Архивная публикация 2008 года: "Мертвые из Катыни"
В 1940 году по приказу Сталина были казнены 22 тыс. поляков. Большинство из них были офицерами. Это одно из самых страшных преступлений Второй мировой войны. Сегодня родственники убитых требуют реабилитации жертв.Весна. А в живописном лесу на берегу Днепра в свои права вступила смерть. Подъезжает автофургон, открывается дверь, наружу выпрыгивает человек в наручниках. Спотыкаясь, делает несколько шагов среди деревьев. Сзади к нему подходит другой человек, приставляет к голове пистолет и нажимает курок. Двое рабочих бросают убитого в яму. Снова открывается дверь автофургона, из него выпрыгивает очередная жертва, опять раздается выстрел.
В этот день 30 апреля 1940 года такое происходит сотни раз. Приезжают десятки автофургонов, битком набитых людьми. Наконец наступает вечер, и бульдозер засыпает яму песком.
В ней лежит и Винцент Волк. Он лежит в российской земле под Катынью, недалеко от Смоленска, казненный агентами советской секретной службы НКВД. Ему еще не исполнился и 31 год, с остальными несчастными его роднила форма: Волк был офицером польской армии и преподавателем в артиллерийском училище для офицеров запаса в Замбруве.
Катынь — страшный символ одного из многочисленных преступлений Второй мировой войны, настоящей оргии убийств, жертвами которой весной 1940 года стали 22 тыс. поляков. Кого-то из них расстреляли под открытым небом, других — в подвалах НКВД. Среди расстрелянных были 14 тыс. офицеров. Они находились в трех лагерях — в Старобельске под Харьковом, в Осташкове на Селигере и в Козельске под Катынью — и вообще-то надеялись на освобождение.
Десятки лет кремлевские вожди утверждали, что ответственность за эту кровавую бойню лежит не на Красной армии, а на германском вермахте. Сейчас выяснилось, что именно советское политбюро отдало приказ об истреблении большей части польской элиты. Историческая справедливость требует, чтобы жертвы были реабилитированы. Их родственники пытаются добиться этого в московских судах.
Поляки попали в руки Красной армии в сентябре 1939 года, незадолго до начала Второй мировой войны. Вермахт оккупировал тогда западную часть соседнего государства, в то время как советские войска вошли в Восточную Польшу — в соответствии с советско-германским Пактом о ненападении от 23 августа 1939 года. Гитлер и Сталин поделили Польшу.
Относительно того, чего можно ожидать от немцев, у поляков иллюзий не было. Но они не подозревали, что беда им грозит с востока.
Шестого сентября артиллерийское училище в Замбруве эвакуировали во Wlodzimierz Wolinski (сейчас Владимир-Волынский), к северу от Львова, как можно дальше от наступающих немцев. Прошло 11 дней, и в город вошла Красная армия. Поляки считали сталинских солдат своими союзниками, и командование польской армии отдало приказ не воевать против русских.
Это была непоправимая ошибка. Волка и 3 тыс. его товарищей арестовали и по железной дороге повезли в советский тыл. Для старшего лейтенанта эта поездка закончилась в Козельске. В течение нескольких месяцев семья получала от него письма, последняя открытка с тремя синими десятикопеечными марками датирована 6 марта 1940 года. Он просит жену подождать с крещением их новорожденной дочки до тех пор, пока он не вернется домой.
Лишь через два года работавшие на принудительных работах поляки обнаружили трупы убитых в Катынском лесу. В феврале 1943 года германский вермахт начал расследование, и в скором времени тайная военная полиция вскрыла массовые захоронения с полуразложившимися трупами. В могилах лежали тела 4400 пропавших польских офицеров.
Немцы использовали эту находку для своеобразной пиар-кампании. Они пригласили международную следственную комиссию, произвели вскрытие и опубликовали результаты в «Официальных материалах о массовом убийстве в Катыни». Запись на странице 235 за номером 2564: «Волк, Винцент, ст. лейтенант, открытка, письмо, 3 значка». Убийцы не изъяли у него ни документов, ни памятных вещей. Так же, как и у всех остальных. Они были совершенно уверены, что никто никогда не найдет захоронений.
Потом последовала абсурдная пропагандистская война по Катынскому делу, продолжавшаяся более сорока лет. Осенью 1943 года Красная армия отвоевала Смоленскую область, и Кремль назначил своих экспертов для расследования обстоятельств бойни. Они датировали убийства осенью 1941 года, то есть получалось, что поляки были расстреляны не НКВД, а фашистами. Для подтверждения этого в 1945 году в Ленинграде и Смоленске было официально казнено 15 немецких военнопленных, якобы участников преступления в Катыни.
Михаил Горбачев первым открыто признал, что ответственность за кровавую бойню несет его страна. Но было это в 1990 году. Два года спустя по указанию Бориса Ельцина Варшаве был передан документ от 5 марта 1940 года с решением Политбюро о ликвидации 25 700 поляков. «Неисправимыми врагами советской власти» называет их Кремль в этом документе. В действительности Сталин старался истребить польскую интеллигенцию, чтобы соседнее государство никогда не смогло возродиться.
В 1995 году поляки договорились с русскими о проведении самостоятельных расследований, чтобы восстановить подробности массового убийства. Тем временем стало известно многое, даже то, кто из палачей получил ордена в Москве. Знаменитый польский режиссер Анджей Вайда (его отец был в числе жертв) снял фильм, который назвал «Катынь». В этом году его даже два дня показывали в Москве. Маленькой дочке, о которой в своей последней открытке говорил артиллерийский офицер Винцент Волк, сегодня 68 лет, она живет в западной части Варшавы. По беседам с очевидцами и по архивным документам она узнала о судьбе своего отца: «Тогда пострадал не только он, но еще четыре члена его семьи. Кроме того, 17 наших родственников Сталин депортировал в Сибирь и Казахстан, — говорит Витомила Волк-Езерска. — Я не могу простить этого русским». Она хочет «похоронить отца с честью» — в Польше. Но сначала его должны реабилитировать юридически.
Ойцумила Волк, мать Витомилы, так никогда больше и не вышла замуж. Сейчас ей 90, в 1997 году она подала заявление о реабилитации мужа. В апреле
1998 года Главный военный прокурор России написал ей: «Вопрос о реабилитации можно решить только после завершения расследования». В 2004 году, при Владимире Путине, русские, однако, прекратили расследование убийств в Катыни. Свидетельств о том, что имело место преступление против человечности, нет, гласило обоснование.
Уже четыре года Волк-Езерска страстно протестует против него, но пока тщетно. Решение о прекращении расследования не может быть опубликовано, «так как в нем содержатся сведения, являющиеся государственной тайной», — написал ей в марте 2006 года Главный военный прокурор.
Несколько семей жертв Катыни объединились для того, чтобы добиться от российских судов возобновления расследования. Настоящим издевательством прозвучало решение одного из московских районных судов в мае этого года, гласившее, что добиваться реабилитации могут только сами пострадавшие. Как будто погибшие могут отстаивать собственные интересы. Кроме того, должны иметься вынесенные в законном порядке приговоры, которых в случае с польскими офицерами, естественно, нет. Их расстреляли без решения суда, так же как и последнего русского царя, которого недавно в Москве все-таки реабилитировали. «Мы, русские, никогда не принесем официальных извинений за Катынь», — сказал весной этого года в Познани эксперт по вопросам внешней политики Сергей Караганов.
«Это может звучать наивно, но я верю в правовое государство, и я верю в Россию», — говорит Иренеуш Каминьски. Этот худой сорокачетырехлетний мужчина с взъерошенными волосами и бородой — профессор международного и европейского права Краковского университета. Он представляет эти иски в Москве вместе с двумя польскими и двумя российскими коллегами. Главное, считает он, — это право, закон. В конце концов в России существует закон о реабилитации жертв политических репрессий.
А если и апелляция к последней инстанции ничего не даст? «Тогда мы обратимся в Европейский суд по правам человека, — говорит Каминьски, — все для этого уже готово». Истцом выступит Витомила Волк-Езерска. Для этой польки главное не материальная компенсация, как пытается это изобразить российская пресса, утверждающая, что поляки хотят получить по миллиону долларов за каждого расстрелянного. «В Страсбурге мы будем требовать по одному евро — чисто символически, чтобы показать, что деньги для нас не важны», — говорит профессор.
Бывший министр иностранных дел, семидесятилетний Адам Ротфельд, также полагает, что и в деле о жертвах Катыни восторжествует справедливость. Он все еще работает в здании МИДа, дворце в стиле классицизма, где под его началом действует «Польско-российская комиссия по трудным вопросам». Ротфельд — приветливый и спокойный человек. Он еврей, нацисты убили большую часть его семьи, а его самого под конец войны Советы выгнали из его родного города недалеко от Львова.
Российские историки еще слишком идеологизированы, чтобы по-деловому говорить о нашей общей истории, говорит Ротфельд, улыбаясь. С ними надо быть терпеливыми. В середине июня в Варшаве состоялось заседание комиссии, где в ответ на дискуссию о Катыни русские заявили о 14 якобы совершенных поляками преступлениях — примерно во времена русско-польской войны 1920 года.
Здесь может помочь только один политический жест, говорит дипломат, — жест сверху. И он полагает, что однажды какой-нибудь российский президент наберется достаточно смелости.
В 1940 году по приказу Сталина были казнены 22 тыс. поляков. Большинство из них были офицерами. Это одно из самых страшных преступлений Второй мировой войны. Сегодня родственники убитых требуют реабилитации жертв.Весна. А в живописном лесу на берегу Днепра в свои права вступила смерть. Подъезжает автофургон, открывается дверь, наружу выпрыгивает человек в наручниках. Спотыкаясь, делает несколько шагов среди деревьев. Сзади к нему подходит другой человек, приставляет к голове пистолет и нажимает курок. Двое рабочих бросают убитого в яму. Снова открывается дверь автофургона, из него выпрыгивает очередная жертва, опять раздается выстрел.
В этот день 30 апреля 1940 года такое происходит сотни раз. Приезжают десятки автофургонов, битком набитых людьми. Наконец наступает вечер, и бульдозер засыпает яму песком.
В ней лежит и Винцент Волк. Он лежит в российской земле под Катынью, недалеко от Смоленска, казненный агентами советской секретной службы НКВД. Ему еще не исполнился и 31 год, с остальными несчастными его роднила форма: Волк был офицером польской армии и преподавателем в артиллерийском училище для офицеров запаса в Замбруве.
Катынь — страшный символ одного из многочисленных преступлений Второй мировой войны, настоящей оргии убийств, жертвами которой весной 1940 года стали 22 тыс. поляков. Кого-то из них расстреляли под открытым небом, других — в подвалах НКВД. Среди расстрелянных были 14 тыс. офицеров. Они находились в трех лагерях — в Старобельске под Харьковом, в Осташкове на Селигере и в Козельске под Катынью — и вообще-то надеялись на освобождение.
Десятки лет кремлевские вожди утверждали, что ответственность за эту кровавую бойню лежит не на Красной армии, а на германском вермахте. Сейчас выяснилось, что именно советское политбюро отдало приказ об истреблении большей части польской элиты. Историческая справедливость требует, чтобы жертвы были реабилитированы. Их родственники пытаются добиться этого в московских судах.
Поляки попали в руки Красной армии в сентябре 1939 года, незадолго до начала Второй мировой войны. Вермахт оккупировал тогда западную часть соседнего государства, в то время как советские войска вошли в Восточную Польшу — в соответствии с советско-германским Пактом о ненападении от 23 августа 1939 года. Гитлер и Сталин поделили Польшу.
Относительно того, чего можно ожидать от немцев, у поляков иллюзий не было. Но они не подозревали, что беда им грозит с востока.
Шестого сентября артиллерийское училище в Замбруве эвакуировали во Wlodzimierz Wolinski (сейчас Владимир-Волынский), к северу от Львова, как можно дальше от наступающих немцев. Прошло 11 дней, и в город вошла Красная армия. Поляки считали сталинских солдат своими союзниками, и командование польской армии отдало приказ не воевать против русских.
Это была непоправимая ошибка. Волка и 3 тыс. его товарищей арестовали и по железной дороге повезли в советский тыл. Для старшего лейтенанта эта поездка закончилась в Козельске. В течение нескольких месяцев семья получала от него письма, последняя открытка с тремя синими десятикопеечными марками датирована 6 марта 1940 года. Он просит жену подождать с крещением их новорожденной дочки до тех пор, пока он не вернется домой.
Лишь через два года работавшие на принудительных работах поляки обнаружили трупы убитых в Катынском лесу. В феврале 1943 года германский вермахт начал расследование, и в скором времени тайная военная полиция вскрыла массовые захоронения с полуразложившимися трупами. В могилах лежали тела 4400 пропавших польских офицеров.
Немцы использовали эту находку для своеобразной пиар-кампании. Они пригласили международную следственную комиссию, произвели вскрытие и опубликовали результаты в «Официальных материалах о массовом убийстве в Катыни». Запись на странице 235 за номером 2564: «Волк, Винцент, ст. лейтенант, открытка, письмо, 3 значка». Убийцы не изъяли у него ни документов, ни памятных вещей. Так же, как и у всех остальных. Они были совершенно уверены, что никто никогда не найдет захоронений.
Потом последовала абсурдная пропагандистская война по Катынскому делу, продолжавшаяся более сорока лет. Осенью 1943 года Красная армия отвоевала Смоленскую область, и Кремль назначил своих экспертов для расследования обстоятельств бойни. Они датировали убийства осенью 1941 года, то есть получалось, что поляки были расстреляны не НКВД, а фашистами. Для подтверждения этого в 1945 году в Ленинграде и Смоленске было официально казнено 15 немецких военнопленных, якобы участников преступления в Катыни.
Михаил Горбачев первым открыто признал, что ответственность за кровавую бойню несет его страна. Но было это в 1990 году. Два года спустя по указанию Бориса Ельцина Варшаве был передан документ от 5 марта 1940 года с решением Политбюро о ликвидации 25 700 поляков. «Неисправимыми врагами советской власти» называет их Кремль в этом документе. В действительности Сталин старался истребить польскую интеллигенцию, чтобы соседнее государство никогда не смогло возродиться.
В 1995 году поляки договорились с русскими о проведении самостоятельных расследований, чтобы восстановить подробности массового убийства. Тем временем стало известно многое, даже то, кто из палачей получил ордена в Москве. Знаменитый польский режиссер Анджей Вайда (его отец был в числе жертв) снял фильм, который назвал «Катынь». В этом году его даже два дня показывали в Москве. Маленькой дочке, о которой в своей последней открытке говорил артиллерийский офицер Винцент Волк, сегодня 68 лет, она живет в западной части Варшавы. По беседам с очевидцами и по архивным документам она узнала о судьбе своего отца: «Тогда пострадал не только он, но еще четыре члена его семьи. Кроме того, 17 наших родственников Сталин депортировал в Сибирь и Казахстан, — говорит Витомила Волк-Езерска. — Я не могу простить этого русским». Она хочет «похоронить отца с честью» — в Польше. Но сначала его должны реабилитировать юридически.
Ойцумила Волк, мать Витомилы, так никогда больше и не вышла замуж. Сейчас ей 90, в 1997 году она подала заявление о реабилитации мужа. В апреле
1998 года Главный военный прокурор России написал ей: «Вопрос о реабилитации можно решить только после завершения расследования». В 2004 году, при Владимире Путине, русские, однако, прекратили расследование убийств в Катыни. Свидетельств о том, что имело место преступление против человечности, нет, гласило обоснование.
Уже четыре года Волк-Езерска страстно протестует против него, но пока тщетно. Решение о прекращении расследования не может быть опубликовано, «так как в нем содержатся сведения, являющиеся государственной тайной», — написал ей в марте 2006 года Главный военный прокурор.
Несколько семей жертв Катыни объединились для того, чтобы добиться от российских судов возобновления расследования. Настоящим издевательством прозвучало решение одного из московских районных судов в мае этого года, гласившее, что добиваться реабилитации могут только сами пострадавшие. Как будто погибшие могут отстаивать собственные интересы. Кроме того, должны иметься вынесенные в законном порядке приговоры, которых в случае с польскими офицерами, естественно, нет. Их расстреляли без решения суда, так же как и последнего русского царя, которого недавно в Москве все-таки реабилитировали. «Мы, русские, никогда не принесем официальных извинений за Катынь», — сказал весной этого года в Познани эксперт по вопросам внешней политики Сергей Караганов.
«Это может звучать наивно, но я верю в правовое государство, и я верю в Россию», — говорит Иренеуш Каминьски. Этот худой сорокачетырехлетний мужчина с взъерошенными волосами и бородой — профессор международного и европейского права Краковского университета. Он представляет эти иски в Москве вместе с двумя польскими и двумя российскими коллегами. Главное, считает он, — это право, закон. В конце концов в России существует закон о реабилитации жертв политических репрессий.
А если и апелляция к последней инстанции ничего не даст? «Тогда мы обратимся в Европейский суд по правам человека, — говорит Каминьски, — все для этого уже готово». Истцом выступит Витомила Волк-Езерска. Для этой польки главное не материальная компенсация, как пытается это изобразить российская пресса, утверждающая, что поляки хотят получить по миллиону долларов за каждого расстрелянного. «В Страсбурге мы будем требовать по одному евро — чисто символически, чтобы показать, что деньги для нас не важны», — говорит профессор.
Бывший министр иностранных дел, семидесятилетний Адам Ротфельд, также полагает, что и в деле о жертвах Катыни восторжествует справедливость. Он все еще работает в здании МИДа, дворце в стиле классицизма, где под его началом действует «Польско-российская комиссия по трудным вопросам». Ротфельд — приветливый и спокойный человек. Он еврей, нацисты убили большую часть его семьи, а его самого под конец войны Советы выгнали из его родного города недалеко от Львова.
Российские историки еще слишком идеологизированы, чтобы по-деловому говорить о нашей общей истории, говорит Ротфельд, улыбаясь. С ними надо быть терпеливыми. В середине июня в Варшаве состоялось заседание комиссии, где в ответ на дискуссию о Катыни русские заявили о 14 якобы совершенных поляками преступлениях — примерно во времена русско-польской войны 1920 года.
Здесь может помочь только один политический жест, говорит дипломат, — жест сверху. И он полагает, что однажды какой-нибудь российский президент наберется достаточно смелости.
Читайте на смартфоне наши Telegram-каналы: Профиль-News, и журнал Профиль. Скачивайте полностью бесплатное мобильное приложение журнала "Профиль".
