Архивная публикация 2001 года: "Наци в городе"
Похоже, что националистические настроения становятся инструментом большой и опасной политической игры. Пока московские милиционеры "путались в показаниях" в связи с погромами у метро "Царицыно", ФСБ России оповестило священнослужителей о том, что международные террористы готовят теракты в православных храмах.Протоколы милицейских мудрецов
Погром рынка у метро "Царицыно", устроенный группой бритоголовых подростков, вызвал бурную реакцию прессы и общественности. Даже президент Путин озаботил сразу двух министров -- юстиции и внутренних дел -- поручением найти какие-то эффективные меры против, как он выразился, "негативных проявлений". В самом деле: трое убитых, десятки пострадавших, а в итоге -- одно предъявленное обвинение и одно объявление в розыск, и все это на фоне странной растерянности московской милиции.
Первые два-три дня после побоища милицейское начальство действительно как-то "путалось в показаниях" и выдвигало не очень убедительные версии происшедшего: сваливало ответственность то на фанатов "Спартака" (последний матч с участием "Спартака" был аж дня за четыре до событий), то на фанатов "Локомотива" -- и это при том, что милиция успела-таки задержать десятки подростков и даже одного из предполагаемых убийц.
То есть милиции было кого допросить, у нее была возможность выяснить, каким образом и по чьему приказу полторы сотни подростков единовременно оказались около метро "Царицыно", а после кровавого погрома так же организованно переместились в район гостиницы "Севастополь".
Да если бы милицейские дознаватели просто "разули глаза" и посмотрели на подростков, которых задержали (стриженые макушки, куртки-"бомберы", ботинки-"гриндерсы"), то и без допросов могли бы сказать, что перед ними -- типичные скинхеды. Но нет, надо было дожидаться субботы 3 ноября, когда такая же акция была случайно (по звонку матери одного из скинов) предотвращена у станции метро "Тимирязевская", чтобы глаза и уста милицейских чиновников наконец открылись и было произнесено слово, которого долго избегали: "скинхеды"!
После этого по одному из каналов ТВ прошел хвастливый сюжет про то, как московская милиция давно ведет картотеку на скинов, что уж и вовсе уличало ее в стремлении замять ситуацию, перевести ее из опасной зоны политического экстремизма в зону более или менее привычного бытового хулиганства. Ведь ежели есть такая картотека, то невозможно притворяться, что о скинхедах милиционеры слышат первый раз в жизни, что они уже успели забыть аналогичный погром, случившийся в Ясенево 20 апреля, в честь дня рождения Гитлера, а также убийство в тот же день на Манежной площади чеченца Маирбека Елесаева.
Если есть такая картотека, то в ней должны быть зафиксированы следы "славных дел", то есть многочисленных избиений скинами темнокожих иностранных студентов и дипломатов (и многочисленные ноты по этому поводу посольств стран Африки и Азии) и даже чернокожего морского пехотинца из охраны посольства США Уильяма Джефферсона.
Кстати, и на средства массовой информации напала в эти дни странная забывчивость: всю неделю мусолили тему царицынского побоища, и все как будто в первый раз услышали о скинах, и никто не вспомнил ни единого эпизода из их уже довольно громкой истории.
Между прочим, по свежим следам ясеневских событий в апреле журнал "Итоги" опубликовал любопытную статью Степана Кривошеева "День рождения скинхеда", где журналист рассказывал о своей приватной беседе с одним из милицейских начальников, которая, похоже, исчерпывающе объясняет и нынешнее странное поведение столичных блюстителей порядка.
Высокопоставленный милиционер сказал тогда: "Если мы признаем, что в городе орудуют группы "наци", мы автоматически должны признать, что они действуют организованно. А значит, половину начальства нужно увольнять за то, что в Москве действует оргпреступная группа, не значащаяся ни в оперативных сводках, ни в годовых отчетах. С другой стороны, мы не имеем возможности бороться со скинами как с политической силой -- милиция вне политики. Мы вынуждены относиться к ним как к хулиганам". Вот и весь милицейский "бином Ньютона".
Кстати, никто так и не услышал, что же предложил министр внутренних дел в ответ на требование Путина. Должно быть, обещал подумать. Зато известно, с какими инициативами выступил министр юстиции. С очень свежими: принять закон о противодействии экстремизму и создать антиэкстремистский центр. Звучит солидно, если не знать, что соответствующий законопроект лежит в Думе под сукном уже лет пять, и те же лет пять Юрий Чайка возглавляет комиссию при президенте по противодействию политэкстремизму. Хотя кто ж его знает: если "комиссию" назвать "центром", может быть, дело пойдет? Или для того, чтобы оно пошло, надо дождаться ситуации посерьезнее, чем "простое убийство" иностранцев на рынке?
Если так, то вполне можно предположить, что ждать случая осталось недолго. Когда на днях Николай Сванидзе призвал в "Зеркало" начальника московского ГУВД Владимира Пронина и допрашивал его по поводу царицынских событий, в беседе прозвучала странная фраза, нигде и никак потом не аукнувшаяся: будто бы сначала скинхеды собирались идти бить "антиглобалистов", но поскольку "антиглобалисты" не приехали, пришлось им "разряжаться" на царицынском рынке.
Представьте себе: центр Москвы, "Гранд Мариотт Отель", вокруг которого чуть ли не вся московская милиция, и туда же собираются скинхеды с железными прутьями -- милиции на подмогу! Это была бы (если б сбылось) та еще провокация, с резонансом на весь мир.
Надо, впрочем, сказать, что те, кому по роду деятельности приходилось сталкиваться с проблемами экстремизма всерьез, высказывают другое мнение относительно случившегося.
Например, Николай Ковалев, бывший директор ФСБ, депутат Государственной думы РФ, считает: "Такие вылазки не бывают стихийными. Как правило, к ним ведется длительная и кропотливая подготовка. Прежде нам почти всегда удавалось получать упреждающую информацию и принимать меры по предотвращению разборок.
Полагаясь на свой опыт, в случае с "царицынским делом" могу выдвинуть три версии.
Первая -- частный конфликт, скорее всего на национальной почве (кого-то обозвали, обидели, задели), перерос в масштабный теракт.
Не исключаю и использование националистических настроений в обыкновенных финансовых разборках: что-то не поделили, но поспешили списать на национальные интересы.
Но хуже, если эта акция стала продолжением теракта в США и имела целью разжечь межнациональный конфликт в России.
То же, кстати, касается информации о готовящихся терактах в православных церквах (на прошлой неделе была усилена охрана главных московских храмов, а одна из самых почитаемых в России икон -- Владимирской Богоматери -- даже вынесена из церкви в Лаврушинском переулке, входящей в состав Третьяковской галереи. -- "Профиль").
Если что-то подобное случится, то всем нам с горечью придется признать, что террористы медленно, но верно добиваются своих целей. Конфликт на религиозной почве -- самый страшный. И нам ни в коем случае этого допустить нельзя, ведь четверть населения России -- мусульмане".
Логика этологии
Возвращаясь к подростковому экстремизму, отметим, что ничего нового, разумеется, здесь нет. При отсутствии воспитания поведение молодых людей в определенном возрасте легко описывается в терминах этологии -- науки о животных, основанной на инстинктах.
Есть стадо (стая), есть вожак, есть территория, которую нужно защищать или отвоевывать у "чужих" (другой стаи, стада и т.д.). Пока подростки не становятся полноценными членами общества и не вступают в сложные, основанные на множестве формальных и неформальных законов отношения с другими членами общества и его институтами, они живут этими простыми инстинктами. Причем это не зависит от социального строя, установившегося в стране, от имущественного и социального статуса родителей и прочих факторов, принадлежащих "взрослой" жизни. Как при царе гимназисты дрались с "реалистами", так и при советской власти подростки "воевали" школа со школой, улица с улицей, район с районом. Понятия "свой" и "чужой" не требовали ни малейшей моральной рефлексии и работали автоматически, по территориальному признаку.
Многие подростки проходят этот первичный этап "социализации" и естественным образом его перерастают, включаясь в сложную взрослую жизнь, где для определения "своих" и "чужих" требуется уже более или менее серьезная умственная работа. Те же немногие, кто не в состоянии "вырасти" или чересчур заигрывается, попадают обычно в криминальный мир, организованный, в общем, в терминах той же самой этологии: территория, банда, вожак, защита своих владений от "чужих".
При всем при том, конечно же, подростки отнюдь не животные -- параллельно "улице", где царствуют инстинкты, их воспитывают семья и школа, прививая первичные представления о нравственности, о ценности человеческой жизни, о том, что можно и чего нельзя. Потому подростковые территориальные "войны" оформлялись всегда как жестокие и опасные, но все-таки без намеренного смертоубийства. Но уровень жестокости подросткового насилия за последние десять лет резко, революционно подскочил, причем динамика процесса обогнала аналогичную во "взрослом" мире. Патриархальные драки "до первой крови" остались в далеком прошлом: теперь и друг друга, и подвернувшихся под руку взрослых подростки все чаще убивают всерьез.
Все это означает ни много ни мало слом естественной и контролируемой модели смены поколений и вступление в зону очень опасной неопределенности. При полной неготовности к этим новым опасностям и общества, и, как выясняется, государства.
На оперативном просторе
Причины резкого скачка подростковой жестокости и подростковой преступности общеизвестны -- глубочайший социально-экономический кризис, переживаемый страной, включая и кризис тех институтов, которые формируют человека с младенчества, то есть семьи и школы. С одной стороны, огромное количество семей элементарно обнищало и маргинализировалось, с другой -- началось имущественное расслоение на фоне появления прежде неведомых в России стандартов потребления, доступных пока немногим. Семья, которая не может обеспечить подростку желаемый уровень потребления, теряет в его глазах часть морального авторитета. Бедность и отсутствие перспектив ожесточают, а ожесточение "взрослого" мира моментально и с усилением передается в подростковый.
То же и со школой: она резко обнищала, а кроме того, стремясь изгнать из своих стен советскую идеологию, что, конечно же, дело благое, практически отказалась от какого бы то ни было воспитания вообще. Параллельно рухнула вся выстроенная при советской власти бесплатная система внешкольной работы: кружки, секции, пионерские лагеря, дома детского творчества и многое другое. Подросток из небогатой семьи остался наедине с улицей -- ее нравами и "авторитетами".
Но это, так сказать, количественная характеристика процесса. Кроме того, с началом кризиса открылись и границы. В России стали прививаться заимствованные с Запада молодежные субкультуры -- у нас появились свои панки, металлисты, рейверы, реперы, байкеры, роллеры и еще тьма всевозможных течений, среди которых далеко не все, увы, оказались декоративными и безобидными, завязанными на музыку, одежду или спорт.
Субкультура скинхедов -- это, пожалуй, самое опасное, что мы умудрились импортировать с Запада. Это примитивная и очень агрессивная субкультура социальных аутсайдеров, притом основанная не на спорте и не на музыке, а на идеологии -- одновременно антибуржуазной и расистской. Теория этого движения первобытна, хорошо иллюстрируется уже самими нашивками на рукавах скинов ("Россия для русских!", "Власть -- белым!") и легко усваивается самым дебильным подростком, а единственная практика, которую признают скинхеды, -- насилие.
Впрочем, самые первые скинхеды, которые появились в Англии в конце 60-х, не были расистами -- это была своеобразная "пролетарская" реакция на буржуазную контркультуру. Первые скины дрались с хиппи (выходцами из обеспеченных семей) и не считали темнокожих своими врагами -- напротив, в качестве своей фирменной музыки выбрали карибские "ска" и "реггей". Вторая волна движения поднялась в конце 70-х, когда Британия испытывала жестокий экономический кризис. Вот эти были уже откровенными расистами, поскольку осознавали темнокожих иммигрантов прямыми конкурентами на тесном рынке рабочей силы. Опекать стихийное движение тут же взялся нацистский Английский национальный фронт, и скинхеды сделались его штурмовиками.
Движение быстро перекинулось в континентальную Европу и особый пик испытало в конце 80-х, когда рассыпался социалистический лагерь. Сейчас самый многочисленный отряд скинхедов действует в Германии под прямым надзором нацистских партий, причем ядро его составляют выходцы из кризисных Восточных земель. Германские скинхеды самые жестокие -- на их счету множество убийств иммигрантов, поджоги иммигрантских общежитий и прочие "подвиги". Впрочем, не отстают и чешские скины: главная их мишень -- цыгане, и в конце 90-х всю страну потрясло убийство скинхедами двадцати цыган, которых они сожгли заживо, облив бензином.
Но особенность Европы в том, что там наци-скинам противостоит не только полиция, не только влиятельное общественное мнение, но и мощные молодежные антифашистские движения, и крупные группы "левой" молодежи, включая "редскинз" -- "красных скинхедов", которые считают себя наследниками первой волны скинов. То есть в Европе сама молодежная среда как бы вырабатывает "антитела" против расизма.
В России милиция никаких скинхедов в упор не видит и, следовательно, никакой борьбы с ними не ведет; общественное мнение слабо; молодежь аполитична и, главное, лишена (вследствие изгнания из школы всякой вообще "идеологии") иммунитета против нацизма. Организуемые чиновными дядями "молодежные движения" вроде "Идущих вместе" реального веса в молодежной среде не имеют -- словом, скинхеды оказываются на завидном оперативном просторе и на глазах крепнут, переходя от вольной охоты за чернокожими к массовым организованным мероприятиям типа ясеневского и царицынского побоищ.
Все это происходит на фоне затянувшейся войны в Чечне, а теперь еще и "антитеррористической операции", которые неизбежно повышают и без того высокий в России уровень ксенофобии.
В сущности, подростки-скинхеды выступают в роли своеобразного "подсознания" нашего больного общества -- они реально делают то, о чем отнюдь не малое число взрослых могут позволить себе только говорить или мечтать. Потому и не чувствуется в обществе настоящего, то есть деятельного, отторжения. Достаточно послушать, как отреагировали на случившееся известные депутаты Госдумы -- к примеру, Алексей Митрофанов, заместитель председателя фракции ЛДПР: "Есть представители нежелательных мигрантов. Надо наконец определить в законодательном порядке, какие этнические группы являются нежелательными мигрантами".
А вот Виктор Илюхин, фракция КПРФ: "Почему эти мигранты сегодня достаточно активно проникают во все структуры власти, в структуры хозяйственного управления и т.д.? Почему коренной житель не может получить то, что получают эти? А если баланс нарушается, нарушаются все традиции совместного проживания. А раз они нарушаются, конфликты будут. Мы Москву для кого сегодня строим, жилье?!"
Если депутаты Госдумы такое говорят, зачем же милиции суетиться?
Конечно, скинхеды пока -- не политическое движение и не партия (скины не очень любят дисциплину). Но они -- очень емкий резерв и для разного рода нацистских партий, которые скинхедов давно курируют и теоретически "просвещают", и для криминального мира. А главное -- практически безотказное оружие для политических провокаций. Ну не фашисты же в рогатых касках и с автоматами, а так, подростки, -- что с них взять...
Похоже, что националистические настроения становятся инструментом большой и опасной политической игры. Пока московские милиционеры "путались в показаниях" в связи с погромами у метро "Царицыно", ФСБ России оповестило священнослужителей о том, что международные террористы готовят теракты в православных храмах.Протоколы милицейских мудрецов
Погром рынка у метро "Царицыно", устроенный группой бритоголовых подростков, вызвал бурную реакцию прессы и общественности. Даже президент Путин озаботил сразу двух министров -- юстиции и внутренних дел -- поручением найти какие-то эффективные меры против, как он выразился, "негативных проявлений". В самом деле: трое убитых, десятки пострадавших, а в итоге -- одно предъявленное обвинение и одно объявление в розыск, и все это на фоне странной растерянности московской милиции.
Первые два-три дня после побоища милицейское начальство действительно как-то "путалось в показаниях" и выдвигало не очень убедительные версии происшедшего: сваливало ответственность то на фанатов "Спартака" (последний матч с участием "Спартака" был аж дня за четыре до событий), то на фанатов "Локомотива" -- и это при том, что милиция успела-таки задержать десятки подростков и даже одного из предполагаемых убийц.
То есть милиции было кого допросить, у нее была возможность выяснить, каким образом и по чьему приказу полторы сотни подростков единовременно оказались около метро "Царицыно", а после кровавого погрома так же организованно переместились в район гостиницы "Севастополь".
Да если бы милицейские дознаватели просто "разули глаза" и посмотрели на подростков, которых задержали (стриженые макушки, куртки-"бомберы", ботинки-"гриндерсы"), то и без допросов могли бы сказать, что перед ними -- типичные скинхеды. Но нет, надо было дожидаться субботы 3 ноября, когда такая же акция была случайно (по звонку матери одного из скинов) предотвращена у станции метро "Тимирязевская", чтобы глаза и уста милицейских чиновников наконец открылись и было произнесено слово, которого долго избегали: "скинхеды"!
После этого по одному из каналов ТВ прошел хвастливый сюжет про то, как московская милиция давно ведет картотеку на скинов, что уж и вовсе уличало ее в стремлении замять ситуацию, перевести ее из опасной зоны политического экстремизма в зону более или менее привычного бытового хулиганства. Ведь ежели есть такая картотека, то невозможно притворяться, что о скинхедах милиционеры слышат первый раз в жизни, что они уже успели забыть аналогичный погром, случившийся в Ясенево 20 апреля, в честь дня рождения Гитлера, а также убийство в тот же день на Манежной площади чеченца Маирбека Елесаева.
Если есть такая картотека, то в ней должны быть зафиксированы следы "славных дел", то есть многочисленных избиений скинами темнокожих иностранных студентов и дипломатов (и многочисленные ноты по этому поводу посольств стран Африки и Азии) и даже чернокожего морского пехотинца из охраны посольства США Уильяма Джефферсона.
Кстати, и на средства массовой информации напала в эти дни странная забывчивость: всю неделю мусолили тему царицынского побоища, и все как будто в первый раз услышали о скинах, и никто не вспомнил ни единого эпизода из их уже довольно громкой истории.
Между прочим, по свежим следам ясеневских событий в апреле журнал "Итоги" опубликовал любопытную статью Степана Кривошеева "День рождения скинхеда", где журналист рассказывал о своей приватной беседе с одним из милицейских начальников, которая, похоже, исчерпывающе объясняет и нынешнее странное поведение столичных блюстителей порядка.
Высокопоставленный милиционер сказал тогда: "Если мы признаем, что в городе орудуют группы "наци", мы автоматически должны признать, что они действуют организованно. А значит, половину начальства нужно увольнять за то, что в Москве действует оргпреступная группа, не значащаяся ни в оперативных сводках, ни в годовых отчетах. С другой стороны, мы не имеем возможности бороться со скинами как с политической силой -- милиция вне политики. Мы вынуждены относиться к ним как к хулиганам". Вот и весь милицейский "бином Ньютона".
Кстати, никто так и не услышал, что же предложил министр внутренних дел в ответ на требование Путина. Должно быть, обещал подумать. Зато известно, с какими инициативами выступил министр юстиции. С очень свежими: принять закон о противодействии экстремизму и создать антиэкстремистский центр. Звучит солидно, если не знать, что соответствующий законопроект лежит в Думе под сукном уже лет пять, и те же лет пять Юрий Чайка возглавляет комиссию при президенте по противодействию политэкстремизму. Хотя кто ж его знает: если "комиссию" назвать "центром", может быть, дело пойдет? Или для того, чтобы оно пошло, надо дождаться ситуации посерьезнее, чем "простое убийство" иностранцев на рынке?
Если так, то вполне можно предположить, что ждать случая осталось недолго. Когда на днях Николай Сванидзе призвал в "Зеркало" начальника московского ГУВД Владимира Пронина и допрашивал его по поводу царицынских событий, в беседе прозвучала странная фраза, нигде и никак потом не аукнувшаяся: будто бы сначала скинхеды собирались идти бить "антиглобалистов", но поскольку "антиглобалисты" не приехали, пришлось им "разряжаться" на царицынском рынке.
Представьте себе: центр Москвы, "Гранд Мариотт Отель", вокруг которого чуть ли не вся московская милиция, и туда же собираются скинхеды с железными прутьями -- милиции на подмогу! Это была бы (если б сбылось) та еще провокация, с резонансом на весь мир.
Надо, впрочем, сказать, что те, кому по роду деятельности приходилось сталкиваться с проблемами экстремизма всерьез, высказывают другое мнение относительно случившегося.
Например, Николай Ковалев, бывший директор ФСБ, депутат Государственной думы РФ, считает: "Такие вылазки не бывают стихийными. Как правило, к ним ведется длительная и кропотливая подготовка. Прежде нам почти всегда удавалось получать упреждающую информацию и принимать меры по предотвращению разборок.
Полагаясь на свой опыт, в случае с "царицынским делом" могу выдвинуть три версии.
Первая -- частный конфликт, скорее всего на национальной почве (кого-то обозвали, обидели, задели), перерос в масштабный теракт.
Не исключаю и использование националистических настроений в обыкновенных финансовых разборках: что-то не поделили, но поспешили списать на национальные интересы.
Но хуже, если эта акция стала продолжением теракта в США и имела целью разжечь межнациональный конфликт в России.
То же, кстати, касается информации о готовящихся терактах в православных церквах (на прошлой неделе была усилена охрана главных московских храмов, а одна из самых почитаемых в России икон -- Владимирской Богоматери -- даже вынесена из церкви в Лаврушинском переулке, входящей в состав Третьяковской галереи. -- "Профиль").
Если что-то подобное случится, то всем нам с горечью придется признать, что террористы медленно, но верно добиваются своих целей. Конфликт на религиозной почве -- самый страшный. И нам ни в коем случае этого допустить нельзя, ведь четверть населения России -- мусульмане".
Логика этологии
Возвращаясь к подростковому экстремизму, отметим, что ничего нового, разумеется, здесь нет. При отсутствии воспитания поведение молодых людей в определенном возрасте легко описывается в терминах этологии -- науки о животных, основанной на инстинктах.
Есть стадо (стая), есть вожак, есть территория, которую нужно защищать или отвоевывать у "чужих" (другой стаи, стада и т.д.). Пока подростки не становятся полноценными членами общества и не вступают в сложные, основанные на множестве формальных и неформальных законов отношения с другими членами общества и его институтами, они живут этими простыми инстинктами. Причем это не зависит от социального строя, установившегося в стране, от имущественного и социального статуса родителей и прочих факторов, принадлежащих "взрослой" жизни. Как при царе гимназисты дрались с "реалистами", так и при советской власти подростки "воевали" школа со школой, улица с улицей, район с районом. Понятия "свой" и "чужой" не требовали ни малейшей моральной рефлексии и работали автоматически, по территориальному признаку.
Многие подростки проходят этот первичный этап "социализации" и естественным образом его перерастают, включаясь в сложную взрослую жизнь, где для определения "своих" и "чужих" требуется уже более или менее серьезная умственная работа. Те же немногие, кто не в состоянии "вырасти" или чересчур заигрывается, попадают обычно в криминальный мир, организованный, в общем, в терминах той же самой этологии: территория, банда, вожак, защита своих владений от "чужих".
При всем при том, конечно же, подростки отнюдь не животные -- параллельно "улице", где царствуют инстинкты, их воспитывают семья и школа, прививая первичные представления о нравственности, о ценности человеческой жизни, о том, что можно и чего нельзя. Потому подростковые территориальные "войны" оформлялись всегда как жестокие и опасные, но все-таки без намеренного смертоубийства. Но уровень жестокости подросткового насилия за последние десять лет резко, революционно подскочил, причем динамика процесса обогнала аналогичную во "взрослом" мире. Патриархальные драки "до первой крови" остались в далеком прошлом: теперь и друг друга, и подвернувшихся под руку взрослых подростки все чаще убивают всерьез.
Все это означает ни много ни мало слом естественной и контролируемой модели смены поколений и вступление в зону очень опасной неопределенности. При полной неготовности к этим новым опасностям и общества, и, как выясняется, государства.
На оперативном просторе
Причины резкого скачка подростковой жестокости и подростковой преступности общеизвестны -- глубочайший социально-экономический кризис, переживаемый страной, включая и кризис тех институтов, которые формируют человека с младенчества, то есть семьи и школы. С одной стороны, огромное количество семей элементарно обнищало и маргинализировалось, с другой -- началось имущественное расслоение на фоне появления прежде неведомых в России стандартов потребления, доступных пока немногим. Семья, которая не может обеспечить подростку желаемый уровень потребления, теряет в его глазах часть морального авторитета. Бедность и отсутствие перспектив ожесточают, а ожесточение "взрослого" мира моментально и с усилением передается в подростковый.
То же и со школой: она резко обнищала, а кроме того, стремясь изгнать из своих стен советскую идеологию, что, конечно же, дело благое, практически отказалась от какого бы то ни было воспитания вообще. Параллельно рухнула вся выстроенная при советской власти бесплатная система внешкольной работы: кружки, секции, пионерские лагеря, дома детского творчества и многое другое. Подросток из небогатой семьи остался наедине с улицей -- ее нравами и "авторитетами".
Но это, так сказать, количественная характеристика процесса. Кроме того, с началом кризиса открылись и границы. В России стали прививаться заимствованные с Запада молодежные субкультуры -- у нас появились свои панки, металлисты, рейверы, реперы, байкеры, роллеры и еще тьма всевозможных течений, среди которых далеко не все, увы, оказались декоративными и безобидными, завязанными на музыку, одежду или спорт.
Субкультура скинхедов -- это, пожалуй, самое опасное, что мы умудрились импортировать с Запада. Это примитивная и очень агрессивная субкультура социальных аутсайдеров, притом основанная не на спорте и не на музыке, а на идеологии -- одновременно антибуржуазной и расистской. Теория этого движения первобытна, хорошо иллюстрируется уже самими нашивками на рукавах скинов ("Россия для русских!", "Власть -- белым!") и легко усваивается самым дебильным подростком, а единственная практика, которую признают скинхеды, -- насилие.
Впрочем, самые первые скинхеды, которые появились в Англии в конце 60-х, не были расистами -- это была своеобразная "пролетарская" реакция на буржуазную контркультуру. Первые скины дрались с хиппи (выходцами из обеспеченных семей) и не считали темнокожих своими врагами -- напротив, в качестве своей фирменной музыки выбрали карибские "ска" и "реггей". Вторая волна движения поднялась в конце 70-х, когда Британия испытывала жестокий экономический кризис. Вот эти были уже откровенными расистами, поскольку осознавали темнокожих иммигрантов прямыми конкурентами на тесном рынке рабочей силы. Опекать стихийное движение тут же взялся нацистский Английский национальный фронт, и скинхеды сделались его штурмовиками.
Движение быстро перекинулось в континентальную Европу и особый пик испытало в конце 80-х, когда рассыпался социалистический лагерь. Сейчас самый многочисленный отряд скинхедов действует в Германии под прямым надзором нацистских партий, причем ядро его составляют выходцы из кризисных Восточных земель. Германские скинхеды самые жестокие -- на их счету множество убийств иммигрантов, поджоги иммигрантских общежитий и прочие "подвиги". Впрочем, не отстают и чешские скины: главная их мишень -- цыгане, и в конце 90-х всю страну потрясло убийство скинхедами двадцати цыган, которых они сожгли заживо, облив бензином.
Но особенность Европы в том, что там наци-скинам противостоит не только полиция, не только влиятельное общественное мнение, но и мощные молодежные антифашистские движения, и крупные группы "левой" молодежи, включая "редскинз" -- "красных скинхедов", которые считают себя наследниками первой волны скинов. То есть в Европе сама молодежная среда как бы вырабатывает "антитела" против расизма.
В России милиция никаких скинхедов в упор не видит и, следовательно, никакой борьбы с ними не ведет; общественное мнение слабо; молодежь аполитична и, главное, лишена (вследствие изгнания из школы всякой вообще "идеологии") иммунитета против нацизма. Организуемые чиновными дядями "молодежные движения" вроде "Идущих вместе" реального веса в молодежной среде не имеют -- словом, скинхеды оказываются на завидном оперативном просторе и на глазах крепнут, переходя от вольной охоты за чернокожими к массовым организованным мероприятиям типа ясеневского и царицынского побоищ.
Все это происходит на фоне затянувшейся войны в Чечне, а теперь еще и "антитеррористической операции", которые неизбежно повышают и без того высокий в России уровень ксенофобии.
В сущности, подростки-скинхеды выступают в роли своеобразного "подсознания" нашего больного общества -- они реально делают то, о чем отнюдь не малое число взрослых могут позволить себе только говорить или мечтать. Потому и не чувствуется в обществе настоящего, то есть деятельного, отторжения. Достаточно послушать, как отреагировали на случившееся известные депутаты Госдумы -- к примеру, Алексей Митрофанов, заместитель председателя фракции ЛДПР: "Есть представители нежелательных мигрантов. Надо наконец определить в законодательном порядке, какие этнические группы являются нежелательными мигрантами".
А вот Виктор Илюхин, фракция КПРФ: "Почему эти мигранты сегодня достаточно активно проникают во все структуры власти, в структуры хозяйственного управления и т.д.? Почему коренной житель не может получить то, что получают эти? А если баланс нарушается, нарушаются все традиции совместного проживания. А раз они нарушаются, конфликты будут. Мы Москву для кого сегодня строим, жилье?!"
Если депутаты Госдумы такое говорят, зачем же милиции суетиться?
Конечно, скинхеды пока -- не политическое движение и не партия (скины не очень любят дисциплину). Но они -- очень емкий резерв и для разного рода нацистских партий, которые скинхедов давно курируют и теоретически "просвещают", и для криминального мира. А главное -- практически безотказное оружие для политических провокаций. Ну не фашисты же в рогатых касках и с автоматами, а так, подростки, -- что с них взять...
АЛЕКСАНДР АГЕЕВ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
