22.12.2008 01:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2008 года: "Медведь здесь больше не хозяин"

Говоря о проблемах мировой энергетики, часто употребляют красивое слово «диверсификация». И чаще всего — в контексте энергетической безопасности европейских стран. Не стоит при этом забывать, что диверсификация (только на этот раз потребителей энергоресурсов) не менее важна и для России. Что строят?
В 2005 году компания «Транснефть» начала строительство магистрального нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан» (ВСТО), первой «большой трубы», идущей не на запад, а на восток. Трудно сказать, чего здесь больше — политики или экономики. Определенно одно: это первый российский проект, сопоставимый по размаху с комсомольскими стройками прошлых лет.
В упрощенном виде проект можно описать так. ВСТО — это труба диаметром в 220 мм и длиной в 2694 км, на протяженнии которой будут работать 7 нефтеперекачивающих станций (НПС).
Примерно 70% трассы проходит по территории Республики Саха (Якутия), но начало трубы — в Тайшете (в районе БАМа), конец — вблизи города Сковородино Амурской области.
Это только первая очередь проекта, куда входят также железнодорожный терминал и новый специализированный порт Козьмино на Японском море, куда сырье будет доставляться в цистернах. Мощность первой очереди —
до 30 млн тонн нефти в год. Пуск намечен на осень 2009 года.
Второй этап реализации проекта предполагает строительство трубы от Сковородино до китайского города Дацин, до которого около 100 км, и сооружение еще примерно 20 нефтеперекачивающих станций. После этого трубопровод выйдет на проектную мощность — 80 млн тонн нефти в год. Пуск второй очереди намечен на 2013 год.
Еще проще все выглядит с вертолета. В этих местах можно лететь часами и не встретить никаких следов присутствия человека — ни городов, ни деревень, ни даже дорог. И сверху здешняя тайга вовсе не похожа на зеленое море из песни — скорее, на грязно-буро-белый плед, которым кто-то взял и накрыл всю землю. Сопки и равнины, поросшие невысокими и кривоватыми, словно недоразвитыми из-за жуткого холода, лиственницами, нагромождения скал, застывшие реки и замерзшие болота размером с небольшую европейскую страну.
И через эту пустыню тянется трасса — просека в лесу длиной 2694 км. Вдоль нее уложены трубы, ползает техника и разбросаны городки строителей, среди которых нефтеперекачивающие станции смотрятся чуть ли не мегаполисами.
Пару раз мы видели с вертолета лосей. Очень хотелось увидеть медведей, но не судьба: в это время года они спят. Хотя медведей здесь, как рассказывают, великое множество. С начала строительства они задрали двух сварщиков и до смерти перепугали массу народа.
Прошлым летом двое рабочих обрабатывали стык и вдруг увидели медведя, который вышел из леса с другой стороны трассы. Сварщики были явно не из этих мест. Они наивно решили, что через высокую трубу, стоящую к тому же на деревянных чурках, хозяину тайги ни за что не перелезть, а потому решили немного развлечься. Они стали дразнить медведя, кричать, бросать в него палки — словом, всячески демонстрировать ему свое неуважение.
В отличие от рабочих, медведь был местным. Он прекрасно знал, где находится технологический переход (их всегда оставляют при строительстве трубопроводов), побежал вперед, пролез под трубой и двинул навстречу обидчикам. К счастью, в тот раз все обошлось, но после этого случая работать в лесу маленькими группами и без ружья строго запретили.
Кто строит?
Реализацией проекта ВСТО занимается «Транснефть» с помощью подрядных организаций. Всего на строительстве задействовано 10 тыс. человек и 6 тыс. единиц техники.
Люди работают вахтовым методом: три месяца на трассе, месяц дома. Самые востребованные и высокооплачиваемые специалисты — сварщики, их месячный заработок достигает 90—100 тыс. рублей.
— В зависимости от различных факторов, в том числе и от условий рельефа, сварка может производиться ручным или автоматическим способом, — говорит руководитель филиала компании «Стройтрансгаз» Николай Вундер. — Например, чтобы сварить вручную только один стык, требуется 3—3,5 часа — и это очень хороший результат. Хороший сварщик — это ювелир, а других мы не держим.
«Стройтрансгаз» в данном случае выступает как подрядная организация, ведущая работы на НПС-21, одной из трех нефтеперекачивающих станций с резервным парком мощностью в 350 тыс. тонн нефти. Самый большой резервуар (а таких здесь 6) вмещает 50 тыс. тонн.
Быть плохим сварщиком на строительстве трубопровода весьма чревато. Каждый сваренный шов обязательно фиксируется, и случись (даже через несколько лет) прорыв, то запросто могут и посадить.
На других работах поспокойнее, но и платят там поменьше. У Алыма из Киргизии строительной специальности нет вообще, но заработками он доволен:
— Недавно хотел на работу в Москву уехать. Но там, говорят, кризис, так что решил остаться. Немного прохладно, зато надежно. Нас тут целая бригада.
Еще прохладнее было следующим утром на Алдане — минус 42, хотя температура в этих местах часто опускается до минус
50 и ниже. Стоять на трассе было сначала интересно, потом холодно. Стыки варили автоматическим способом, с помощью специальных сварочных палаток с установленным внутри специальным оборудованием. Это французская технология, и за ее соблюдением следили два закутанных до глаз специалиста из Франции. Глядя на них, я немедленно вспомнил бегство наполеоновских войск из России. Сходство усиливали два здоровенных ворона, наблюдавших за процессом с верхушки дерева. Вот только французы были хоть и замерзшие, но веселые.
Самая северная нефтеперекачивающая станция трубопровода Восточная Сибирь — Тихий океан, НПС-14, находится в 15 км от левого берега Лены. На правом берегу — живущий от навигации до навигации (дорог здесь нет) якутский город Олекминск с населением 12 тыс. человек, на левом — дикая тайга.
В городке строителей живут около 600 человек. Подрядная организация Amerco Internatonal со штаб-квартирой в Лондоне. Фирма английская, но персонал — граждане бывшей Югославии и работающие в фирме россияне со всех концов страны.
Руководитель строительства хорват Златко Пеннич ходом работ доволен. По его мнению, самым сложным было правильно подобрать специалистов. Строители трубопроводов — это особая каста. Они могут жить в разных городах и даже государствах, но, когда нужно, собираются вместе. Кто-то когда-то с кем-то работал, у кого-то общие знакомые — словом, профессионалы.
На всей трассе сухой закон, который распространяется и на гостей. Было даже как-то странно: за столом сидят человек пятнадцать мужиков и запивают ужин компотом. И чай с тортиком на десерт.
— Алкоголь у нас строго запрещен, — вздыхает Златко Пеннич. — Боремся изо всех сил, служба безопасности досматривает всех на входе и выходе и даже устраивает проверки, но вы ведь понимаете… Все равно проносят: кто в пакетах из-под сока, кто в валенках, кто еще бог знает где. За попытку проноса — штраф, три штрафа — отправка на Большую землю. Хотя, — продолжает Златко, — все зависит от ситуации и конкретных людей. Если кто-то хочет отметить с друзьями день рождения и мы уверены в этом человеке, то почему бы и нет? Пусть только закроются у себя в домике и утром будут в рабочей форме.
Быт в городке напоминает военный, только порядка намного больше. Никто никого насильно не держит. Бывает, что люди не выдерживают, про таких здесь говорят: «Север не принял». На днях двух 30-летних парней отправили вертолетом на Большую землю — одного с инфарктом, другого с инсультом.
Живут строители в теплых домиках. Общий холл с телевизором, санузел с горячей водой и две спальни — в каждой по две кровати. Есть банно-прачечный комбинат, тренажерный зал и даже солярий.
— Единственный солярий на 1000 км, — сказала Лиля, комендант женского общежития. Лиля вместе с мужем-крановщиком приехала из Ставропольского края. Женщины составляют примерно 10% населения городка, многие приехали вместе с мужьями — для семей предусмотрены отдельные комнаты.
Есть даже своя пекарня, где работает серб Миленко, бывший кондитер из Белграда.
— Понимаешь, в Сербии плохо с работой. А здесь хотя и холодно, но стабильно. Видел, сколько здесь наших? Мы с хорватами снова вместе. Так и напиши: Якутская республика Югославия.
Миленко печет не только хлеб, но и сдобные булочки, которые обязательно подаются к завтраку горячими, и даже торты.
Комендант городка, Владимир Бурич, тоже серб. Якутию он называет холодной красавицей, и уезжать пока не собирается. Средний заработок простого рабочего около $1500, для Сербии — хорошие деньги.
Продукты в городок завозят по Лене во время навигации, как и топливо. А после сдачи объекта станция будет работать на нефти, переработанной здесь же, на месте. Подобных объектов пока не было.
— Да и ничего подобного еще не было, — сказал управляющий делами ООО «Центр управления проектом ВСТО» — дочернего предприятия «Транснефти» Виталий Семенов. — Это первая серьезная попытка освоения Якутии и Восточной Сибири, предпринятая в постсоветское время.
Среди основных трудностей в ходе реализации проекта Виталий Семенов назвал логистику, связанную с зависимостью от летней навигации, и подбор подрядных организаций. Кого-то отсеяли еще на этапе конкурса, от кого-то пришлось отказаться уже в процессе работы. Как, например, от китайской компании СРР, специалисты которой не смогли работать в условиях зимы.
Водитель из местных изложил суть проблемы так:
— Они тут летом появились, бодрые такие, и вся техника под солнечными зонтиками. А потом как-то вдруг погрустнели. Не зря, наверное, у нас говорят, что китаец за Амуром не живет.
Интересно, что думают по этому поводу специалисты, изучающие возможность китайской экспансии на Дальний Восток.
Для кого строят
Прежде всего, конечно, для себя. Но проект сулит не только экономические выгоды, это еще инструмент и фактор геополитики. И хотя трубопровод из Сибири позволит Пекину значительно снизить степень зависимости от поставок нефти из Ирана, он ровно на столько же поставит Китай в зависимость от российских поставок.
Мудрые китайцы думают и выжидают. Согласно предварительным договоренностям, достигнутым в октябре этого года, «Роснефть» и «Транснефть» брали на себя обязательства в течение 20 лет поставлять в Китай до 15 млн тонн нефти в год. А Пекин пообещал предоставить в счет будущих поставок кредит в размере $25 млрд под 7% годовых.
Но уже в ноябре Пекин выдвинул новые условия: LIBOR + 5%, что означает банковский кредит вместо фиксированной ставки. Еще китайцы потребовали дополнительных гарантий — в том числе и по месторождению, что, хотя и с некоторой натяжкой, можно рассматривать в качестве территориального притязания.
К какому результату придут договаривающиеся стороны, сказать трудно, но, поскольку трубопровод нужен как России, так и Китаю, то стороны, скорее всего, договорятся. Другое дело, что проект по определению не может нравиться Западу, что может объяснить активность многих неправительственных и общественных организаций, члены которых часто даже не скрывают, что существуют на иностранные гранты.
Как уже было сказано, 70% трассы ВСТО проходит по территории Якутии. В начале этого года 8 общественных организаций, среди которых Общественный экологический центр, центр экологического просвещения «Эйгэ», Ассоциация эвенков Якутии, предъявили судебный иск к Ростехнадзору, разрешившему строительство перехода ВСТО под Леной.
В июне на имя президента России было направлено обращение участников гражданской акции «Сохраним Лену!», в котором говорилось об экологической опасности проекта.
— С самого начала строительства трубопровода, — говорит управделами ЦУП ВСТО Виталий Семенов, — мы сталкивались с непониманием со стороны отдельных представителей бюрократического аппарата и даже с попытками вставлять палки в колеса. Но сейчас вопросы сняты, и руководство республики, понимая значение проекта для Якутии, во всем идет нам навстречу. Что касается экологической безопасности, то приведу цифры: за годы своего существования компания «Транснефть» построила 1900 подводных переходов. И за все это время — ни одной аварии.
— Можно понять озабоченность людей, — продолжает Виталий Семенов, — если она оправданна. Но когда на общественных слушаниях на полном серьезе заявляют, что каждый житель Якутии должен получить единовременно по $3 тыс. только за то, что по ее территории проходит трубопровод, то это выше моего понимания. Сама по себе реализация проекта — это и налоги в бюджет, и новые рабочие места, и строительство дорог. Сейчас возможность строительства трубопровода по нашей трассе рассматривает «Газпром» — это еще дополнительные выгоды для республики.
Алексей Чиркунов, заместитель начальника нефтеперекачивающей станции (НПС-17), говорит, что с пуском уже практически готового объекта на работу будут приняты почти 60 человек:
— Чтобы попасть к нам, местные уже стоят в очереди. Уровень зарплат — 30—50 тыс. рублей в месяц. Люди на Алдане традиционно занимаются золотодобычей, но на золоте столько не заработаешь. Есть проблема с квалификацией здешних кадров, точнее — проблема ее отсутствия, но все равно при приеме на работу
мы будем отдавать предпочтение местным жителям.
О сложностях, связанных с профессиональными навыками и дисциплиной, говорил и хорватский инженер Пеннич. Что, в общем-то, понятно: люди здесь всегда ловили рыбу и охотились и никогда не обслуживали трубопроводы.
Чтобы исправить ситуацию, несколько лет тому назад в Томске был специально открыт колледж, в котором учат самым востребованным на ВСТО специальностям. Принимают всех, но предпочтение при приеме, как говорят, отдают местным. Еще говорят, что среди поступающих есть немало людей даже с высшим образованием, желающих сменить профессию на более доходную.