05.11.2007 01:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2007 года: "Искусство бояться"

То, что у меня авиафобия, открылось мне уже в зрелом возрасте, в середине 1990-х. Новенький, чистенький Ил-86 еще только выруливал на взлетную полосу, а я побелевшими костяшками пальцев вцепился в подлокотники, тщетно пытаясь восстановить ровное дыхание.

— Все летают! — успокоила меня жена, ни на секунду не отрываясь от любимой бизнес-газеты. Понимая, что в своей семье мне союзников не найти, я обратился к проходившему бортпроводнику:

— Скажите, это хороший самолет?

Жена все же вылезла из газеты и укоризненно посмотрела на меня. Ей мой искренний вопрос не понравился.

Розовощекому крепышу, напротив, понравился — и я, и мой вопрос, поэтому он сразу перешел на «ты».

— Новая тачка, братан, не парься, фарш свежий.

Все это он произнес как бы лениво и слегка нараспев, помогая себе руками с широко расставленными пальцами.

Странным образом такой ответ помог мне отдышаться, и я даже заставил себя негромко пошутить, наклонившись к жене и дочери:

— Сейчас по громкой связи услышим: «Командир корабля — вор в законе первого класса Червонец — приветствует фраеров на борту воздушного судна!»

Впрочем, в обратном полете жена во время взлета держала меня за руку, наивно полагая, что нарочито глупый женский вопрос способен вовлечь меня в беседу и увести от дурных мыслей и ощущений.

— Забыла — почему летит самолет? Что у него там тяжелее воздуха?

— Разница воздушного давления верхней и нижней...

Я не договорил, так как под нами что-то загрохотало.

— Это он колесики убрал, не нервничай.

Жена с самого детства летала много и в реальной жизни боялась только мышей. Увидев, что я кусаю губы, она еще крепче сжала мои пальцы.

...Наступил двадцать первый век, и не стало той авиакомпании, а первый в моей жизни аэробус успешно перемещает по воздуху пассажиров уже под другими знаменами.

Я, с раннего детства бредивший авиацией, мечтавший стать авиаконструктором, панически боюсь летать на самолетах. Прекрасно зная, что страх мой иррациональный, я уже за месяц до предстоящего полета холодею от мысли, что в означенный день и час ступлю на борт воздушного судна, за мной наглухо закроется створка двери, и я до самой посадки буду лишен возможности хоть как-то управлять ситуацией. И уже в самолете, на высоте одиннадцати тысяч метров, я буду завороженно, с восхищением смотреть и на облака, и на далекие незнакомые земли, не забывая цепенеть и замирать при каждом новом звуке, будь то треск внутренней обшивки, сигнал вызова стюардессы или звук шагов бортинженера, проходящего по нужде вдоль рядов с напряженным и озабоченным, на мой взгляд, лицом.

В основе любого страха лежит невежество или отсутствие информации, и я решил устранить эту главную причину. «Статистика авиапроисшествий», «Аварийные ситуации», «Теория воздухоплавания», «Как выжить в авиакатастрофе», «Летчики советуют», «Реестры воздушных судов гражданской авиации», «Все о турбулентности» — папки с файлами пухли и множились в моем компьютере. Образовался и круг виртуального общения на популярном авиационном форуме. Перед каждым новым полетом я погружался в глубины Интернета, чтобы освежить свои знания о типе самолета, на котором предстоит лететь, уточнить расстояние и предварительные метеопрогнозы по всему маршруту, посмотреть характеристики аэропорта назначения, схемы захода, длину полосы.

Новые знания не излечили меня от страха. Напротив, теперь страх мой стал более качественным, осмысленным и мотивированным.

— Что еще? — тревожно реагировала жена на мой очередной зубовный скрежет в полете.

— У нас проблемы с центровкой, нос задирает постоянно.

— А стакан на столе ровно стоит.

— А сок в стакане под наклоном в три градуса!

— Так допей его скорее и успокойся, если все дело в соке.

Замечательная идея посетить остров Тенерифе мне приглянулась еще и потому, что рейсы туда выполнял самолет моей мечты — «Джамбо» — двухэтажный гигант! Настроение мое резко поменялось, когда я выяснил, что самолеты, взятые в лизинг известной российской авиакомпанией, построены четверть века назад. На любимом авиафоруме кипели нешуточные эпистолярные баталии, многих смущал именно возраст воздушных судов.

Я стал погружаться вглубь вопроса: посмотрел в Интернете аж два десятка научно-популярных фильмов из серии «За секунду до катастрофы». Сон испортился, и днем я ходил мрачный как Призрак Оперы. Баталии на форуме тем временем не ослабевали — санитары не успевали оттаскивать раненых.

За сутки до нашего отъезда мой любимейший кот перестал принимать еду из моих рук, кружить вокруг моих ног и бодать их лбом. Он забился в дальний угол комнаты и с тоской неотрывно смотрел на меня. Чует предстоящее сиротство, скотинка, примета верная — природу не обманешь. Ночью перед полетом я не спал совсем: музыка великого Баха сделала свое дело. Глубокое чувство безысходности и торжественная грусть посетили меня одновременно.

Приведя в порядок все свои дела и отдав необходимые распоряжения (так издревле полагается поступать культурному человеку, отправляясь в путь с неизвестным финалом), я с женой выдвинулся в аэропорт «Домодедово». Неприятности начались уже на МКАД. Под нашим такси на скорости 120 км/ч что-то неожиданно ударило, как будто мы наехали на канистру с водой. Заднее правое колесо «Сонаты» лежало на ободе. Еще одна плохая примета в дорогу, обреченно отметил я. Ну-ну...

И хотя символики и знаков для человека пытливого и вдумчивого было предостаточно изначально, на регистрации мне стало совсем тоскливо от диалога, который происходил за нашей спиной:

— Маша, ну что тебе, правда, эти Канары? Боюсь я самолетами. Ну их, эти деньги, поедем к маме в Белгород.

— Выпей и заткнись, спать в самолете будешь! — отрезал громкий, волевой женский голос.

Мужчина не затыкался:

— У мамы яблочки, грибочки, молочко парное!

— Вот когда океан Атлантический у твоей мамы будет, тогда и поедем. Борисик, ну что ты в самом деле!

— Вот, тебе такого Борисика надо в попутчики, чтобы боялся больше тебя и разинув рот слушал твои рассказы, что и как у самолета отваливается! — сказала мне жена, когда мы сдали чемоданы и отошли от стойки.

И вот мы летим! Летим над Нюрнбергом, как показывает мне мой карманный компьютер со спутниковым навигатором. Вот город Нюрнберг в иллюминаторе — красотища! Лететь и бояться мне еще часов пять. Конечно, не хочется опять пугать жену, но мне не очень нравится странный конденсат на нашем крыле в районе третьего двигателя. Я не успел ей об этом сказать, так как мое кресло заходило ходуном — кто-то сзади отчаянно заворочался. Следом я услышал знакомый голос:

— Маша, я проснулся, и мне очень-очень страшно.

— Не говори глупостей, Борис, и не тряси мужчину впереди, ты мешаешь ему работать.

И хотя Маше казалось, что она говорит шепотом, из соседних рядов пассажиры посмотрели в нашу сторону.

Жена тоже посмотрела на меня с улыбкой. Она не успела ничего сказать, потому что над нашими креслами показалось лицо — добродушное и напряженное одновременно:

— Мужчина, я очень извиняюсь! Это хороший самолет? Вы про него что-нибудь знаете?

— Он знает про него все! — сказала моя жена, мстительно мне подмигнула и радостно зашуршала страницами.

— Этот самолет огромен, — начал я первую в жизни авиационную лекцию, — только воздух, который помещается внутри него, весит около тонны...

В следующие два часа я ни разу не посмотрел на крыло с пугающим конденсатом. Отдав в итоге свой навигатор Борису, я прислонил голову к перегородке между иллюминаторами. Какое счастье парить подобно птице! За спиной отчаянно сопел Борис, пытаясь разобраться с враждебным англоязычным интерфейсом моего навигатора. Пусть сопит: бояться человек перестал — это главное. Сон теплой волной накрывал меня, но через какое-то время я и большая часть нашего салона вздрогнули от громкого голоса Борисика, который все же разобрался с хитроумным прибором:

— Господа, внимание! Атлантик оушн!