Архивная публикация 2009 года: "МУСОР ПОД КОВРОМ"

Проблемы российской банковской системы, скорее, спрятаны, чем решены, считает бывший глава ЦБ Сергей Дубинин. Финансовая система России пребывает в состоянии неустойчивого равновесия. Проблемы формально урегулированы, просроченные кредиты пролонгированы, но на самом деле плохие долги никуда не делись и продолжают представлять опасность для стабильности банковской системы. Платежный баланс положительный, рубль укрепляется, но при этом бюджет сводится с большим дефицитом... Что будет дальше? Об этом в интервью "Профилю" рассуждает экс-глава Центрального банка, член совета директоров "ВТБ Капитал" Сергей Дубинин.

- Сергей Константинович, стоит ли ждать ослабления рубля? Ведь, как известно, снижение курса национальной валюты стимулирует экспорт.
- Даже слабый рубль не создает долговременной конкурентоспособности. Товары высокой стоимости, но низкого качества не будут продаваться ни на внутреннем, ни на внешнем рынке - какой бы валютный курс вы ни предложили. Собственно, кризис это показал: девальвация рубля на 40% на рубеже 2008-2009 годов не привела к оживлению внутреннего спроса на отечественную продукцию - ни на потребительскую, ни на машинотехническую. Поэтому рассуждать о конкурентоспособности можно с точки зрения оптимизации затрат, повышения производительности труда и качества продукции. Валютный курс влияет только на денежные потоки краткосрочного капитала, на платежный баланс. Сегодня у нас сильный платежный баланс за счет падения импорта и стабильного экспорта. Экспорт у нас сырьевой, импорт был машинотехнический и потребительских товаров, включая автомобили. Но импорт свернулся, как оценивают эксперты, процентов на пятьдесят, а экспорт остался - может быть, не в максимальном объеме, но достаточно крепким. Поэтому при сохранении такого платежного баланса следует ждать только дальнейшего укрепления рубля.
- Эта тенденция сохранится надолго?
- Изменить ситуацию может резкий рост экономики в целом, требующей большого объема импорта, прежде всего, машинотехнического, и притока денежного капитала в виде инвестиций, в том числе и иностранного капитала. А это маловероятно в 2010 году. Либо может сыграть роль падение экспорта: снижение цен на экспортные товары и спроса на них. Это может произойти, скорее всего, только в результате глобального падения производства во всем мире, что на сегодня также маловероятно. Поэтому если взять наиболее реальный сценарий, то нас ждет постепенное укрепление рубля. Это долгосрочный тренд - он продлится по крайней мере до следующего лета. Потом в связи с сезоном отпусков, а он неизменно вызывает спрос на иностранную валюту, и вероятным оживлением экономики может начаться обратное движение - скорее всего, плавное и постепенное, без внезапных падений рубля.
- А что будет с инфляцией?
- Инфляция у нас останется нулевой месяц к месяцу и может снижаться в годовом исчислении только в том случае, если мы одновременно будем серьезно увеличивать инвестиции внутри страны. Денежные цепочки, по которым проходит рубль во внутреннем обращении, должны быть длинными, а для этого нужна глубина экономики. Необходимо, чтобы деньги инвестировались в реальные процессы и долго обращались вне потребительского рынка. Тогда мы будем идти правильной дорогой. У нас же скорость обращения денег очень высока, сбережения не трансформируются в накопления и инвестиции. Поэтому проблема и не сводится к валютному курсу, она гораздо глубже - в структурном изменении экономики, производительности, конкурентоспособности и инвестициях.
- То есть низкая инфляция сама по себе еще не благо для экономики?
- С моей точки зрения, это залог благополучия. Но с другой стороны, мы знаем, что дефляция как таковая угрожает утяжелением долгового бремени. Если вы взяли кредит под 16% годовых, а инфляция составила 8%, то как вы будете отбивать проценты по кредиту? Этот вопрос сейчас встает перед всеми. Одно из решений - поиск более дешевых кредитов. И те банки, которые захотят расширить портфель хороших кредитов, будут предлагать более дешевые займы: под 12%, а может, даже и под 10% годовых. Таким образом, в банковском секторе должна обостриться конкуренция. Иначе долги будут слишком тяжелыми. Это то, с чем борются ФРС США и Банк Англии - они борются с угрозой утяжеления долгов. На Западе помнят 1930-е годы, когда именно эта проблема загнала многие страны в депрессию. Поэтому власти ведут политику накачки денег, выбирая из двух зол меньшее. Дефляция в этом смысле - такая же опасность, как и высокая инфляция.
- А как сейчас у нас обстоят дела с кредитованием?
- Объем кредитования растет от месяца к месяцу, начиная с августа. В сентябре по отношению к августу было выдано на 0,7% больше кредитов. Хотя, конечно, этот показатель укладывается в рамки статистической погрешности. Поэтому пока можно говорить о замершем рынке - ситуация не ухудшается, но и резко не улучшается. Это некий признак продолжающейся стагнации экономики.
- В целом проблема роста плохих долгов осталась?
- Формально проблема плохих долгов отрегулирована, сроки кредитов в большинстве своем пролонгированы. Так что угроза второй волны кризиса пока нейтрализована. Но проблема исполнения обязательств заемщиками не исчезла. По МСФО доля плохих долгов в банковских активах составляет около 20%, это еще не катастрофа, но уже достаточно тяжелая ситуация. Именно поэтому необходима рекапитализация банков. Я много раз говорил, что необходимо соглашение между денежными властями - Минфином, ЦБ и ключевыми банками, входящими в top-200, - которое бы позволяло кредитным организациям передавать на баланс дочерних структур наиболее сомнительные долги и не создавать под них резервы в течение пяти лет. Естественно, в это время должна будет вестись работа по реструктуризации кредитов - нужно попытаться их вернуть, продать и т.д., то есть это не значит, что долги автоматически спишутся. И одновременно с получением возможности передачи долгов акционеры должны будут взять на себя обязательство инвестировать дополнительный капитал в банк из собственного кармана. Я беседовал с рядом западных аналитиков: поверьте мне, проблема везде решается одним и тем же способом. Плохие активы, откровенно говоря, прячут: их переводят в более сложные активы, а на балансе виден другой инструмент, который адекватно не отражает стоимость плохих долгов.
- Но в России банки тоже прячут плохие долги с помощью разных схем.
- Так вот вместо этого я предлагаю легализовать озвученную мной схему.
- А как вы относитесь к идее формирования единого фонда плохих активов?
- До сих пор никто не может решить проблему цены выкупа таких долгов. Министр финансов США Тимоти Гейтнер не решился реализовать эту идею, хотя законом она, по-моему, принята. Я не слышал ни об одной сделке. Потому что все понимают - могут прийти прокуроры и спросить: почему вы этому банку установили такую цену? И ни один государственный чиновник не захочет отвечать на этот вопрос. Потому что на такой вопрос трудно будет ответить. Или нужно проводить оценку имущества такого масштаба, что замучаешься платить оценочным фирмам, и опять же непонятно, на кого возлагать эти затраты.
- А насколько вообще необходимо государству принимать участие в рекапитализации банков?
- Такая схема была предложена кредитным организациям: государство выпускает облигации, банки их выкупают и пополняют ими капитал. Но желающих реализовать эту схему оказалось очень мало. Потому что банк получает право зачислить эти облигации только в капитал первого уровня, а притока реальных денег не получает. Если он выпускает акции и продает их, то на балансе появляются живые деньги. А здесь на балансе отражаются ОФЗ.
{PAGE}
- Но банки могут кредитоваться под эти бумаги в ЦБ...
- Да, но этот процесс связан с определенными затратами; думаю, что люди посчитали эти затраты и решили, что схема с ОФЗ для них непривлекательна. Реально помочь банкам может схема, о которой я говорил: вывод плохих долгов за баланс. В этом случае как раз потребуется укрепление капитала и, возможно, возникнет спрос на ОФЗ.
- Насколько правильным было спасение крупных банков силами АСВ, по сути, выкуп их огромных долгов за счет бюджета?
- Тут возникает встречный вопрос: а что бы было, если б в тот момент власти допустили бы цепочку банкротств и началась бы паника? С моей точки зрения, все эти траты стоили того и были не напрасны. Был спорный момент, касающийся каждого конкретного банка, - не слишком ли дорого обходится его спасение бюджету? Но в целом логику руководства ЦБ я понимаю. Паника возникает очень быстро. В результате обрушения нескольких банков можно было ожидать набега вкладчиков на все другие кредитные организации. Все бы начали снимать сбережения, менять их на валюту и прятать где придется. Вот этого наши власти успешно избежали.
- Недавно был проведен опрос, который показал, что 63% российских граждан держат свои сбережения в банках, остальная часть населения по-прежнему не доверяет финансовым институтам. Этими цифрами можно гордиться или надо их стыдиться?
- Такие цифры только в динамике можно оценивать. Все мы помним ситуацию 1990-х годов, в сравнении с тем временем сегодняшний показатель - это достижение. Потому что тогда, даже в спокойные периоды жизни, процент доверия банковской системе был крайне низок. К тому же многие не рассматривали счета в банках как инструмент сбережений, люди снимали переведенные деньги и клали под подушку. Но в нормальной рыночной экономике охват взрослого населения банковскими услугами должен составлять 90%, и в этом смысле сегодняшний показатель недостаточен. Хотя если учесть нашу историю, то это очень неплохо. И если бы банкам не помогли в кризис, то цифра была бы совершенно другая.
- Сегодня все отчетливее звучат разговоры о необходимости создания новой резервной валюты. Каковы шансы на ее появление?
- Мы не можем говорить, что в этом плане за последнее время произошло что-то революционное. Резервную валюту не назначают голосованием на каком-нибудь совете безопасности ООН или саммите G-20. Валюта является резервной, если она объективно удовлетворяет потребности рынка по очень широкому кругу операций. При этом само доверие к ней должно соотноситься с доверием к соответствующей экономике. Во время кризиса все увидели: несмотря на то, что экономика США стала эпицентром кризиса, доверие к ней сегодня выше, чем к любой другой экономике. Конечно, можно рассуждать так: сейчас гораздо лучше выглядят страны с развивающейся экономикой, например, Бразилия, Индия или Китай, - у них продолжается экономический рост. Но тот же Китай не хочет сделать свой юань свободноконвертируемым и превратить его в альтернативу доллару для международных расчетов. Да и вообще конструировать искусственно любую альтернативу доллару в настоящий момент довольно трудно. Сначала нужно преодолеть кризис, а потом решать данную проблему. Ведь необходимо будет ответить на массу вопросов, а мы находимся в самом начале их обсуждения. Так что я считаю, что в ближайшие 10-15 лет ничего не изменится, даже в том случае, если США почувствуют достаточно серьезную долларовую инфляцию.