Архивная публикация 2005 года: "Киотский пролет"

Экология в нашем понимании сводится к битве неистощимого и неукротимого Олега Митволя с дачниками. Олег Митволь и Александр Хинштейн — близнецы, но не однояйцевые. Любопытно, что оба в прошлой ипостаси имели отношение к журналистике. Наверное, работа в газете развивает глубокое неприятие дачи как таковой.

Экология в нашем понимании сводится к битве неистощимого и неукротимого Олега Митволя с дачниками. Олег Митволь и Александр Хинштейн — близнецы, но не однояйцевые. Любопытно, что оба в прошлой ипостаси имели отношение к журналистике. Наверное, работа в газете развивает глубокое неприятие дачи как таковой.

Загадочность русской души явственнее всего проступает через наше отношение к экологии. Возьмем для иллюстрации Киотский протокол — крупнейший экологический документ современности, который предполагает снижение вредных выбросов в атмосферу. От России он не требует вообще ничего, поскольку мы, безмерно сократив по сравнению с 1990 зачетным годом производство, и без того очистили мировую атмосферу от своего вредного присутствия. По Протоколу Россия может торговать освободившимися квотами на выбросы, вычерпывая, как в сказке, деньги из воздуха. Это ведь наша мечта: быть богатым, сидючи на печи. Воздух — еще лучше, чем нефть, его даже качать не надо. Однако Россия дольше всех не хотела Протокол ратифицировать. Почему упрямились, хотя ничем не рисковали? Ситуация, как с барышней, которую долго в упор никто не замечал, а потом вдруг выяснилось, что у нее большое наследство, — и женихи в очередь выстроились. И тут уж барышня, как бы ей замуж ни хотелось, отомстит своими причудами женихам по полной. Удовлетворив тщеславие, побаловав себя выслушиванием льстивых уговоров от канцлеров-президентов, мы жеманной рукой скрепили Киотский протокол подписью. Это была мелодрама. А дальше — цирк. Умилившиеся иностранцы стали предлагать нам всякие проекты. И не просто квотами торговать, как малоразвитым странам третьего мира, а проводить так называемые проекты совместного осуществления. Смысл такой: инвестор платит деньги на техническое перевооружение российской энергетики, которая давно прорехами идет, достигнутое же уменьшение выбросов зачитывается в общемировом масштабе. Летом Датское агентство по охране окружающей среды заключило контракты с «Хабаровскэнерго» и «Оренбургэнерго» на техническую модернизацию Амурской и Медногорской ТЭЦ, что принесло бы нам $20 млн. и сократило углеродные выбросы на 1,2 млн. тонн ежегодно. Оставалось взять деньги. Дающие датчане просто слезно умоляли принять эти $20 млн. Потому что, по Киотскому протоколу, Европа должна снизить выбросы на 8%. В реальности процесс пока идет в обратную сторону: Европа даже под дамокловым мечом Киотского протокола увеличила выбросы еще на 2%. Для каждой страны установлен свой уровень. Что касается Дании, то из-за бурного промышленного роста вместо снижения на 21% она подпрыгнула с выбросами на 11%. Соглашение с Россией спасительно для Дании, которой совсем не хочется платить штрафы 40 евро за тонну за превышение уровня выбросов. Нам оставалось немного — привести в порядок нормативную базу, чтобы киотские механизмы заработали. Во всех европейских странах такая база давно уже написана. По европейской логике, какой смысл ратифицировать международное соглашение, если оно не подкреплено внутренним законодательством? Не надо объяснять, что такая логика для нас не аргумент. Для нас важнее видимость, содержание — побоку. Ратифицировали, отрапортовали — и заснули. На сочинение нормативной базы нам было отпущено четыре месяца — датчане еще в июне на торжествах по случаю подписания соглашения честно предупредили, что уйдут на другие проекты. И вот теперь осенью стало очевидно, что ни в правительстве, ни в Министерстве экономического развития и торговли даже не начинали работать над скучной нормативной базой. И вот результат. Дания опомнилась и ищет другие варианты. В том числе на Украине. А доверие к российскому углеродному рынку, который казался золотым и плодоносным, подорвано. Если в Европе цена за тонну выбросов достигает 30 евро, то на российском рынке переговоры начинаются с 3—4 и не превышают 10—12 евро за тонну. Отношение к экологии — признак цивилизованности государства. К сожалению, в России экология воспринимается как арена для политических ристалищ, которые забавны, но не имеют никакого экономического смысла. Экология для нас вроде дамы по вызову. Серьезно Россия с ней так и не обручилась.