Архивная публикация 2006 года: "Лед и пламя"
Олимпийская чемпионка в танцах на льду Татьяна Навка и ее муж и тренер Александр Жулин уже десятый год живут на два дома — в своем американском особняке в Симсбери и в московской квартире отца Жулина. Они до сих пор вместе, хотя все было против этого — обстоятельства, друзья, Федерация фигурного катания и шоу-бизнес. Татьяна Навка: Сначала Сашу я видела только по телевизору. Вместе с его партнершей и женой Майей Усовой они были для меня, как и для всей страны, недосягаемыми чемпионами мира. Кстати, танцы для меня тоже начались с телевизора. Года в четыре я увидела, как легендарные Ирина Роднина и Александр Зайцев стали чемпионами мира. И тогда сказала родителям: «Я тоже хочу кататься. И тоже буду чемпионкой!» В 18 лет выступала за сборную России с Самвелом Гезаляном. Мы в 1994-м были пятыми в мире. Нас тренировала Наталья Дубова, тогда ведущий тренер сборной. Я понимала: наступит день — и мы тоже станем первыми. Но тут все рухнуло: я влюбилась без памяти. Ужасным было то, что влюбилась в самого неподходящего человека на свете — в Сашку.
Страсти по Кармен
— Почему неподходящего? Из-за того, что он был женат?
Т.Н.: Не только. Умом я понимала, что не имею права на эту любовь. Саша с Майей для меня были кумирами. Я говорила себе, что не должна рушить чужие отношения, тем более что у них впереди был главный старт жизни — Олимпиада. В то же время чувствовала, что нас неудержимо тянет друг к другу. Тогда многие российские фигуристы переехали в США и часто пересекались на тренировках. Все быстро заметили: между мною и Сашей что-то происходит. Я хотела уехать, бросить фигурное катание, чтобы только не видеть его. Понимала: ни к чему хорошему это не приведет. Ведь тут было намешано все — и любовь, и карьера, и ревность… Все, на что положена жизнь. И это – за три месяца до Игр.
Александр Жулин: На Таню начали давить — тренер, партнер, федерация — мол, она разбивает чемпионскую пару. Меня тоже обвиняли во всех смертных грехах, хотя тогда наши отношения с Майей были только бизнес-партнерскими. И я не жалею, что бросился головой в омут. В итоге Дубова была вынуждена отправить Таню и Самвела в Москву — подальше от меня. После Олимпиады я забрал Таню в Америку и нашел ей нового партнера — Колю Морозова, теперь известного тренера.
— А почему вы сами не захотели кататься уже с женой Татьяной Навкой?
Александр Жулин: Позже, когда Наталья Линичук разбила пару Навка — Костомаров, мы пробовали с Таней кататься вместе. Выдержали минут десять. Поняли: мы пара в жизни — это уже много. Зачем искушать судьбу еще одним партнерством, которое, как всякая профессия, — тяжелая ноша? После раздумий решили сохранить то, что есть.
Т.Н.: Думаю, семьей мы тогда еще не были. Жили больше каждый своей карьерой. Саша тренировал нас с Колей и продолжал кататься сам. На занятия к Майе он регулярно ездил из Симсбери в Лейк-Плэсид — это четыре часа в одну сторону на машине. Через год мне предложили попробовать кататься с Романом Костомаровым у Натальи Линичук. Мы заняли 12-е место на чемпионате мира-99, а накануне очередного сезона Рома вдруг сказал, что не хочет работать со мной. Намного позже выяснилось, что на такой формулировке настояла Линичук. Она не рискнула разбить нашу пару. По контракту, на котором, кстати, настоял Саша, если бы Линичук убрала меня по своей инициативе, то выплатила бы большую неустойку.
Александр Жулин: На мой взгляд, Линичук не верила в Таню. Меня сильно расстроило ее решение. Потому что Навка и Костомаров — идеальные партнеры. Что бы они ни пробовали делать — например, катать «с листа» новый обязательный танец, — у них все получалось сразу. Мне или другим парам для такого исполнения требовалось тренироваться месяца полтора-два. Они, что бывает редко, совпадают в движениях, катаются размашисто, рискованно... Я сам, кстати, предлагал Роману попробовать поработать с Таней еще до того, как она встала в пару с Морозовым. Но он тогда не рискнул.
— Татьяна, когда вы опять остались без партнера, была мысль: уйти из фигурного катания и посвятить себя семье?
Т.Н.: Нет, я ужасно переживала. Одна даже каталась. Потом переключилась на дом. Я же девочка домашняя, а времени на уют никогда не было. Ну я и дорвалась, благо, в Америке куча возможностей — научилась водить машину, следить за домом и даже чуть-чуть готовить. Хотя все быстро надоело. Честно говоря, меня спасла беременность. Эти девять месяцев были самыми лучшими в нашей жизни. Мы часто ездили в Нью-Йорк. Может, впервые в жизни — просто так. Немножко тренировали, а главное — не расставались ни на минуту.
Александр Жулин: Но однажды, когда уже родилась Сашенька, мы все вместе лежали дома на кровати, и Таня сказала: «Вот если бы сейчас еще Ромка позвонил и извинился... Я была бы самой счастливой на свете». Он позвонил через день. Не могу сказать, что меня это обрадовало. Все-таки Таня только что родила, и нам было хорошо и без всякого фигурного катания. Опять же — как тренеры мы вместе начали зарабатывать хорошие деньги. В общем, сначала я был против. Еще боялся, что у Тани с Романом опять начнутся ссоры, как это было, когда они катались у Линичук. Но в то же время я понимал, что должен дать жене шанс реализовать себя в спорте, как удалось мне самому. По ней было видно: она очень хотела кататься, хоть и скрывала это.
Блондинка в законе
Т.Н.: После рождения Сашеньки я просто для полноты счастья обмолвилась, что пусть бы позвонил Роман. А он взял и позвонил, извинился и позвал в пару. Я с ходу ответила: «Нет». Потом попросила дать неделю на раздумье. Боялась разрушить ту идиллию, которая была у меня в семье. В то же время в душе все кричало: да, да, хочу на лед! За месяц до звонка Ромы даже попыталась встать в пару с мужем. Но после десяти минут на льду мы оба поняли: не надо совмещать семью с работой. И тут такой шанс! Когда один из супругов — тренер, совсем другое дело. Споры и мелкие стычки у нас, конечно, были и случаются до сих пор. Но только на катке и только из-за Романа. У партнеров всегда бывают разногласия. Но Саша всегда оказывается на стороне Романа — вот ведь неискоренимая мужская солидарность.
— Когда пара Навка—Костомаров воссоединилась, у вас как у чемпиона мира и как у мужа не возникало чувства ревности оттого, что Татьяна катается, а вы — нет?
Александр Жулин: Я думал, возникнет. Опасался, что, если Таня начнет зарабатывать больше меня, это создаст кучу проблем в семье. Не хотел попасть в положение Гоши — героя Баталова в фильме «Москва слезам не верит». Но, наверное, такие трения возникают между людьми, не доверяющими друг другу. У нас иначе. Я теперь горд и рад как за жену, так и за Ромку. Ставлю им программы, помогаю, советую. Однако, когда начинаются соревнования, прекрасно понимаю: от меня уже ничего не зависит. Все, что нужно, они сделают сами. Такие спортсмены — большая редкость. Именно они делают тренера великим.
— Вы чувствовали, что идете на риск, выбирая для олимпийской программы знаменитую «Кармен»? Ведь, с одной стороны, она считается «заезженной» фигуристами, а с другой — образы Кармен, созданные Катариной Витт и Натальей Бестемьяновой, обречены на сравнение с вашим танцем.
Александр Жулин: Что значит «заезженная»? Я бы сказал — вечная. Каждый из нас годами выстаивает в незримой очереди, надеясь достичь статуса, который позволит замахнуться на то, что останется в памяти болельщиков. Мы хотели поставить «Кармен» еще после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити, но решили, что ложка дорога к обеду. И готовили программу по крупицам четыре года. Да и, согласитесь, наши собственные чувства и биографии настолько созвучны испытаниям героев Проспера Мериме, что кому, как не нам, ставить «Кармен»!
Т.Н.: Меня нисколько не смущали успехи предыдущих постановок. Не важно — на льду или в балете. Я знала, что мы найдем свою Кармен. Но, работая над ее образом, я все же отдавала себе отчет в том, что вижу перед собой Кармен Майи Плисецкой.
— А вас не смущало, что вы, в отличие от Кармен, блондинка?
(Татьяна Навка смеется).
Александр Жулин: Мы с Романом даже хотели перекрасить Таню в жгучую брюнетку. И почти уговорили ее. Таня, можно сказать, сдалась под нашим напором… Но потом поняли, что и среди испанок встречаются блондинки, а в характере у них, думаю, много чего есть от Кармен. Вот мы и решили показать, что важно не портретное сходство, а образ. Точнее, способность донести его так, чтобы зритель забыл про блондинку Навку и воспринял ее как ледовую сестру Кармен — современную женщину мегаполиса, яркую и сексуальную, вставшую на коньки, чтобы доказать себе и окружающим: она умеет добиваться всего, чего от нее требует меняющаяся жизнь.
— Почему с каждым новым прокатом — на этапах Гран-при, на чемпионате Европы, на Олимпиаде — вы постоянно меняли костюмы и прически в «Кармен»? К чьим-то советам прислушивались?
Александр Жулин: Ни к чьим. Костюмы придумали сами. Шили, как и большинство наших фигуристов, в мастерской Мариинского театра Санкт-Петербурга. Там с фигуристами давно научились работать. Мы приготовили два платья для Тани и пробовали их на разных соревнованиях. На этапах Гран-при в длинном платье Таня не чувствовала себя Кармен ХХI века, как предполагал образ. И мы пошли на риск — короткое платье с открытой спиной. И не проиграли. Знаете, когда нам позвонила Майя Плисецкая и сказала, что от Кармен в исполнении Тани у нее мурашки по коже пошли и она даже забыла, что сама танцевала ее партию, — ну что нам еще надо?
Т.Н.: Майя Плисецкая сказала еще: счастлива оттого, что «Кармен-сюита» Щедрина приносит медали. Честно говоря, я потеряла ощущение притяжения земли, когда услышала от нее, что нашему танцу тоже передался магнетизм Кармен.
— Александр, каково себя ощущать тренером олимпийских чемпионов и мужем олимпийской чемпионки?
Александр Жулин: Сначала пребывал в эйфории. Теперь, когда прошло время, испытываю некоторую выжатость, может, даже тревогу: что дальше?
— Ну, наверное, к тренеру олимпийских чемпионов выстраивается очередь из фигуристов? Впору, наверное, вашей супруге ревновать: вы тренируете, а она — нет?
Александр Жулин: Чего нет, того нет: Таня хочет кататься в профессиональных шоу. Меня другое мощно держит. Очень долго задевало собственное поражение на Олимпиаде. Но этот вакуум от поражения заполнила победа жены. Моя жена — значит, моя победа. Вот почему я бы не хотел больше оказаться на Олимпиаде в качестве тренера пары, где катается жена. Такое можно пережить лишь раз.
— А с другим дуэтом хотелось бы?
Александр Жулин: Кто же из тренеров после олимпийского триумфа скажет, что этого не хочет?
— Можно надеяться, что дуэт будет российским?
Александр Жулин: Трудно сказать. От меня это не зависит. Тут много привходящих: если попросятся сами спортсмены, если доверит федерация, если, наконец, в Москве появится лед для полноценной работы.
— То есть вы собираетесь вернуться в Россию?
Александр Жулин: Я этого не говорил. Хотя знаю, что академия фигурного катания строится. Но не зовет никто, а бросать наработанные связи, хорошую работу, устроенный быт, наконец, — глупо.
— Значит, все сначала? Снова каток, соревнования, тренировки и чуть-чуть времени на семью?
Александр Жулин: Так у нас же дочка растет. Жена в туре, вот дочку и тренирую. Правда, она больше в теннис играет и мечтает стать «как Мария Шарапова». Когда Саша увидела мамину руку, разрезанную на чемпионате Европы, то заявила: «Никогда не буду фигуристкой». Но прошло время, и она опять встала на коньки. Кстати, катается для своего возраста прилично. Однако я не собираюсь из нее делать фигуристку. Вот если подойдет и попросит: «Пап, очень хочу стать чемпионкой, помоги», — то впрягусь. Она еще хорошо рисует, поет, тонко чувствует музыку… В общем, я не собираюсь на нее давить.
Т.Н: Тем более что у нее, кажется, появилось новое увлечение. Она обожает путешествовать по Америке вместе с дедом. С нами все видит катки да дворцы спорта. С дедом — другое дело. Вот она мне SMS шлет: «Настоящий Нью-Йорк увидела. Без катка».
— Татьяна как-то обмолвилась, что после олимпийского золота подумает еще об одном ребенке…
Александр Жулин: Полностью поддерживаю и одобряю эту инициативу. В этом году Татьяна с Романом, как мы планируем, покатаются в шоу, посоревнуются среди профессионалов, немного заработают, а потом можно подумать о брате или сестре для Сашеньки.
Олимпийская чемпионка в танцах на льду Татьяна Навка и ее муж и тренер Александр Жулин уже десятый год живут на два дома — в своем американском особняке в Симсбери и в московской квартире отца Жулина. Они до сих пор вместе, хотя все было против этого — обстоятельства, друзья, Федерация фигурного катания и шоу-бизнес. Татьяна Навка: Сначала Сашу я видела только по телевизору. Вместе с его партнершей и женой Майей Усовой они были для меня, как и для всей страны, недосягаемыми чемпионами мира. Кстати, танцы для меня тоже начались с телевизора. Года в четыре я увидела, как легендарные Ирина Роднина и Александр Зайцев стали чемпионами мира. И тогда сказала родителям: «Я тоже хочу кататься. И тоже буду чемпионкой!» В 18 лет выступала за сборную России с Самвелом Гезаляном. Мы в 1994-м были пятыми в мире. Нас тренировала Наталья Дубова, тогда ведущий тренер сборной. Я понимала: наступит день — и мы тоже станем первыми. Но тут все рухнуло: я влюбилась без памяти. Ужасным было то, что влюбилась в самого неподходящего человека на свете — в Сашку.
Страсти по Кармен
— Почему неподходящего? Из-за того, что он был женат?
Т.Н.: Не только. Умом я понимала, что не имею права на эту любовь. Саша с Майей для меня были кумирами. Я говорила себе, что не должна рушить чужие отношения, тем более что у них впереди был главный старт жизни — Олимпиада. В то же время чувствовала, что нас неудержимо тянет друг к другу. Тогда многие российские фигуристы переехали в США и часто пересекались на тренировках. Все быстро заметили: между мною и Сашей что-то происходит. Я хотела уехать, бросить фигурное катание, чтобы только не видеть его. Понимала: ни к чему хорошему это не приведет. Ведь тут было намешано все — и любовь, и карьера, и ревность… Все, на что положена жизнь. И это – за три месяца до Игр.
Александр Жулин: На Таню начали давить — тренер, партнер, федерация — мол, она разбивает чемпионскую пару. Меня тоже обвиняли во всех смертных грехах, хотя тогда наши отношения с Майей были только бизнес-партнерскими. И я не жалею, что бросился головой в омут. В итоге Дубова была вынуждена отправить Таню и Самвела в Москву — подальше от меня. После Олимпиады я забрал Таню в Америку и нашел ей нового партнера — Колю Морозова, теперь известного тренера.
— А почему вы сами не захотели кататься уже с женой Татьяной Навкой?
Александр Жулин: Позже, когда Наталья Линичук разбила пару Навка — Костомаров, мы пробовали с Таней кататься вместе. Выдержали минут десять. Поняли: мы пара в жизни — это уже много. Зачем искушать судьбу еще одним партнерством, которое, как всякая профессия, — тяжелая ноша? После раздумий решили сохранить то, что есть.
Т.Н.: Думаю, семьей мы тогда еще не были. Жили больше каждый своей карьерой. Саша тренировал нас с Колей и продолжал кататься сам. На занятия к Майе он регулярно ездил из Симсбери в Лейк-Плэсид — это четыре часа в одну сторону на машине. Через год мне предложили попробовать кататься с Романом Костомаровым у Натальи Линичук. Мы заняли 12-е место на чемпионате мира-99, а накануне очередного сезона Рома вдруг сказал, что не хочет работать со мной. Намного позже выяснилось, что на такой формулировке настояла Линичук. Она не рискнула разбить нашу пару. По контракту, на котором, кстати, настоял Саша, если бы Линичук убрала меня по своей инициативе, то выплатила бы большую неустойку.
Александр Жулин: На мой взгляд, Линичук не верила в Таню. Меня сильно расстроило ее решение. Потому что Навка и Костомаров — идеальные партнеры. Что бы они ни пробовали делать — например, катать «с листа» новый обязательный танец, — у них все получалось сразу. Мне или другим парам для такого исполнения требовалось тренироваться месяца полтора-два. Они, что бывает редко, совпадают в движениях, катаются размашисто, рискованно... Я сам, кстати, предлагал Роману попробовать поработать с Таней еще до того, как она встала в пару с Морозовым. Но он тогда не рискнул.
— Татьяна, когда вы опять остались без партнера, была мысль: уйти из фигурного катания и посвятить себя семье?
Т.Н.: Нет, я ужасно переживала. Одна даже каталась. Потом переключилась на дом. Я же девочка домашняя, а времени на уют никогда не было. Ну я и дорвалась, благо, в Америке куча возможностей — научилась водить машину, следить за домом и даже чуть-чуть готовить. Хотя все быстро надоело. Честно говоря, меня спасла беременность. Эти девять месяцев были самыми лучшими в нашей жизни. Мы часто ездили в Нью-Йорк. Может, впервые в жизни — просто так. Немножко тренировали, а главное — не расставались ни на минуту.
Александр Жулин: Но однажды, когда уже родилась Сашенька, мы все вместе лежали дома на кровати, и Таня сказала: «Вот если бы сейчас еще Ромка позвонил и извинился... Я была бы самой счастливой на свете». Он позвонил через день. Не могу сказать, что меня это обрадовало. Все-таки Таня только что родила, и нам было хорошо и без всякого фигурного катания. Опять же — как тренеры мы вместе начали зарабатывать хорошие деньги. В общем, сначала я был против. Еще боялся, что у Тани с Романом опять начнутся ссоры, как это было, когда они катались у Линичук. Но в то же время я понимал, что должен дать жене шанс реализовать себя в спорте, как удалось мне самому. По ней было видно: она очень хотела кататься, хоть и скрывала это.
Блондинка в законе
Т.Н.: После рождения Сашеньки я просто для полноты счастья обмолвилась, что пусть бы позвонил Роман. А он взял и позвонил, извинился и позвал в пару. Я с ходу ответила: «Нет». Потом попросила дать неделю на раздумье. Боялась разрушить ту идиллию, которая была у меня в семье. В то же время в душе все кричало: да, да, хочу на лед! За месяц до звонка Ромы даже попыталась встать в пару с мужем. Но после десяти минут на льду мы оба поняли: не надо совмещать семью с работой. И тут такой шанс! Когда один из супругов — тренер, совсем другое дело. Споры и мелкие стычки у нас, конечно, были и случаются до сих пор. Но только на катке и только из-за Романа. У партнеров всегда бывают разногласия. Но Саша всегда оказывается на стороне Романа — вот ведь неискоренимая мужская солидарность.
— Когда пара Навка—Костомаров воссоединилась, у вас как у чемпиона мира и как у мужа не возникало чувства ревности оттого, что Татьяна катается, а вы — нет?
Александр Жулин: Я думал, возникнет. Опасался, что, если Таня начнет зарабатывать больше меня, это создаст кучу проблем в семье. Не хотел попасть в положение Гоши — героя Баталова в фильме «Москва слезам не верит». Но, наверное, такие трения возникают между людьми, не доверяющими друг другу. У нас иначе. Я теперь горд и рад как за жену, так и за Ромку. Ставлю им программы, помогаю, советую. Однако, когда начинаются соревнования, прекрасно понимаю: от меня уже ничего не зависит. Все, что нужно, они сделают сами. Такие спортсмены — большая редкость. Именно они делают тренера великим.
— Вы чувствовали, что идете на риск, выбирая для олимпийской программы знаменитую «Кармен»? Ведь, с одной стороны, она считается «заезженной» фигуристами, а с другой — образы Кармен, созданные Катариной Витт и Натальей Бестемьяновой, обречены на сравнение с вашим танцем.
Александр Жулин: Что значит «заезженная»? Я бы сказал — вечная. Каждый из нас годами выстаивает в незримой очереди, надеясь достичь статуса, который позволит замахнуться на то, что останется в памяти болельщиков. Мы хотели поставить «Кармен» еще после Олимпиады в Солт-Лейк-Сити, но решили, что ложка дорога к обеду. И готовили программу по крупицам четыре года. Да и, согласитесь, наши собственные чувства и биографии настолько созвучны испытаниям героев Проспера Мериме, что кому, как не нам, ставить «Кармен»!
Т.Н.: Меня нисколько не смущали успехи предыдущих постановок. Не важно — на льду или в балете. Я знала, что мы найдем свою Кармен. Но, работая над ее образом, я все же отдавала себе отчет в том, что вижу перед собой Кармен Майи Плисецкой.
— А вас не смущало, что вы, в отличие от Кармен, блондинка?
(Татьяна Навка смеется).
Александр Жулин: Мы с Романом даже хотели перекрасить Таню в жгучую брюнетку. И почти уговорили ее. Таня, можно сказать, сдалась под нашим напором… Но потом поняли, что и среди испанок встречаются блондинки, а в характере у них, думаю, много чего есть от Кармен. Вот мы и решили показать, что важно не портретное сходство, а образ. Точнее, способность донести его так, чтобы зритель забыл про блондинку Навку и воспринял ее как ледовую сестру Кармен — современную женщину мегаполиса, яркую и сексуальную, вставшую на коньки, чтобы доказать себе и окружающим: она умеет добиваться всего, чего от нее требует меняющаяся жизнь.
— Почему с каждым новым прокатом — на этапах Гран-при, на чемпионате Европы, на Олимпиаде — вы постоянно меняли костюмы и прически в «Кармен»? К чьим-то советам прислушивались?
Александр Жулин: Ни к чьим. Костюмы придумали сами. Шили, как и большинство наших фигуристов, в мастерской Мариинского театра Санкт-Петербурга. Там с фигуристами давно научились работать. Мы приготовили два платья для Тани и пробовали их на разных соревнованиях. На этапах Гран-при в длинном платье Таня не чувствовала себя Кармен ХХI века, как предполагал образ. И мы пошли на риск — короткое платье с открытой спиной. И не проиграли. Знаете, когда нам позвонила Майя Плисецкая и сказала, что от Кармен в исполнении Тани у нее мурашки по коже пошли и она даже забыла, что сама танцевала ее партию, — ну что нам еще надо?
Т.Н.: Майя Плисецкая сказала еще: счастлива оттого, что «Кармен-сюита» Щедрина приносит медали. Честно говоря, я потеряла ощущение притяжения земли, когда услышала от нее, что нашему танцу тоже передался магнетизм Кармен.
— Александр, каково себя ощущать тренером олимпийских чемпионов и мужем олимпийской чемпионки?
Александр Жулин: Сначала пребывал в эйфории. Теперь, когда прошло время, испытываю некоторую выжатость, может, даже тревогу: что дальше?
— Ну, наверное, к тренеру олимпийских чемпионов выстраивается очередь из фигуристов? Впору, наверное, вашей супруге ревновать: вы тренируете, а она — нет?
Александр Жулин: Чего нет, того нет: Таня хочет кататься в профессиональных шоу. Меня другое мощно держит. Очень долго задевало собственное поражение на Олимпиаде. Но этот вакуум от поражения заполнила победа жены. Моя жена — значит, моя победа. Вот почему я бы не хотел больше оказаться на Олимпиаде в качестве тренера пары, где катается жена. Такое можно пережить лишь раз.
— А с другим дуэтом хотелось бы?
Александр Жулин: Кто же из тренеров после олимпийского триумфа скажет, что этого не хочет?
— Можно надеяться, что дуэт будет российским?
Александр Жулин: Трудно сказать. От меня это не зависит. Тут много привходящих: если попросятся сами спортсмены, если доверит федерация, если, наконец, в Москве появится лед для полноценной работы.
— То есть вы собираетесь вернуться в Россию?
Александр Жулин: Я этого не говорил. Хотя знаю, что академия фигурного катания строится. Но не зовет никто, а бросать наработанные связи, хорошую работу, устроенный быт, наконец, — глупо.
— Значит, все сначала? Снова каток, соревнования, тренировки и чуть-чуть времени на семью?
Александр Жулин: Так у нас же дочка растет. Жена в туре, вот дочку и тренирую. Правда, она больше в теннис играет и мечтает стать «как Мария Шарапова». Когда Саша увидела мамину руку, разрезанную на чемпионате Европы, то заявила: «Никогда не буду фигуристкой». Но прошло время, и она опять встала на коньки. Кстати, катается для своего возраста прилично. Однако я не собираюсь из нее делать фигуристку. Вот если подойдет и попросит: «Пап, очень хочу стать чемпионкой, помоги», — то впрягусь. Она еще хорошо рисует, поет, тонко чувствует музыку… В общем, я не собираюсь на нее давить.
Т.Н: Тем более что у нее, кажется, появилось новое увлечение. Она обожает путешествовать по Америке вместе с дедом. С нами все видит катки да дворцы спорта. С дедом — другое дело. Вот она мне SMS шлет: «Настоящий Нью-Йорк увидела. Без катка».
— Татьяна как-то обмолвилась, что после олимпийского золота подумает еще об одном ребенке…
Александр Жулин: Полностью поддерживаю и одобряю эту инициативу. В этом году Татьяна с Романом, как мы планируем, покатаются в шоу, посоревнуются среди профессионалов, немного заработают, а потом можно подумать о брате или сестре для Сашеньки.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
