Архивная публикация 2004 года: "Министры-диссиденты"

В правительстве обнаружена пятая колонна. Экономисты в ранге федеральных министров критикуют экономическую политику власти. Правда, без видимых последствий для политики.Когда некоторых известных либералов советского типа спрашивали, почему они работали на систему, и не где-нибудь, а непосредственно на Старой площади, следовал вполне внятный ответ: режим можно было менять только изнутри, а если бы не мы, то пришли бы люди гораздо хуже нас. Вероятно, степень забронзовения системы постсоветского государственного капитализма такова, что аналогичной логики готовы придерживаться либеральные чиновники первого ряда, унаследованные действующим президентом от ельцинской эпохи. Во всяком случае, не собираясь расставаться с министерскими или сопоставимыми с министерскими портфелями, они жестко критикуют экономическую политику Кремля и правительства. Либо тем самым признавая, что принципиальные решения принимаются без их участия, либо прямо подтверждая следующий тезис: политико-административная конструкция России устроена таким образом, что производимые ею решения не исполняются. Реформаторская активность компенсируется невозможностью реализации любых проектов.

Началось все с высказываний Андрея Илларионова вПотом был Герман Греф в Die Zeit. И вот теперь Алексей Кудрин в отечественном массовом (!) издании МК и Андрей Шаронов на лентах агентств. В качестве дополнительного материала можно было бы порекомендовать интервью Ярослава Кузьминова "Профилю", где объясняется, почему реформы не идут при нынешней административной системе.

Дело ЮКОСа в этом контексте уже уходит на второй план, хотя прямо или косвенно все высокопоставленные диссиденты, дружно вынувшие фигу из кармана, признают его негативное влияние на инвестиционный климат в России. (См., например, высказывание Андрея Шаронова, резко контрастирующее с публичной позицией министра промышленности энергетики Виктора Христенко: инвестиционный климат, то есть, читай, благополучное разрешение дела ЮКОСа, - это еще и инструмент неотпугивания отечественных бизнесменов с тем, чтобы они не вывозили свои капиталы за пределы страны.) Скорее, основной пафос филиппик сводится к критике огосударствления в экономике в целом и чрезмерного разбухания одного широко известного газового монополиста, постепенно превращающегося в нефтяного и электроэнергетического.

Министр экономического развития и торговли, по полномочиям не меньше, чем председатель Госплана, крайне недоволен структурой экономики, ее чрезмерной монополизацией (упоминаются РАО ЕЭС и "Газпром"), неспособностью России освоить крупные инвестиции, системой, при которой видные аппаратчики занимают командные высоты в крупных корпорациях: "Чиновники, что из администрации президента, что из правительства, уже давно сидят в правлениях. Конечно, было бы лучше избавиться от них, вырастить независимых директоров. Государство должно как можно дальше держаться от предпринимательской деятельности".

Точно в таком же духе высказывается министр финансов, по реальному статусу - зампред Совмина: "Непосредственное присутствие государства в экономике должно сокращаться. Половина всей экономики страны так или иначе увязывается с госкомпаниями. Это недопустимо. В этой части государство должно сократить свое участие".

Мыслимое ли было дело, чтобы председатель Госплана и глава Минфина открыто критиковали в изданиях с большими тиражами политику партии и правительства, да еще в самых деликатных областях государственно-номенклатурной активности! В путинской же конструкции власти такая критика допустима. Больше того, за ней не следуют оргвыводы - ни один из высокопоставленных чиновников не боится, что его выгонят с работы за публичные отклонения от генеральной линии. И все потому, что, с одной стороны, меньше будут забываться и зарываться те, кто генеральную линию реализует на практике, а с другой - диссиденты-министры лают, караван же идет вперед. Как говорили в годы предыдущего застоя - несмотря и вопреки.

Вполне очевидно, что выяснение отношений через каналы массовых коммуникаций скоро станет частью нормального аппаратного, экономического и политического процессов в России. Только вот если после этого опять ничего не будет делаться, высокое звание министра сильно девальвируется. И из министров-диссидентов придется переквалифицироваться в политиков-диссидентов. Что и требовалось доказать: не зря ведь поговаривают о формировании партии власти, но либерального типа.