28.09.2009 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2009 года: ""На нас направлены юпитеры""

Глава банка Goldman Sachs 55-летний Ллойд Блэнкфейн о своих гигантских премиях, ошибках и упущениях банка в преддверии кризиса и о предложениях по регулированию финансовых рынков. "Шпигель": Господин Блэнкфейн, два года назад вы получили в качестве поощрения $67,9 млн - больше банкирам с Уолл-стрит ни до, ни после вас не платили. Недавно вы заявили, что вам понятно негодование людей по поводу завышенных премиальных. Как это понимать?
Блэнкфейн: Я думаю, люди имеют право поднимать вопрос о том, что оплата должна соотноситься с успехом в бизнесе. Ретроспективно сейчас можно констатировать: в отдельных случаях оплата не отвечала интересам акционеров. Руководящие кадры банка, и я в их числе, получают значительную часть выплат в акциях, распоряжаться которыми они могут лишь спустя некоторое время. А стоимость этих акций зависит от успеха нашей фирмы на долгосрочном отрезке времени. Если рынок рухнет, упадет и ценность этих акций. Эти принципы и есть гарантия того, что мы ориентируемся на интересы наших акционеров, и по ним же измеряется приносимая нами польза.
"Шпигель": Но все-таки $67,9 млн - это сумма астрономическая. Существует ли хоть какая-то легитимация для нее?
Блэнкфейн: Оплату большинства ведущих специалистов банка, в том числе мою, определяет совет директоров. Она зависит от долгосрочных показателей нашей фирмы. Кроме того, исторически у нас установилась строгая корреляция между ростом прибылей и окладами. Вопрос в том, сокращаются ли гонорары сотрудников, когда банк работает неудачно. В Goldman Sachs такое как раз случалось. Например, в 1994 году нам пришлось вносить собственные деньги, чтобы было чем платить сотрудникам. А вспомните 2008 год - тоже очень трудный был год: тогда я вообще бонуса не получил, хотя фирма наша имела прибыль.
"Шпигель": Это звучит так, будто бы все решается автоматически. Но разве такие премии не приводят к тому, что основной движущей силой становится алчность?
Блэнкфейн: Мы все знаем, что жажда наживы нередко определяет поведение человека. Но она разрушительна и в сию-минутном, и в перспективном своем воздействии. Команда руководителей нашего банка отличается тем, что большинство людей проработало у нас практически в течение всей своей профессиональной карьеры - лет 10-15, а то и больше. Они повидали весь рыночный цикл - и взлеты, и падения. По завершении работы в банке они, как правило, уходят в благотворительные организации или на политические должности, финансовая привлекательность которых намного меньше. Ясно, что не жадность ими движет.
"Шпигель": Значит, в банке Goldman Sachs работают сплошь скромные и добродетельные люди? Свежо предание, да верится с трудом…
Блэнкфейн: Я вам откровенно сказал, как я вижу эти вещи.
"Шпигель": На прошлой неделе в Питтсбурге главы "Двадцатки" тоже обсуждали, как ужесточить регулирование премий. Вы считаете, что эти усилия не помогут предотвращать кризисы в будущем?
Блэнкфейн: Я этого не говорил. Система стимулирования была одной из причин кризиса, хотя и не главной. Их много, и лежат они не на поверхности. Вспомните то время, когда кредиты были очень выгодны и образовался излишек ликвидных средств: некоторые банки стали больше рисковать. Только потом выяснилось, что многие, в том числе из тех, кто отвечал за регулирование, оказались неспособны реагировать так быстро, как требовалось, да и не имели они нужной информации. А она позволила бы вовремя увидеть важные проблемы - как дооснаститься собственным капиталом и собрать ликвидные средства.
"Шпигель": Впечатление такое, будто вопрос о бонусах для вас в первую очередь проблема имиджа. Несколько недель назад вы дали указания своим сотрудникам вести себя более скромно, чтобы не эпатировать общественность - особенно в то время, когда банки получают помощь от государства. Одна из американских газет тогда вышла с заголовком: "Велено прикинуться бедняками".
Блэнкфейн: Это фактам не соответствует.
"Шпигель": Что вы имеете в виду?
Блэнкфейн: На нас направлены юпитеры общественности, об этом приходится помнить постоянно. Я вообще не отношу желание эпатировать окружающих к добродетелям, которыми должны обладать сотрудники банков.
"Шпигель": Если вы считаете, что пересмотр системы премирования не главная задача для создания стабильной финансовой системы, то что тогда?
Блэнкфейн: Необходимо увеличить объем капитала, снизить уровень задолженности и, прежде всего, добиться большей прозрачности в оценке рисков. Недопустимо, чтобы в балансах банков не отражались реальные риски и имущественные ценности - и они должны оцениваться по законам рынка. Что толку требовать достаточного капиталооснащения, если на самом деле банк не знает, сколько капитала у него есть и какие риски он взял на себя.
"Шпигель": Вы намекаете на финансовые компании, манипулирующие миллиардами долларов, которые не проходят по балансам банков. А именно они считаются главной причиной кризиса, поскольку, практически не имея собственного капитала, они в долг приобретали огромные количества недоброкачественных ипотечных кредитов. Что, эти конструкции окончательно ушли в прошлое?
Блэнкфейн: Я думаю, они должны были уйти. Разные трюки в обход официальной бухгалтерии стали камнем преткновения и для Enron...
"Шпигель": ...американского энергетического концерна, обанкротившегося в 2001 году. Почему никто не извлек из дела Enron никаких уроков?
Блэнкфейн: Мы уроки извлекли и еще кое-кто.
"Шпигель": Goldman Sachs никогда не проводил сделок в обход официальной бухгалтерии?
Блэнкфейн: У нас каждая сделка и любой риск, на который мы идем, проходят через счет прибылей и убытков. Как вы знаете, мы ежедневно переоцениваем бумаги на основе текущих котировок и потому риски распознаем в ранней фазе их появления. Не все так делают.
"Шпигель": Но ведь увеличение собственного капитала и повышение задолженности могут быть правильными мерами для того, чтобы сделать банки более устойчивыми к кризисам. Однако сейчас все не так. У многих банков капитала явно недостаточно. Нормы ведения бухгалтерского учета размыты. Когда можно будет переломить эту тенденцию?
Блэнкфейн: Сначала нужно пройти фазу переходного периода и оздоровления конъюнктуры. Это еще впереди.
"Шпигель": Ну и где же мы в этом процессе сейчас оказались?
Блэнкфейн: Сегодня можно вести дискуссию о правилах, которые вступят в силу году в 2012-м или 2013-м. Я бы разработал систему, в которой все риски, начиная с установленного временного рубежа, отражались бы в балансах банков по их рыночной стоимости.
"Шпигель": Временной диапазон для изменения тренда может быть и весьма узким. Если слишком долго будут действовать недостаточно строгие правила, нам грозит следующий финансовый пузырь.
Блэнкфейн: Goldman Sachs оценивает свои имущественные ценности ежедневно по рынку и в настоящее время установил норму собственного капитала на уровне 16%. Я мог бы сказать: давайте начнем работать по новым правилам с нынешнего дня. Но у всей остальной системы могут возникнуть трудности из-за слишком резкого перехода к новым нормам.
"Шпигель": Даже банк Goldman Sachs не может существовать изолированно от конкурентов и других игроков на рынке.
Блэнкфейн: Вы правы, мы - часть системы, и она в наших же интересах должна быть здоровой. В первые же дни после банкротства Lehman Brothers Уоррен Баффет вложил $5 млрд в Goldman Sachs. А после того мы и сами увеличили собственный капитал еще на $5 млрд. И тем не менее мы не можем быть крепче, чем сама система. Каждый, кто не осознает, что выделенные государством финансовой системе средства помогли и ему самому, занимается самообманом.
"Шпигель": Вы намекаете на главу Deutsche Bank Йозефа Аккерманна, который недавно с гордостью заявил, что не обращался к государственной помощи?
Блэнкфейн: Нет, я имею в виду не Deutsche Bank, а совсем других людей, имена которых я не настроен сейчас называть. Но я никогда не упускаю возможности выразить мою высокую оценку тому, что сделано правительствами и Центральными банками. {PAGE}
"Шпигель": Вы утверждаете, что Goldman Sachs в преддверии кризиса многое делал правильнее, чем другие банки. А в чем заключалась ваша крупнейшая оплошность?
Блэнкфейн: По традиции Goldman Sachs много занимается слияниями и поглощениями. Мы также предоставляем финансирование концернам для аквизиции…
"Шпигель": ...а также частным акционерным фондам - Private-Equity-Fonds, незадолго до кризиса приобретавшим фирмы за астрономические суммы и почти исключительно на заемные средства.
Блэнкфейн: Когда был бум на сделки с использованием привлеченного капитала, мы стремились сохранить конкурентоспособность и свою долю на рынке. Как и другие банки, мы предоставляли нашим клиентам крупные кредитные линии, одновременно облегчив условия получения кредитов. А когда позиции начали шататься, мы действовали, правда, быстро, но не достаточно своевременно, чтобы избежать потерь.
"Шпигель": И это была ваша единственная ошибка?
Блэнкфейн: Другой пример - недвижимость. Когда эти рынки стали размываться, мы это, правда, заметили, но не предполагали, что ситуация сложится настолько драматично и что все произойдет так стремительно.
"Шпигель": Как вообще могло получиться, что на рынке недвижимости возникли такие колоссальные перекосы?
Блэнкфейн: Иметь собственный дом - это часть американского образа жизни. И эту цель стали поддерживать на политическом уровне. Например, разрешили списывать затраты на ипотечные кредиты с налогооблагаемой базы. И условия кредитования были существенно упрощены - это всего лишь два примера.
"Шпигель": Но если бы эмиссионный банк не давал кредитов под такие низкие проценты, пузырь на рынке недвижимости просто не мог бы возникнуть.
Блэнкфейн: Я совершенно не оспариваю, что политика низких процентных ставок способствовала возникновению кризиса. Но это была не единственная причина. Их было много. И невозможно установить, какая из них была важнее, а какая играла второстепенную роль.
"Шпигель": Следует ли ожидать в ближайшие пять лет существенного роста инфляции?
Блэнкфейн: Сейчас эмиссионные банки сознательно закачивают ликвидные средства в рынок, идя на риск инфляции. Но делают они это, чтобы поддержать экономику. И знаете что? Я думаю, эти люди со своей работой справляются очень хорошо. Хотя, конечно, риск есть. Если излишки ликвидности с рынка вовремя не убрать, мы получим инфляцию. Но я не исключаю того, что эмиссионные банки сейчас все делают правильно.
"Шпигель": А в золото вы вкладываете?
Блэнкфейн: Сейчас я как-то не уверен в золоте.
"Шпигель": Еще одна проблема финансовой системы связана с самими размерами банков. Что могут сделать политики, чтобы не повторилась ситуация, происшедшая с банком Lehman Brothers, и при банкротстве одного банка не начался пожар во всей округе?
Блэнкфейн: В качестве регулятора я бы оборудовал систему раннего оповещения, способную вовремя распознавать излишнее скопление рисков. Главная предпосылка для этого - составление реальных балансов имущественных ценностей по рыночным ценам. Я даже думаю, что, взятая отдельно, эта система учета практически и есть механизм раннего оповещения. Я бы регулярно консультировался с моими коллегами из других стран о тенденциях на рынке и в банковской сфере - опять-таки с целью как можно раньше заметить тревожные тенденции. Для регулирования я бы потребовал, чтобы банки обзаводились большим собственным капиталом. Кроме того, следовало бы попробовать изолировать слабые банки, чтобы их проблемы не наносили удара по всей системе.
"Шпигель": И как это сделать?
Блэнкфейн: Думаю, нужно создать технологию или учреждение, под эгидой которого банк, потерявший равновесие, мог бы на какое-то время найти пристанище. Такое учреждение должно обеспечить выполнение банком его обязательств. И это позволит избежать возникновения пожара на больших площадях.
"Шпигель": Разве не проще ограничить размеры банков? Ведь опасность, что небольшой банк вызовет всеобщий пожар, не так уж велика.
Блэнкфейн: А что значит оборот too big to fail - "слишком большой, чтобы обанкротиться"?
"Шпигель": Это подразумевает, что банк настолько велик, что в случае его неплатежеспособности в пропасть полетят и вся финансовая, а с ней и экономическая система. Предполагается, что государство такие банки спасает деньгами налогоплательщиков.
Блэнкфейн: Размер банка не является определяющим фактором. С точки зрения системных рисков не играет роли, сконцентрированы риски на одном банке или распределены по нескольким. На место лозунга "слишком большой для банкротства" пришел бы лозунг too many to fail - "слишком много для банкротства".
"Шпигель": А может быть, во избежание кризисов в будущем лучше вернуться к строгому разделению между сберегательными и инвестиционными банками, которые в числе прочих операций могут работать с высокоспекулятивными бумагами и организовывать торговлю ими?
Блэнкфейн: Нет. Мне кажется, ваш вопрос подразумевает, будто бы кризис вызван только составными дериватами. Но попробуйте внимательно изучить обычный банковский баланс. Большинство банков оценивает кредиты по цене при их выдаче, а не по рыночной стоимости: так оценивают риски по кредитным картам, по потребительским и предпринимательским кредитам и по традиционным ипотечным кредитам. Кажется, это и есть их основной бизнес. А сверх того есть еще дериваты и комплексные продукты.
"Шпигель": Что вы этим хотите нам сказать?
Блэнкфейн: Что причиной нынешнего кризиса были не только составные дериваты.
"Шпигель": А что же?
Блэнкфейн: То, что давали излишне много денег широкому кругу компаний и физических лиц, у которых собственного капитала было недопустимо мало. А затем наступила рецессия, и многие из этих организаций занятых денег возвратить не смогли.
"Шпигель": Когда эта рецессия закончится? Какую букву будет напоминать кривая роста - L, V или W?
Блэнкфейн: Я полагаю, что мы на пути выздоровления и что приближается фаза роста. К тому же быстро развивающиеся в последнее время "пороговые" страны перенесли кризис лучше, чем все мы ожидали. И это тоже помогает росту. Но, несмотря на первые положительные сигналы выздоровления, количество рабочих мест будет и дальше уменьшаться, что плохо сказывается на настроении людей. Поэтому еще вполне возможны рецидивы. Но, в принципе, я, скорее, склонен к оптимизму.
"Шпигель": Действительно ли достаточно всех тех мер, которые сейчас принимают политики? Или в вашем бизнесе необходимо что-то вроде новых этических норм?
Блэнкфейн: Думаю, да. Как отрасль мы отвечаем за надежность финансовой системы, а это значит, что мы должны регулярно перепроверять манеру и способы ведения нашего бизнеса. Мы отвечаем за наших клиентов и за общество в целом. Об этом часто забывают.
"Шпигель": А может быть, после этого кризиса вам следовало бы заново доказать, что вы осознаете свою ответственность перед обществом?
Блэнкфейн: На сто процентов согласен с вами.
"Шпигель": Мистер Блэнкфейн, мы благодарим вас за эту беседу.