25.06.2007 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2007 года: "КОСМОС КАК ПРЕДЧУВСТВИЕ"

Почти 40 лет Алексей и Светлана Леоновы вместе. Он — дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР и советник главы Альфа-банка. Она — жена и главный советчик советника, героя и космонавта.— Светлана Павловна, ваш муж и космонавт, и топ-менеджер, и художник. Трудно жить с таким разносторонним человеком?

— Он еще и Близнец по гороскопу (смеется). Алексею Архиповичу кажется, что он может себя попробовать в самых разных областях и у него все получится. И получается!

— Наверное, не все: в начале 90-х Алексей Архипович ушел из Центра подготовки космонавтов (ЦПК). Говорили, «его ушли».

— Он долгие годы проработал на посту замначальника Центра по летной и космической подготовке и одновременно командиром отряда космонавтов, был представлен на должность начальника Центра подготовки космонавтов. Его кандидатуру утвердил главком ВВС, министр обороны должен был принять окончательное решение. Но против выступил главный конструктор: слишком принципиально и горячо Леонов отстаивал интересы ЦПК. Возражение было высказано в форме реплики, но услужливые люди состряпали документ и доставили по назначению. Все пошло вспять. Леонов из центра ушел. Для него это был очень болезненный момент в жизни.

— И дважды Герой Советского Союза попал в «Альфа-Групп».

— Это произошло благодаря уважаемому нами человеку — Александру Марковичу Файну: он работал в космической промышленности и знал деловые качества Алексея Архиповича. Александр Маркович позвонил Алексею и сказал, что подобралась группа молодых интересных ребят, все с техническим и экономическим образованием, и хотят создать группу «Альфа-капитал». У них море идей и проектов, но нужен солидный, грамотный, с деловыми качествами человек, который бы ими руководил: советовал, наставлял, а главное, мог бы за них поручиться. Алексей встретился с этими ребятами, и у них сложились прекрасные отношения, он в них поверил.

— Генерал-майор авиации стал «свадебным генералом»?

— Надеюсь, это совсем не так. Вы же понимаете, в коммерческой структуре «свадебный генерал» пятнадцать лет находиться не может. К тому же Леонов — человек-созидатель, генератор идей, и пассивная роль — не его амплуа.

— Алексей Архипович — топ-менеджер Альфа-банка?

— В 1998 году «Альфа-Капитал» вошел в систему Альфа-банка. Алексей Архипович был переведен на новую должность: вице-президент Альфа-банка — советник председателя совета директоров. Сразу хочу предварить ваш вопрос: капиталов он не нажил, он наемный служащий, получает зарплату.

— Советский генерал, герой, член партии, и вдруг — бизнес! Он спокойно сменил вид деятельности?

— Изменения произошли со всей страной. Почему высокообразованный, работоспособный генерал должен стоять в стороне? Он ведь должен был как-то реализовываться!

— А не то что просто нужно было кормить семью?

— Зачем уж так? Можно было и на пенсию жить, не голодая! Это совсем другое. Мужчина, когда он полон сил, когда еще не израсходовал свою энергию, просто не может сидеть без дела! Конечно, ему повезло. Коллектив его принял. Его опыт, знания, высокая активность плюс их молодость, задор, современность мышления — получился гармоничный тандем.

— А как сложился другой тандем? Как вы с ним познакомились?

— Мы познакомились в городе Кременчуге в день его двадцатипятилетия — 30 мая 1959 года: мой папа был военным, после войны он служил в Австрии, а когда войска оттуда вывели, мы попали в Кременчуг. Я шла по набережной Днепра со своей подругой Светланой Приёмышевой, а Алексей двигался нам навстречу в компании молодых летчиков. Они отмечали день его рождения и были немного навеселе...

И вот мы идем по улице. Как всегда, в своей «интеллектуальной теме». Мы были романтические девушки: читали лирику Пастернака, рукописный вариант «Доктора Живаго»… А навстречу — группа молодых летчиков. Алексей шел вполоборота и, не заметив меня, слегка толкнул. Конечно, тут же извинился.

Ну, извинился и извинился. Пошел дальше и оглянулся. И я оглянулась. Как в песне: «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я» (смеется). Это было часов в пять. А вечером он меня разыскал — городок-то небольшой. И объяснил, что вообще-то не принимает спиртного. Просто день рождения, ему исполнилось 25 лет.

— А вы?

— А я сказала, что мне все равно. Это был конец мая. Лето из наших отношений как-то выпало. А осенью я узнаю, что все это время Алексей очаровывал моих подруг, и они начали потихоньку жужжать, какой он хороший, так меня любит и т.д. В один из осенних дней он пришел к нам домой. Заходит ко мне в комнату папа и говорит: «Тебя спрашивает молодой человек, но очень взрослый». Я вышла к нему, мы разговаривали о чем-то. И вдруг Алексей говорит: «Я искал такую девушку, как вы, всю жизнь, у меня самые серьезные намерения, и я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж». Я не помню, сказал ли он, что любит меня. Он просто позвал замуж. А мне-то 18 лет! На меня это произвело огромное впечатление.

— Я слышал, когда он впервые пришел к вам домой, то увидел на столе альбом с репродукциями Эрмитажа.

— Было такое. Он ведь с юности увлекается живописью. Теперь рассказывает, что увидел книгу у меня дома и решил: «Женюсь — и книга моей будет!» (Cмеется.)

— Тогда он еще не попал в отряд космонавтов?

— Нет. Я позже узнала, что в их полк приезжал представитель из Москвы отбирать летчиков «для работы на новой технике». Выбор пал на Алексея. Он уехал в Москву, прошел медкомиссию и стал ждать решения. А его решили перевести в Германию. И Алексей Архипович решил не тянуть со свадьбой. Он пришел ко мне на работу со словами: «Сейчас или никогда!»

— Кем вы работали? Я читал, что «романтическая девушка» трудилась рабочим на КрАЗе — это правда?

— Правда. После школы я поехала поступать в Минский иняз. Но недобрала одного балла на дневное отделение, и меня перевели на вечернее. А у меня в документах была неверная дата рождения — 1941 год, хотя я родилась в 1940-м. И паспорт мне тогда еще не полагался. А, учась на вечернем, я должна была где-то работать, а на работу без паспорта не брали. Я растерялась и вернулась домой.

— Откуда такая путаница в документах?

— Может, в эвакуации напутали: мама у меня умерла, я воспитывалась папой и мачехой. Словом, я вернулась домой. В это время вышло постановление правительства об обязательном двухгодичном трудовом стаже для десятиклассников при поступлении в вуз. И я попала на КрАЗ в механический цех, где меня поставили ученицей фрезеровщика. Таких девчонок набралось человек пять-шесть. Мастер на нас молился: мы не прогуливали, перекуров не устраивали, норму выполняли, не сквернословили. Но это был тяжелый физический труд. И мы сбежали кто куда. Меня взяли в бухгалтерскую группу помощником счетовода. С этой должности я и вышла замуж.

— Итак, Леонов сказал вам «сейчас или никогда»?

— Я пришла к начальнику: «Николай Арсентьевич, меня замуж зовут, мне нужно на три дня в отпуск за свой счет». Он: «Да что ты, Светлана, я тебе и неделю дам с содержанием, но ты хорошо все обдумала?» — «Да я вообще не думала», — отвечаю.

Отпуск мне дали. Мы поехали к Алексею в офицерское общежитие. Нужно было вывезти оттуда его пожитки: огромный баул летных вещей — унты, куртку и др. — и картины, их уже набиралось на небольшой вернисаж.

С этими вещами и благой вестью о замужестве мы приехали ко мне домой. Мой очень сдержанный папа сказал, что все это по меньшей мере неожиданно, а по большому счету — несерьезно. Но Алексей так горячо убеждал, что ему скоро уезжать и что если сейчас он на мне не женится, то боится, потеряет меня навсегда. Он даже у нас ночевал: из общежития-то он уже ушел. Впрочем, все было целомудренно: Алексею Архиповичу постелили в моей комнате, а мне — в комнате родителей.

— Но кончилось свадьбой.

— Свадьба была на следующий день! Ее готовили всей улицей. Утром распределили, кто что готовит, а вечером у нас было гостей 70 человек. Алексей пригласил всех ребят со службы. Было просто замечательно!

Один наш сосед хорошо играл на гармошке, а мне казалось это очень неприличным — песни под гармошку. Поэтому на свадьбу его пригласили, но с условием — без гармошки. А он выпил и похвастал: «Играю на гармошке!» В результате гармошку все-таки принес, и было весело! Оказалось, гармошка — очень демократичный музыкальный инструмент.

На следующий день новоиспеченный муж отбыл в Германию. А я осталась в Кременчуге ждать вызова. Документы пришли через четыре месяца.

— Немалый срок!

— Да, я уже «отвыкла» от семейной жизни, срок которой был одна ночь. Я боялась ехать! Пришла к папе. И тут мой милый папа, который был мне и папой, и мамой, говорит: «Я тебя замуж не посылал. Это был твой выбор. Поезжай, а там разберешься». Я была так обижена! Но поехала. Алексей встречал меня в Дрездене с корзинкой цикламенов. Я улыбаюсь, а у самой слезы градом. И так всю дорогу в электричке до Альтенбурга, где он служил. Настолько страшно мне было начинать семейную жизнь.

— Причем на чужбине.

— На чужбине, в ГДР. Добрались до гарнизона. Ведет он меня по коридору общежития, а вокруг щебенка, мусор. Открываем дверь: комнатка маленькая, чистенькая, из мебели — парашютный шкаф и кровать с покрывалом, шторы на окнах, а возле кровати на коврике — тапочки. И стол накрыт: сыр порезан, хлеб. Его не было дома больше суток — он ведь меня встречал, — и все уже немного засохло. Но все равно приятно — ждал. Сели за стол, туман слез начал рассеиваться. Вернулось все, что было забыто. Наступили дни любви, счастья и — голода.

— Голода?

— Алексей питался в летной столовой. А мне, чтобы купить продукты себе, нужно было взять деньги и пойти в магазин. Я думала: «Как же я могу их взять? Это же чужие деньги!» Я начала медленно таять. Он увидел, что со мной что-то неладное. И однажды пришел домой, принес электроплитку, кастрюльку, сковородку — ничего этого у нас в хозяйстве, разумеется, не было — и говорит: «Я знаю, ты голодная!» Сбегал в магазин, принес — никогда не забуду! — банку маринованных огурцов, банку консервированных сосисок и из летной столовой уже очищенную картошку. Мы сели есть, и у меня опять слезы! А он говорит: «Теперь я питаюсь дома — никакой летной столовой!» С тех пор все стало нормально.

— А вскоре Алексея Архиповича приняли в отряд космонавтов.

— Им говорили, что они будут осваивать новую технику. Про космос ничего не говорили. Но обследовали так тщательно, что некоторых летчиков по итогам испытаний даже сняли с летной работы: нашли какие-то проблемы со здоровьем. После очередного обследования он вернулся из Москвы в полк: «Это новое дело. Давай подумаем — можем остаться здесь». И продолжает: «Там такие ребята толковые подобрались!» Чувствую, мыслями он уже там. Говорю: «Нечего думать, собираемся и едем!»

— Если бы знали, что он полетит в космос, отговаривали бы?

— Как это можно! Нельзя мешать человеку, сдерживать его в его стремлениях. А потом, повторяю: о космосе тогда не было и речи. Говорили о дальних полетах, о сверхновой технике, но все было неконкретно, таинственно, интересно.

…И вот мы приехали в Москву. Молодые летчики с горящими глазами вновь встретились. Теперь уже как родные: каждого вновь прибывшего встречали объятиями. Гагарин Юра, Горбатко Виктор, Николаев Андрей, Попович Павел, Быковский Валерий, Титов Герман и, разумеется, Леонов Алексей.

С женами, с детишками, у кого были. Поселили нас в освобожденной солдатской казарме в районе метро «Аэропорт». Бытовые условия были, конечно, не ахти какие. Но это были такие мелочи по сравнению с задачами, которые ставили перед собой наши юные «колумбы»! А жены космонавтов, тогда еще милые-милые девочки, — сплошное послушание и жертвенность. Мы вдруг почувствовали себя участницами чего-то необычайно важного. Особенно после беседы с симпатичным генералом Клоковым, который очень убедительно поведал о том, какую сложную программу подготовки предстоит пройти нашим мужьям для решения государственных задач. И как важно оградить их от бытовых забот, не загружать проблемами.

— Мужья готовились по своей программе, а вы — по своей?

— Их рабочий график был предельно загружен: летная подготовка, парашютная, тренировки на тренажерах, сурдо-, баро-, термокамеры, центрифуга и т.д. При этом глубокое изучение техники. Мы переехали сначала в Чкаловскую, затем в Звездный городок.

— Чем занимались жены, пока мужья готовились к полетам?

— Жизнь кипела: у одной курсовая, у другой диплом, у третьей любимая работа, у меня первый курс филфака «ленинского» пединститута (МГПИ имени В.И.Ленина. — «Профиль»). После института я работала в Центре подготовки космонавтов, участвовала в создании редакционно-издательского отдела, формировании полиграфической базы. Проработала там 30 лет старшим редактором.

— Жизнь в Звездном городке была особенная?

— Мы даже стеснялись своей устроенности. Но помимо устроенного быта мы бывали в Большом театре, смотрели балеты с участием М. Лиепы и В. Васильева, слушали оперы с И. Архиповой и Е. Образцовой. Может, потому, что мы не ставили благополучие на пьедестал, мы и не стали «Рублевкой»?

— Когда Алексей Архипович полетел в космос, у вас уже была маленькая дочка. При таком плотном графике подготовки...

— Но ночевали-то они дома!

— А не было рекомендаций вроде «с детьми — повременить»?

— Никаких советов по части личной жизни нам не давали.

— Когда вы точно узнали, куда летит муж?

— Когда полетел Гагарин. До этого представляли смутно: знали, что в космос, но не представляли, что это такое.

— А ходили домой к Гагариным узнать?

— Нет, да он ничего и не рассказывал: что всем, то и нам.

— Не было страха перед неизвестностью?

— Конечно, волновались. Но это словами выразить сложно. Не люблю вопросы типа: «Знали вы, что он будет выходить в открытый космос?» «Могли вы повлиять на него, отговорить от опасного предприятия?» Как повлиять? Зачем тогда он пришел в отряд космонавтов? Их выбор был осознанным. И потом, в ту пору был очень развит энтузиазм, патриотизм. Поэтому смешно, когда спрашивают: «Как вы могли пустить его в космос?» Как я могла его не пустить — вот как стоял вопрос.

— А когда он полетел с американцами через 10 лет, как стоял вопрос?

— Это был первый совместный полет советских и американских космонавтов (знаменитый «Союз-Аполлон». — «Профиль»). Отношения между СССР и США были напряженными. В той обстановке думали только о высокой миссии и ответственности программы. Тебя выбрали для осуществления такой программы — это же большое доверие!

— Не страшно было отпускать Алексея Архиповича с американцами? Советская пропаганда рисовала их в неприглядном виде.

— Ну что вы! Мы же разумные люди, и они такие же, только более раскованные. У нас до сих прекрасные отношения с экипажем «Аполлона», с их семьями. Том Стаффорд, кстати, усыновил двух русских мальчиков. Внука назвал Алексеем, а Алексея Архиповича зовет «мой брат».

— Когда космонавты возвращались на Землю, их, наверное, переполняли неземные впечатления? «Представляешь, оказывается, что…!» — были такие разговоры в семье?

— …что Земля круглая? И такая маленькая и беззащитная? Наверное, были, но это было так давно. Запомнилось счастье свершения. Ведь на каждом этапе полета — на любом! — все могло случиться. И ни один конструктор не мог дать гарантии, что все пройдет гладко. И, естественно, человека переполняло именно это чувство: я сделал это, выполнил задание.

— А как дети реагировали?

— Наша дочь, когда они полетели на «Восходе» с Павлом Ивановичем Беляевым (1965 год. — «Профиль»), смотрела телевизор. Вдруг в прямом эфире показывают — вот космонавт Леонов на обрезе шлюза, вот выходит в космос… Наша четырехлетняя дочь отвернулась от экрана и заплакала: «Мама, зачем он вышел из корабля?! Пусть вернется!» И — слезы, ее и мои.

— Ваш муж — почетный гражданин чуть ли не двух десятков городов в России и за ее пределами. Как дважды Герою ему полагался бронзовый бюст на малой родине. Одна из улиц Кременчуга, в котором вы познакомились, носит его имя. И так далее. Трудно жить рядом с таким популярным человеком?

— Это очень приятно (смеется). Как я говорю, все Алексея Архиповича видят иногда, а мы — каждый день. Но популярность имеет оборотную сторону. Всем хочется потрогать, пообщаться, сфотографироваться. А он очень контактный, общительный и доступный, словом — публичный человек, мне же его внимания порой недостает. Но это не то бремя, которое непочетно нести. Мы вместе уже много лет. Журналисты любят спрашивать: как вы так много лет прожили вместе?

— Светлана Павловна, как вы так много лет прожили вместе?

— Нормально прожили (смеется). Не могу сказать, что у нас нет конфликтов. Но не больше, чем на час. Алексей Архипович человек очень категоричный. А я, как он меня называет, Лука-примиритель: я говорю, что ситуацию нужно изучить, человека понять. А у него нет полутонов: либо негодяй, либо хороший человек. И если человек поступил недостойно, надо об этом прямо ему сказать.

Часто говорят: жена — друг. А иногда хочется побыть чуть-чуть «врагом», если он уж очень не прав. Но совсем ненадолго. Мы не можем друг без друга — так уж сложилась жизнь. Нам интересно друг с другом. Заповедь «не сотвори себе кумира» я давно нарушила — сотворила.

— Взгляды на жизнь у вас совпадают?

— Алексей Архипович считает, что я менее современный человек. У меня, как он говорит, «глупый и не прозревший патриотизм». Считает, я осталась в том времени. Говорит: «Это потому, что тогда ты была молодая». А я думаю, потому, что тогда многие вещи были человечнее. Может, я не права.

— А как он себя позиционирует в политическом плане?

— Он член «Единой России»...

— Вы живете в поселке космонавтов, на улице Космонавтов, ваши соседи — космонавты. Космонавты по-прежнему общаются, дружат до сих пор?

— Да, конечно. Тесно общаемся с Валентиной Терешковой, Волковыми, Шаталовыми, семьей Володи Титова — мы соседи. Дружим с семьей Павла Беляева, с которым Леонов летал в первый раз. Самого Павла, увы, уже нет.

— Расскажите про дом, в котором вы живете.

— Проект сделал Алексей Архипович. Но мы дом достраиваем: то одно крыло, то другое. Оказалось, в студии на третьем этаже, где он пишет картины, нет воды. Пришлось исправлять.

— Дом возник благодаря работе в «Альфа-Групп»?

— Нет, боже сохрани! У нас была дача на Икше. Мы ее продали и стали строить здесь, рядом со Звездным городком. Когда он перешел на бизнес-стезю, дом был в фазе завершения. Мы здесь живем втроем со старшей внучкой.

— О воспитании детей и внуков часто спорите?

— Алексей Архипович считает, что у нас нет других споров. Он, например, сердился, что девочки растут избалованными, не заправляют кровати, — и научил их. Но знал, что, если он круто поступит, я все углы сглажу. У нас было две дочки: старшая, Вика, окончила экономический факультет МГУ, работала в сфере оборонэкспорта. Но заболела и умерла в 1996 году… Младшая, Оксана, окончила институт военных переводчиков.

— Сколько у вас внуков?

— Двое. У старшей дочки детей не было. А у младшей — двое: Карина учится на втором курсе в Международном университете, внук — школьник. Его зовут Дэн — Дэниэл, ему десять лет.

...В нашей жизни был очень сложный момент — мы потеряли взрослую дочь. Мужчины и женщины переносят горе по-разному. У женщины это глубже, она тяжелее от этого отходит. А мужчину — может, потому, что у него шире круг общения, он вынужден отвлекаться на работу — долгое горе начинает тяготить. В какой-то момент и я поняла, что нам нужно жить дальше. Вернуть ведь ничего невозможно, а потерять можно в любой момент.