектами по развитию стран третьего мира.
В отличие от таких финансовых монстров, как Всемирный Банк или Международный банк реконструкции и развития, AKDN никогда не вкладывала деньги в амбициозные макроэкономические проекты. Как показывает опыт, такие вложения уходят в песок и абсолютно бессмысленны, поскольку средства, распределяемые местными правительствами, либо разворовываются, либо расходуются крайне бестолково. Кроме того, AKDN лишь в крайних случаях практикует традиционные для западных благотворительных организаций поставки гуманитарной помощи, которые в лучшем случае играют роль паллиатива и неспособны даже в малой степени повлиять на ситуацию с бедностью и снизить связанную с ней социальную напряженность. И при этом, зачастую, вызывают у местного населения не благодарность, а ненависть к благотворителю.
Созданная Ага Ханом структура придерживается принципиально иной стратегии. AKDN, как правило, обходится без помощи органов государственной власти и предпочитает работать на уровне отдельных городов, деревень или хозяйств. При этом деньги идут не на создание потемкинских деревень в виде высокотехнологичных производств в странах, где даже электричество есть далеко не везде, а на развитие традиционных отраслей хозяйства, будь то пчеловодство или изготовление джутовых мешков. Единственной целью инвестиционных программ является создание условий, в которых отдельные хозяйства могли бы обрести самостоятельность и при этом занять собственную нишу на рынке. Эта цель достигается предоставлением дешевых кредитов, что особенно важно в странах, где банковская система или находится в зачаточном состоянии или полностью отсутствует, поставками инвентаря, строительством локальных электростанций и других элементов инфраструктуры.
Можно сказать, что Ага Хан IV является обладателем своеобразного финансового "ноу хау" в области помощи странам Третьего мира. В отличие от западных кредитов, его схема действительно работает и достигает реальной цели. Многие на Западе уже это поняли. Не случайно на протяжении последнего десятилетия все больше европейских стран, стремящихся оказать помощь своим бывшим колониям, предпочитают делать это не напрямую, а через структуры AKDN.
Если судить по состоявшейся в конце апреля встрече президента Путина с Ага Ханом в Москве, российское руководство также проявляет интерес к сотрудничеству с исмаилитским имамом. Ведь современный исмаилизм в идейном плане жестко противостоит ваххабитам, а инвестиционные программы AKDN способствуют ликвидации социальной базы исламского радикализма. Понятно, почему Путин призвал Ага Хана расширить деятельность в Средней Азии и в мусульманских регионах России.
Гражданин мира
Удачное сотрудничество с западными лидерами объясняется еще и тем, что Ага Хан им близок и понятен. Несмотря на постоянные разъезды, связанные с делами исмаилитских общин и многочисленными инвестиционными проектами, больше всего времени Ага Хан проводит в Европе, а жить предпочитает в Женеве или в одном из пригородов Парижа.
С европейским миром Ага Хана связывает воспитание, круг общения, интересы. Он и по крови наполовину европеец: в числе своих предков может назвать не только халифа Али и Пророка, но и Ричарда Львиное Сердце, предка его матери. Первой женой Ага Хана под именем Салима стала происходившая из английского аристократического рода Сара Фрэнсис Кроукер Пул, с которой он развелся в 1995 году. Во второй раз он женился на немецкой принцессе Габриэле Лининген, получившей после обращения в ислам имя Инаара. Два его сына от первого брака, одному из которых, по всей вероятности, суждено унаследовать имамат, получили образование в лучших учебных заведениях США, а дочь последовала по стопам отца и закончила Гарвард.
Благодаря своим увлечениям имам уверенно удерживает позиции одного из ведущих ньюсмейкеров западных светских хроник. В юности он увлекался горными лыжами, сказалось проведенное в Швейцарии детство. Ага Хан начал кататься в два с небольшим года от роду, а в 1964 году представлял сборную Ирана по этому виду спорта на зимней Олимпиаде в Инсбруке. Призового места он тогда не занял, но, как известно, главное не победа, а участие.
Однако его самой большой страстью были и остаются лошади. После смерти деда Карим получил в наследство несколько скакунов, а впоследствии создал несколько крупных конных заводов. Ага Хан добился выдающихся успехов на этом поприще. На протяжении последних 40 лет наиболее престижные скачки, проходящие в Старом и Новом Свете, редко обходятся без участия скакунов имама. Выигранные ими заезды часто затмевают в прессе проекты AKDN. Триумфальным был 1981 год, когда выставленный Ага Ханом жеребец Шергар выиграл престижнейшие скачки Epsom Derby.
Так что не стоит удивляться, что чаще всего имаму задают вопрос о том, к какому миру -- Западному или Восточному -- он себя относит. Ага Хан неизменно отвечал, что ни к одному из них и к обоим сразу.
Конечно, имам немного лукавил. Совершенно свой для западного истеблишмента, он остается прежде всего мусульманином и не творит себе кумира из исторически сложившихся институтов западного общества. И в отличие от тех же США, чьи программы по развитию и предоставлению экономической помощи странам третьего мира неизбежно являются средством насаждения западных ценностей, Ага Хан никогда не пытался переделывать традиционные общества, в которых умеющий читать и писать человек -- редкость.
После 11 сентября ведется много разговоров о конфликте цивилизаций. И ситуация делает особенно востребованными таких людей, как Ага Хан IV, умеющих говорить на чужом языке, но не забывших своего.
ДМИТРИЙ МИНДИЧ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
