Можно, конечно, думать, что сигнализация спасает вашу квартиру от воров и бандитов. Но это не все! Кроме всего прочего, это отличный способ избежать супружеских измен.Утром по телевизору говорили о пингвинятах в ЮАР. Бедняги попали в нефтяное пятно. Спасатели в телевизоре собирали пингвинят в картонные коробки, голос за кадром говорил, что птенцов отправят на самолете в безопасное место. А через десять дней, когда удастся ликвидировать нефтяное пятно, так же, самолетом, вернут обратно.
Свете стало тоскливо. Ей захотелось стать пингвиненком в далекой ЮАР. Она даже не возражала бы, чтобы ее погрузили в картонную коробку и отправили куда подальше. Она еще раз посмотрела на свою расческу: между зубьями запутались толстые черные волосы. Эту расческу Света полчаса назад обнаружила в ванной. Остается добавить, что наша героиня была блондинкой, хотя и крашеной. А вот муж Гена имел вполне натуральные золотые кудри. В принципе о чем-то таком Света догадывалась, но чтобы так все просто, в ее доме…
Что делать, было непонятно. Не устраивать же мужу скандал из-за грязной расчески и перехваченного послания на пейджере: «Генятка, целую всегда».
Печаль сердца Света решила зажевать булочкой, купленной в кулинарии на углу. Когда булочка тяжелым комом теста упала в Светин желудок, она, как всегда, пожалела о своем малодушии и принялась перечитывать надпись на упаковке булочки. «Состав: мука, яйца, молоко, ванилин, жиры животные, улучшитель».
На слове «улучшитель» взгляд Светы забуксовал. Она поняла, чего ей резко не хватало. Интересно, как этот улучшитель выглядит? И вообще, он улучшает только булочки или им можно пользоваться во всех случаях недовольства жизнью?
Тут в дверь позвонили. Это был ожидаемый с утра мастер, который должен был установить сигнализацию. Разговоры о сигнализации шли давно. И вот теперь в преддверии дачного сезона было решено ее все-таки провести, чтобы не обнаружить в одночасье свернутую входную ручку и глазок, как это случилось в прошлом году.
Светик печально запустила мастера, застенчивого худощавого мужчину в голубых джинсах клеш, в квартиру. И все четыре часа, пока тот наклеивал тонюсенькую фольгу и проводил какие-то ниточки-проводочки к балкону и входной двери, раскладывала карты. Гадание ясно говорило, что на сердце червового короля крестовая дама, ее интересы, ее скорая дорога, постель — тут Света уронила на карты скупую слезу. Больше никаких дам около короля не наблюдалось, зато карты отчетливо давали понять, что Гену ждет карьерный взлет.
Короче, Света была чужая на этом празднике жизни. Она еще раз смерила себе талию сантиметром, хмуро посмотрела в зеркало и раздраженно подумала о булочке.
— Подключать когда будем? — тихим голосом спросил нарисовавшийся на пороге мастер.
— Скажите, вы своей жене изменяете? — резко спросила его Света.
— А я не женат,— еще тише сказал мастер и покраснел.
— А почему? — удивилась Света, как будто ничего лучше семейной жизни и представить было невозможно.
— Ищу идеал,— объяснил мастер.
— И… и как?
— Пока никак,— улыбаясь, так же тихо сказал мастер.
«Маньяк»,— промелькнуло у Светы в голове, и она испугалась.
— Нет, нет,— сказала она,— подключать потом.
— Тогда через две недели,— сказал искатель женского идеала и, забрав со столика в прихожей ковбойскую широкополую шляпу, исчез.
Две недели Светик провела в страданиях, которые заедала булочками. Добилась она одного. Муж Гена, бросив на нее взгляд за завтраком, сказал: «Светка, ну ты и растолстела». За эти же две недели Света четырежды обнаруживала свою расческу с запутавшимися в ее зубьях черными волосами. Кроме того, она разжилась одной сережкой — та валялась на ковре — и оборванной золотой цепочкой. Все эти находки аккурат совпадали со Светиными дежурствами в клинике. Кроме того, по возвращении Света обнаруживала на столе вазу с фруктами, а в буфете — открытую бутылку вина и коробку конфет. Света делала вид, что не замечает изощренного издевательства, и плакала в ванной. Справедливость мудрого изречения, дескать, ревность — это ощущение одиночества среди смеющихся врагов, она испытала на своей шкуре.
В общем, к тому дню, когда ей позвонили из службы охраны и сказали, что готовы подключить сигнализацию в ее квартире, она, что называется, дозрела.
Заключив договор и получив четкий инструктаж, как этой самой сигнализацией пользоваться, Светик отбыла на дежурство в приподнятом настроении. Глаза у нее блестели, улыбка сверкала здоровьем и авантюризмом, мощная грудь вздымалась, как палуба корабля при качке, а ножки вытанцовывали что-то жизнеутверждающее. В общем, даже замдиректора клиники, где работала Света, встретив ее в коридоре, остановился и сказал весело: «Ух!» Светик кинула в кабинет сумочку и отправилась к больным в дальний корпус.
Через час к ней прилетела запыхавшаяся санитарка:
— Светлана Юрьевна, вам звонят!
— Зинуля, скажи, что ты меня не нашла,— сказала Света.
Еще через полчаса санитарка прилетела снова:
— Вас разыскивает милиция!
…Вернемся же, читатель, в оскверненное гнездо любви, которое пару часов назад оставила наша героиня. Не успела она добраться до работы и дотронуться стетоскопом до хилой груди больного, как ключ в двери ее квартиры повернулся. В квартиру впорхнула царь-девица, рассыпая за собой переливы воркующего смеха. Следом за ней ввалился пышущий страстью Иван-царевич с пионами и прямо в прихожей начал покрывать девицу лобзаниями, глухим голосом выкликая что-то нечленораздельное. Как известно, любовь не жалобный стон далекой скрипки, а торжествующий скрип кроватных пружин. А потому Гена, бросив охапку пионов на ковер, элегантной подсечкой уложил свою спутницу на цветы. Тут бы нашим героям и улететь в синие бездны, где снег и ветер и звезд ночных полет. И надо сказать, первые шаги в этом направлении уже были сделаны. Но тут в дверь раздался звонок.
— Никого нет дома,— шепнул Гена своей спутнице, не оставляя попыток расстегнуть заевшую молнию.
Звонок залился новой длинной трелью. Потом в дверь твердо постучали. И громкий голос сказал: «Откройте, милиция».
Гена оставил молнию в покое и замер. Взгляд подруги метался, как застигнутый врасплох ярким светом таракан.
— Открывайте, мы знаем, что вы в квартире. Иначе мы будем ломать дверь,— еще раз требовательно сказали за дверью.
— А в чем дело? — спросил Гена.— Я хозяин квартиры.
— В таком случае откройте дверь и покажите документы.
Как только Гена приоткрыл дверь, в щель просунулась рука с пистолетом и пушка уперлась ему в лоб.
— Стоять, не двигаться.
— Ребята, вы что? Это моя квартира.
— Фамилия-имя-отчество.
Гена представился. Второй милиционер в бронежилете и с автоматом начал перебирать какие-то бумажки. Первый продолжал держать пистолет на Генином лбу.
— Вы здесь не указаны,— наконец сказал второй.
— Где? — по-прежнему ничего не понимая, сказал Гена.
— В договоре на охрану. Квартира принадлежит Светлане Юрьевне Лиходеевой. Она же подписывала договор на установку сигнализации. Она же указала людей, которые, кроме нее, могут входить в квартиру.— Милиционер назвал имена Гениных тещи и тестя.— Вас в этом списке нет. Вы вообще кто?
— Муж,— с вызовом сказал Гена и осекся.
— Документы.
Гена бросился искать паспорт, но тот как сквозь землю провалился. Свидетельство о браке тоже куда-то исчезло. Естественно, Гена не мог знать, что Света предусмотрительно убрала документы, и продолжал лихорадочно перебирать бумажки в ящике. Он пытался предъявить служителям закона водительские права, но вызвал только саркастическую усмешку.
— А это кто? — указал второй милиционер пистолетом на Генину подругу, которая, вытянувшись в струнку, сидела на диване все это время.
— Моя знакомая,— густо краснея, сказал Гена.
— Вы бы, девушка, хотя бы платье застегнули.
— Молнию заело,— шепотом сказала девушка.
— Документики приготовьте, пожалуйста,— уже ласково, сообразив, что к чему, попросил ее милиционер.
Надо ли говорить, что документов у роковой женщины не оказалось?
— Сейчас мы все проедем в милицию. Только позвоним Светлане Юрьевне Лиходеевой. Чтоб она подтвердила факт наличия мужа,— ехидно сказал милиционер.
Говорить всегда труднее как раз тогда, когда стыдно молчать. Гена чувствовал себя таким ненужным, как стриптизерка на нудистском пляже.
— Может, мы хотя бы отпустим девушку,— сдавленным голосом сказал он.
— Никак нет,— сказал милиционеры.— А если она чего украла?
— Я ничего не украла! — -выкрикнула роковая разлучница и разрыдалась.
— Вас здесь быть не должно, понимаете? Если бы хозяйка квартиры указала вас среди тех, кто имеет право открывать дверь, у нас не было бы никаких претензий,— жизнерадостно пояснил милиционер.
Меж тем попытки отловить Светлану Юрьевну на работе были безуспешны. Один из ментов названивал в клинику. Второй откровенно развлекался видом вдребезги несчастной парочки.
Ну что вам сказать, дорогие читатели? Конечно же, до Светика дозвонились. И она приехала. И за пять минут до ее прихода менты за сто баксов и паспортные данные отпустили бившуюся в истерике разлучницу, которая вообще оказалась женой «нового русского». И меньше всего на свете хотела, чтобы ее благоверный, да к тому же восточных кровей, об этом узнал. Так что к приходу Светика пионы были в вазе, менты пили кофе, а Гена ненавидел жену, как только можно ненавидеть женщину, которая оказалась умнее, чем прикидывалась.
— Дорогая, у нас проблемы,— целуя жену, сказал Гена, когда та, запыхавшись, пересекла порог. И широким жестом показал на милицию.
— Ой, я забыла тебя вписать в договор, — притворно спохватилась Света.— Я, наверное, должна заплатить штраф?
ИВАН ШТРАУХ
