29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2007 года: "ЛЕНИНГРАДСКИЙ ДВОРИК"

Архивная публикация 2007 года: "ЛЕНИНГРАДСКИЙ ДВОРИК"

...В конце мая мы загорали и одновременно готовились к экзаменам по истории искусств в круглом внутреннем дворе Академии художеств. Он принадлежал только нам, студентам, преподаватели сюда не заходили.Заросший травой дворик с узкой тропинкой посередине окружали стены, возведенные Валленом-Деламотом и Кокориновым, сочетание травы и классических стен делало его лучшим местом в Ленинграде. К ответственности призывали надписи на стенах: «живопись, ваяние, зодчество, воспитание», но мы зубрили билеты кое-как, ведь оценки по специальности — рисунку, живописи, композиции, литографии — уже получили. Впереди были два месяца практики, когда мы уезжали в Сибирь, Псков, Алупку. Писать этюды, делать наброски и просто жить безмятежной студенческой жизнью.

Лыжи и камни

Сейчас, накануне 250-летия Академии художеств, попасть в круглый двор уже нельзя. Входы заперты решетками. Двор не принадлежит, как раньше, студентам, великолепное пространство, задуманное зодчими, не «работает». В центре двора сидит гигантский бронзовый граф Шувалов работы Церетели — нынешнего президента Академии художеств...

Это подарок скульптора к 300-летию города, от которого руководители Академии художеств были не в силах отказаться.

Никто не заступился за круглый двор, все промолчали. Президент Церетели страшен в гневе, но ласков и щедр, когда его уважают, а потому распоряжается в историческом здании, которое делят художественный институт имени Репина, библиотека и музей.

Четыре года назад фасад академии отреставрировали, но сейчас он опять выглядит непрезентабельно. Дату основания не прочитать, часть букв над входом обвалилась, табличка у дверей гласит: «Академия художеств СССР». Вообще время здесь как будто остановилось — то ли послевоенная разруха, то ли сложный период начала 90-х.

Впрочем, 15 лет назад интерьеры и внутренние дворы, которых всего пять вместе с круглым, так не выглядели. Сейчас же здесь груды мусора: отбросы из столовой, лыжи с кафедры физкультуры, три года назад привезли гранитную брусчатку, но так и не использовали...

Декан архитектурного факультета Михаил Северов говорит, что «капитального ремонта в здании не было все 250 лет». В 1977-м, правда, уже подготовили проект реставрации. Тогда собирались вынести из исторического здания физкультурный зал, но так и не вынесли...

Единственное, что отремонтировали за все эти годы, — места общего пользования. Среди общей разрухи они выглядят странными белокафельными островками.

Тхе апле

Какие туалеты были когда-то в Академии художеств!.. Жаль, что их не сфотографировали. Здесь были и живописные рисунки соусом и углем, и линейные — твердым карандашом. По манере можно было угадывать, в какой мастерской учится автор набросков. Подписи были тоже, но не столь интересные. У творцов всегда было неважно с науками — на экзамене преподаватель заглядывал в зачетку и смотрел, что поставлено по специальности. Помню одного из товарищей на экзамене по английскому: долго смотрит в книгу, затем с трудом произносит: «тхе апле», то есть «яблоко». Никто не смеется...

Самое чудовищное впечатление ныне производит импровизированный склад скульптур в одном из дворов. Хаотично навалены гипсовые фигуры с отбитыми руками и носами, в центре высится сама Екатерина Великая. Статуи принесли из музея, когда там прорвало трубы. На просушку. Говорят, среди этой кучи есть даже дипломная работа нынешнего ректора Альберта Чаркина...

С музеем тоже давно не все благополучно. Зимой здесь устроили ночную дискотеку, прямо в Рафаэлевском и Тициановском залах. После того, как студенты организовали митинг протеста, историю замяли. Но осталось непонятным, кто и зачем дал разрешение.

Студенты говорят, что сейчас из академического музея в Москву по инициативе Церетели вывозят картины. Но проверить, вступиться, если это действительно так, никто из руководителей академии не может или не хочет. По сути, у музея сейчас нет руководства — недавно Церетели назначил и.о. директора человека, не имеющего отношения к искусству.

Вообще все, что происходит сейчас в здании у сфинксов и что вызывает вопросы у небезразличных людей, происходит тихо. Насущные темы не выносятся на ученые советы, не обсуждаются с преподавателями и студентами. Церетели говорит о своих инициативах кулуарно, каждому разное, так что разобраться трудно.

Валенки и буденовки

Для нас, ленинградцев, академия была и знакомством со всей страной. Наши товарищи приехали учиться из самых разных республик, городов, городков. Какие типы встречались среди студентов!.. Были дядьки с бородами — они казались пожилыми, ведь поступили «под занавес», в 35 лет. Многие были одеты в немыслимые одежды — иногда почти рубище, иногда нечто с претензией. Соня Клубникина зимой ходила в белых мятых брюках и буденовке. Ваня Тарасюк — в гречневике и низко срезанных валенках. Некоторые брали из костюмерной мундир и носили, пока не приходило время отдать обратно. Валеру Цаплина помню в каком-то диком бутылочного цвета пальто с начесом. Провинциальные ребята отличались всем: речью, прибаутками, умением лихо играть на гармошке или гитаре, петь.

Помню практику на берегу Енисея. Жили в бараках, но просыпались, как положено богеме, часов в 12, когда стройотрядовцы Политеха уже шли на обед. Как правило, нас будил преподаватель по рисунку: «Вставайте, я занял очередь в столовую!» Мы вместе добывали еду, вместе делали наброски — наш профессор и мы. Типичная история: у двоечника уже семья, ребенок, нужна стипендия. Ему повышали оценки, участливо спрашивая: «А сколько у него детей? Один? У меня в эти годы уже было двое». Преподаватель мог найти для студента из провинции халтуру — пожилые учителя, многие из которых прошли фронт, жалели общежитских мальчишек. На факультетских вечерах профессора веселились со студентами не меньше их самих и не обижались на остроты. Например, на спектакли, в которых кукла-декан размахивала погремушкой, а из нее сыпался песок. Мы сдавали по 5 рублей на выпивку и закуску, профессора — по 10. Мы думали, что иначе просто не может быть.

С черного хода

...К юбилею академии деньги нашли пока только на реализацию одного проекта — реконструируют черный ход. Чтобы студенты и профессора входили со двора. Академики будут пользоваться главным входом с набережной.

Есть мнение, что реконструкция связана с переездом президиума Академии художеств из Москвы в Петербург. Кто придумал такое, неизвестно. Министр культуры Александр Соколов говорит, что «уже давно разговоры об этом ведутся, но кулуарно. Есть сторонники и противники переезда, сам президент министру, правда, об этом не говорил».

Церетели как будто не хочет переезда, он хочет поставить во главе академического музея своего внука Василия и сделать из единственного в мире музея—школы академического рисования обычный музей современного искусства. Церетели назначили президентом Академии художеств указом президента Бориса Ельцина. Снять скульптора можно тоже лишь указом президента. Да, многие им недовольны, но дело уже даже не в этом. Академия разваливается независимо от его участия или неучастия. После пяти вечера в коридорах и мастерских практически никого.
Свет холода ...Мы часто покидали академию ночью. Первый, кто выходил из мастерской, держал свечку — в 23.00 электричество в здании выключали. На последнем этаже, у архитекторов, горели самодельные коптилки — у них заданий было еще больше, чем у нас.

Уроки рисунка заканчивались в пять часов. После этого — кофе и каша в молочной закусочной и снова в мастерскую. Делали литографии на огромных камнях, от камня шел восхитительный холод, и было безразлично, что на улице весна и кто-то идет на свидание. Печатал литографию покойный теперь мастер Виктор Михайлович Иванов. Он рассказывал нам, третьекурсникам, как работал с Васнецовым, Ведерниковым, Капланом.

Живописцы рисовали больше — у них бывал и вечерний рисунок до семи, и наброски до девяти. В библиотеке был упоительный интерьер — зеленые лампы, деревянные галереи. Библиотекарь советовал, каким материалом пользоваться. Ученик театральной мастерской говорит: у него задание — сценография и костюмы к шиллеровским «Разбойникам». Его сразу ведут к картотеке, показывают, что можно смотреть.

...Студенты сейчас другие — хорошо одетые, больше похожи на студентов других вузов. Особенно популярны архитектурный факультет и реставрационное отделение живописного. Ребята уже на 3—4-м курсах востребованны, работают по специальности.

Много лет назад самыми престижными были так называемые творческие факультеты: скульптурный, живописный, графический. На живописный конкурс был 40 человек на место. Приезжали поступать много лет подряд. Усилия были оправданны — выпускник Академии художеств вступал в Союз художников, а там — мастерская и Художественный фонд, где распределяют заказы. Если не удастся поставить памятник в Ленинграде, то в провинции — уж точно. А сама академия была отдельным миром, в котором мы жили и не нуждались ни в каком другом. Что станет с этим миром и его обитателями в XXI веке? Устоит ли он в новом времени или разрушится, как рушились многие миры?

...В конце мая мы загорали и одновременно готовились к экзаменам по истории искусств в круглом внутреннем дворе Академии художеств. Он принадлежал только нам, студентам, преподаватели сюда не заходили.Заросший травой дворик с узкой тропинкой посередине окружали стены, возведенные Валленом-Деламотом и Кокориновым, сочетание травы и классических стен делало его лучшим местом в Ленинграде. К ответственности призывали надписи на стенах: «живопись, ваяние, зодчество, воспитание», но мы зубрили билеты кое-как, ведь оценки по специальности — рисунку, живописи, композиции, литографии — уже получили. Впереди были два месяца практики, когда мы уезжали в Сибирь, Псков, Алупку. Писать этюды, делать наброски и просто жить безмятежной студенческой жизнью.

Лыжи и камни

Сейчас, накануне 250-летия Академии художеств, попасть в круглый двор уже нельзя. Входы заперты решетками. Двор не принадлежит, как раньше, студентам, великолепное пространство, задуманное зодчими, не «работает». В центре двора сидит гигантский бронзовый граф Шувалов работы Церетели — нынешнего президента Академии художеств...

Это подарок скульптора к 300-летию города, от которого руководители Академии художеств были не в силах отказаться.

Никто не заступился за круглый двор, все промолчали. Президент Церетели страшен в гневе, но ласков и щедр, когда его уважают, а потому распоряжается в историческом здании, которое делят художественный институт имени Репина, библиотека и музей.

Четыре года назад фасад академии отреставрировали, но сейчас он опять выглядит непрезентабельно. Дату основания не прочитать, часть букв над входом обвалилась, табличка у дверей гласит: «Академия художеств СССР». Вообще время здесь как будто остановилось — то ли послевоенная разруха, то ли сложный период начала 90-х.

Впрочем, 15 лет назад интерьеры и внутренние дворы, которых всего пять вместе с круглым, так не выглядели. Сейчас же здесь груды мусора: отбросы из столовой, лыжи с кафедры физкультуры, три года назад привезли гранитную брусчатку, но так и не использовали...

Декан архитектурного факультета Михаил Северов говорит, что «капитального ремонта в здании не было все 250 лет». В 1977-м, правда, уже подготовили проект реставрации. Тогда собирались вынести из исторического здания физкультурный зал, но так и не вынесли...

Единственное, что отремонтировали за все эти годы, — места общего пользования. Среди общей разрухи они выглядят странными белокафельными островками.

Тхе апле

Какие туалеты были когда-то в Академии художеств!.. Жаль, что их не сфотографировали. Здесь были и живописные рисунки соусом и углем, и линейные — твердым карандашом. По манере можно было угадывать, в какой мастерской учится автор набросков. Подписи были тоже, но не столь интересные. У творцов всегда было неважно с науками — на экзамене преподаватель заглядывал в зачетку и смотрел, что поставлено по специальности. Помню одного из товарищей на экзамене по английскому: долго смотрит в книгу, затем с трудом произносит: «тхе апле», то есть «яблоко». Никто не смеется...

Самое чудовищное впечатление ныне производит импровизированный склад скульптур в одном из дворов. Хаотично навалены гипсовые фигуры с отбитыми руками и носами, в центре высится сама Екатерина Великая. Статуи принесли из музея, когда там прорвало трубы. На просушку. Говорят, среди этой кучи есть даже дипломная работа нынешнего ректора Альберта Чаркина...

С музеем тоже давно не все благополучно. Зимой здесь устроили ночную дискотеку, прямо в Рафаэлевском и Тициановском залах. После того, как студенты организовали митинг протеста, историю замяли. Но осталось непонятным, кто и зачем дал разрешение.

Студенты говорят, что сейчас из академического музея в Москву по инициативе Церетели вывозят картины. Но проверить, вступиться, если это действительно так, никто из руководителей академии не может или не хочет. По сути, у музея сейчас нет руководства — недавно Церетели назначил и.о. директора человека, не имеющего отношения к искусству.

Вообще все, что происходит сейчас в здании у сфинксов и что вызывает вопросы у небезразличных людей, происходит тихо. Насущные темы не выносятся на ученые советы, не обсуждаются с преподавателями и студентами. Церетели говорит о своих инициативах кулуарно, каждому разное, так что разобраться трудно.

Валенки и буденовки

Для нас, ленинградцев, академия была и знакомством со всей страной. Наши товарищи приехали учиться из самых разных республик, городов, городков. Какие типы встречались среди студентов!.. Были дядьки с бородами — они казались пожилыми, ведь поступили «под занавес», в 35 лет. Многие были одеты в немыслимые одежды — иногда почти рубище, иногда нечто с претензией. Соня Клубникина зимой ходила в белых мятых брюках и буденовке. Ваня Тарасюк — в гречневике и низко срезанных валенках. Некоторые брали из костюмерной мундир и носили, пока не приходило время отдать обратно. Валеру Цаплина помню в каком-то диком бутылочного цвета пальто с начесом. Провинциальные ребята отличались всем: речью, прибаутками, умением лихо играть на гармошке или гитаре, петь.

Помню практику на берегу Енисея. Жили в бараках, но просыпались, как положено богеме, часов в 12, когда стройотрядовцы Политеха уже шли на обед. Как правило, нас будил преподаватель по рисунку: «Вставайте, я занял очередь в столовую!» Мы вместе добывали еду, вместе делали наброски — наш профессор и мы. Типичная история: у двоечника уже семья, ребенок, нужна стипендия. Ему повышали оценки, участливо спрашивая: «А сколько у него детей? Один? У меня в эти годы уже было двое». Преподаватель мог найти для студента из провинции халтуру — пожилые учителя, многие из которых прошли фронт, жалели общежитских мальчишек. На факультетских вечерах профессора веселились со студентами не меньше их самих и не обижались на остроты. Например, на спектакли, в которых кукла-декан размахивала погремушкой, а из нее сыпался песок. Мы сдавали по 5 рублей на выпивку и закуску, профессора — по 10. Мы думали, что иначе просто не может быть.

С черного хода

...К юбилею академии деньги нашли пока только на реализацию одного проекта — реконструируют черный ход. Чтобы студенты и профессора входили со двора. Академики будут пользоваться главным входом с набережной.

Есть мнение, что реконструкция связана с переездом президиума Академии художеств из Москвы в Петербург. Кто придумал такое, неизвестно. Министр культуры Александр Соколов говорит, что «уже давно разговоры об этом ведутся, но кулуарно. Есть сторонники и противники переезда, сам президент министру, правда, об этом не говорил».

Церетели как будто не хочет переезда, он хочет поставить во главе академического музея своего внука Василия и сделать из единственного в мире музея—школы академического рисования обычный музей современного искусства. Церетели назначили президентом Академии художеств указом президента Бориса Ельцина. Снять скульптора можно тоже лишь указом президента. Да, многие им недовольны, но дело уже даже не в этом. Академия разваливается независимо от его участия или неучастия. После пяти вечера в коридорах и мастерских практически никого.
Свет холода ...Мы часто покидали академию ночью. Первый, кто выходил из мастерской, держал свечку — в 23.00 электричество в здании выключали. На последнем этаже, у архитекторов, горели самодельные коптилки — у них заданий было еще больше, чем у нас.

Уроки рисунка заканчивались в пять часов. После этого — кофе и каша в молочной закусочной и снова в мастерскую. Делали литографии на огромных камнях, от камня шел восхитительный холод, и было безразлично, что на улице весна и кто-то идет на свидание. Печатал литографию покойный теперь мастер Виктор Михайлович Иванов. Он рассказывал нам, третьекурсникам, как работал с Васнецовым, Ведерниковым, Капланом.

Живописцы рисовали больше — у них бывал и вечерний рисунок до семи, и наброски до девяти. В библиотеке был упоительный интерьер — зеленые лампы, деревянные галереи. Библиотекарь советовал, каким материалом пользоваться. Ученик театральной мастерской говорит: у него задание — сценография и костюмы к шиллеровским «Разбойникам». Его сразу ведут к картотеке, показывают, что можно смотреть.

...Студенты сейчас другие — хорошо одетые, больше похожи на студентов других вузов. Особенно популярны архитектурный факультет и реставрационное отделение живописного. Ребята уже на 3—4-м курсах востребованны, работают по специальности.

Много лет назад самыми престижными были так называемые творческие факультеты: скульптурный, живописный, графический. На живописный конкурс был 40 человек на место. Приезжали поступать много лет подряд. Усилия были оправданны — выпускник Академии художеств вступал в Союз художников, а там — мастерская и Художественный фонд, где распределяют заказы. Если не удастся поставить памятник в Ленинграде, то в провинции — уж точно. А сама академия была отдельным миром, в котором мы жили и не нуждались ни в каком другом. Что станет с этим миром и его обитателями в XXI веке? Устоит ли он в новом времени или разрушится, как рушились многие миры?

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама